По пути несколько раз останавливались перекусить, размять ноги. Когда сумерки начали заволакивать путь и фары не добавляли видимости, отец свернул на полевую грунтовку, остановил машину и решил прикорнуть до темноты. Костя выбрался побродить по полю. Он пошел вдоль обочины, срывая жесткие веточки полыни, разминал их пальцами и вдыхал горький аромат. Среди придорожной травы стоял памятник. Наверное, кто-то разбился в этом месте на автомобиле. Мальчик не захотел подходить близко и уже развернулся, но хрипловатый окрик «Эй!» остановил его. Молодой парень стоял, облокотившись о памятник. Только что его там не было…Костя попятился, а потом побежал что было мочи. «Дорога плохая, ямы…» — донеслись слова. Забравшись в машину, Костя дышал так шумно, что отец проснулся.
— Что это ты? Бегал что ли?
— Да… Пап, дальше дорога плохая, ямы.
— Понятно. Поедем аккуратно.
Не заметить человека у памятника при ярком дальнем свете было невозможно. Однако отец не видел
его. Костя специально смотрел за реакцией папы, когда они проезжали мимо. Парень помахал им
вслед.
А потом мальчик крепко уснул. Во сне дед был живой, но Костя знал, что это сон. Доехали уже в предутренней холодной дымке. Сперва заехали в село, заспанная тетя Клава отдала дедовы ключи, телефон, письмо. Пока отец открывал неподатливый замок, Костя ежился от холода, ноги покрылись мурашками. А в доме на удивление было тепло — видимо, дед хорошо протопил печь перед последним походом в Пыльное. Все вещи были в по-рядке, на кроватях аккуратно лежали две стопки по-
стельного белья. Дед для них все приготовил, чтобы не вызывать лишних хлопот.
