«… Он только и успел закрыть глаза, чувствуя, как плавятся ресницы. Мертвенно-бледный свет вдруг
хлынул отовсюду. Обжёг даже сквозь закрытые веки.
Безумие — на лице и коже рук, в каждой клеточке. У света появились вкус и запах. Вкус страха. Запах … должно быть, смерти, его не все помнят.
Поднять веки. Именно поднять, дрожащей рукой — мышцы лица отказались слушаться, и оно
превратилось в пергаментную маску. Следов пожарища не было и в помине.
Лишь пустой зал с теряющимся в высоте потолком. Ещё дверь впереди. Чудная, сумасшедшая — скривившаяся, будто рот беззубой старухи, на один бок.
Свет на мгновение, лишь на долю секунды, погас. Но Им хватило. Они обступили стеной. Гниющая плоть, едва держащаяся на костях, струпья, язвы, горящие глаза-угли.
Когтистые пальцы потянулись, стремясь впиться, влезть под кожу, изорвать в клочки.
Внутри головы родился зловещий шёпот. Вначале слов было не разобрать, но затем голос окреп.
Казалось, деловито, по-хозяйски зашевелился в черепной коробке.
«Останешься… останься здесь… ос-с…»
Пистолет сам прыгнул в ладонь. Не даться живым!
Хотя…
Зачем мертвым жизнь?…»
