Всё изменилось в какую-то долю секунды. Внешне, всё осталось таким же, но где-то внутри Пряникова растущее напряжение вдруг трансформировалось в нечто незнакомое, странное. Будто внезапно открылось какое-то потайное зрение, обострилось то самое неизведанное «шестое чувство», о котором так любят судачить журналисты жёлтых газет.
И он скорее по-настоящему увидел, чем представил или почувствовал, странную, страшную и отчасти даже нелепую картину…
…посреди бескрайней осенней тундры – рыжей с тусклым золотом, слившейся в единое целое с безликим синим небом – старая, нет, скорее даже древняя женщина, в национальном долгополом наряде, подолом своим подметающим ровную, вытертую до блеска поверхность каменного капища, стояла, держа в вытянутой руке старый мобильный телефон в кожаном чехле. Она размеренно произносила то ли песню, то ли молитву, и лишённые многих привычных букв слова, упав в свежий,
напоенный холодным ветром воздух, превращались в гигантских северных комаров, с жужжанием влетавших прямо в трубку, спешащих добраться до…
– Что там у вас происходит? – отпрянув от телефона, прохрипел Аркадий Афанасьевич.
Лоб его покрылся густой и липкой испариной, похоже на клейкую кисельную массу. Перед глазами прыгали кровавые олешки, месящие бесплодную землю тундры чёрными раздвоенными копытами.
