Если нашего соотечественника спросить, какой танк времён Второй мировой войны следует считать самым лучшим, то ответ почти наверняка будет один: «Разумеется, Т-34!». Советские военные историки много десятилетий подряд называли и продолжают называть «тридцатьчетвёрку» лучшей из лучших боевых машин Великой Отечественной войны. «Танк столетия», «чудо-танк», «неподражаемый образец», «царица поля боя» и даже «стальная ласточка» — такими эпитетами награждали Т-34 в отечественной печати. Несколько сотен отслуживших свой срок танков Т-34 поставлены на пьедесталы на местах былых побед, на городских площадях и заводских дворах. Непобедимому и неуязвимому советскому танку посвящались книги и кинофильмы. Достоинствами этого танка восхищались наши генералы и маршалы, друзья и недруги СССР. В этих восторгах – правда. Но не вся.
На постаментах стоят в большинстве своём Т‑34–85 — танки, выпущенные в последний год Великой Отечественной войны, танки Победы. А ведь начинали и продолжали войну совсем другие боевые машины Т‑34. И во время войны качество советских танков заметно менялось, причём не всегда в лучшую сторону. Те Т‑34, которыми Красная Армия была вооружена к 22 июня 1941 года, те танки, которые она получала от нашей промышленности в первые годы войны, и те «тридцатьчетвёрки», с которыми война была победоносно завершена, — это совершенно разные боевые машины. Тактико-технические характеристики (ТТХ) нашего танка теоретически действительно не имели себе равных. Но как эта теория воплощалась на практике?
Массовый выпуск Т‑34 начался в 1940 году на Харьковском паровозостроительном заводе им. Коминтерна (завод № 183). К 22 июня 1941‑го Красная Армия получила более 1200 «тридцатьчетвёрок» со следующими основными ТТХ: вес 26,5 т, экипаж 4 человека, броня 45 мм, мощность двигателя 500 л/с, скорость по шоссе до 54 км/ч, запас хода на одной заправке по шоссе до 400 км, вооружёны пушкой 76,2 мм, двумя пулемётами ДТ калибром 7,62 мм. Танков с такими ТТХ не было тогда ни в одной стране мира!
К сожалению, в первые месяцы войны почти вся бронетехника довоенной постройки была потеряна. Во второй половине 1941 года танков в Красной Армии не хватало катастрофически. Эвакуированные на Восток заводы ещё не успели приступить к производству. Выпуск танков поручался заводам, которые никакого опыта танкостроения не имели. Снабжение действующих заводов необходимыми материалами нарушилось. И Т‑34 иной раз собирали из того, что оказывалось под рукой. Чрезвычайные обстоятельства заставляли жертвовать качеством ради количества. Стремление любой ценой возместить тяжёлые потери лета 1941 года привело к тому, что на самом деле ТТХ новеньких, только что поступивших в войска «тридцатьчетвёрок» заметно отличались от тех, что обычно приводились и приводятся в таблицах.
С 1942 года Т‑34 изготавливались большей частью в Нижнем Тагиле. Эвакуированный сюда из Харькова завод №183 в цехах Уралвагонзавода был объединён с Мариупольским металлургическим и Московским станкостроительным заводами. Новое предприятие получило имя «Уральский танковый завод им. Сталина» (УТЗ). В Свердловске, на Уралмаше (УЗТМ), штамповали башни и корпуса для «тридцатьчетвёрок». До лета 1942 года Т‑34 выпускались также Сталинградским тракторным заводом. Небольшое количество — в Омске. Уральские танки были по качеству самыми лучшими. А самыми неудачными танкисты признавали машины завода № 112 «Красное Сормово» (тогда г. Горький).
В военные годы каждый завод старался упростить производство боевой техники с учётом своих возможностей. Все эти упрощения заметно облегчали производство, но зато обычно усложняли эксплуатацию и ремонт боевых машин. В годы войны это стало нормой. Но в нашей стране — в отличие, например, от Германии — не было принято отмечать разные модификации боевых машин соответствующими индексами. В результате под маркой «Т‑34» воевали танки с сильно отличавшимися друг от друга ТТХ.
Не было высококачественной брони — в ход шёл металл качеством ниже, иногда — котельная сталь. В целях экономии металла толщина брони могла снижаться до 25–30 мм. Нехватка танковых пушек калибра 76,2 мм приводила к тому, что в башни Т‑34 ставились иной раз 45 мм орудия — как у лёгких БТ или Т‑26. Не доставало мощных дизельных двигателей — ставили менее мощные дизельные и бензиновые, первоначально предназначенные для тягачей или танков типа Т‑26 или БТ. Да и двигатели эти не всегда были новыми. Не поступали на заводы электромоторы для электромеханического вращения танковых башен — выпускались танки только с механизмом ручного вращения. Нет каучука для обрезинивания катков — обходились без резины. Правда, двигались такие танки со страшным грохотом, да и катки у них быстрее изнашивались. От этого грохота танкисты глохли, а противник обнаруживал эти танки по их шуму на большом расстоянии.
Осенью 1941 года на Сталинградском тракторном заводе на сотне Т‑34 при сборке вместо штатных пушек калибром 76,2 мм — их на заводе в то время не было — установили длинноствольные противотанковые пушки конструкции Грабина калибром 57 мм (ЗИС‑2). Более мощного противотанкового орудия в то время не было ни в одной армии мира. Оснащённые этими пушками «тридцатьчетвёрки» стали называть «танками-истребителями».
Но ведь танки стреляют не только болванками по другим танкам. Гораздо чаще им приходится вести огонь осколочно-фугасными снарядами по живой силе противника, по его огневым точкам, орудиям, автомобилям и иным целям. Но запасы снарядов осколочно-фугасного действия к противотанковым пушкам 57‑мм в 1941 году не были предусмотрены, так как первая сотня пушек Грабина была всего лишь опытной партией. Танки, вооружённые в 1941 году пушками калибром 45‑мм, 57‑мм, 76‑мм, а с конца 1943 года и орудиями 85‑мм — это ведь совершенно разные по своим боевым возможностям машины, но, несмотря на столь большие различия, всех их принято считать «тридцатьчетвёрками». Вряд ли можно считать лучшей в мире модификацию Т‑34 с пушкой 45‑мм, слабым бензиновым двигателем и тонкой бронёй из низкосортного металла. Именно некачественной бронёй некоторые авторы объясняют большие потери Т‑34 в Курской битве. (Хотя как раз такого «гибрида», сочетавшего в своей конструкции все названные «заменители», в реальности могло и не быть.)
Ушедших на фронт рабочих-мужчин у заводских станков заменили женщины и подростки — учащиеся фабрично-заводских училищ (ФЗУ), они же «фабзайцы». Их поистине самоотверженный труд заслуживает всемерного уважения, но, к сожалению, отсутствие нужной квалификации сказывалось на качестве выпускаемой ими продукции. В результате поступавшие на фронт новые танки часто выходили из строя по техническим причинам ещё до первого боя.
Некоторые авторы популярных трудов по истории боевой техники пытаются доказать, что танки с дизельными двигателями (Т‑34, КВ, ИС) горели меньше, чем танки с бензиновыми двигателями. Однако практика войны доказала, что в боевых условиях пары газойля (солярки) взрывались ничуть не хуже, чем пары бензина. Если в немецких (английских, американских) танках ёмкости с горючим были отгорожены от боевого отделения и находились ближе к корме, то в Т‑34 — в целях экономии внутреннего пространства — топливные баки располагались вдоль бортов прямо в боевом отделении. Когда баки с горючим взрывались, огонь практически мгновенно охватывал боевое отделение и всех, кто в нём находился.
Первоначально Т‑34 имел всего два люка: один у водителя на лобовой броне корпуса, и один, очень тяжёлый, на крыше башни. Если танк загорался, выбраться из него было непросто. В немецких танках у каждого танкиста был для эвакуации свой люк. Если подбитый танк загорался, уцелевшие члены экипажа могли выбраться наружу в считанные мгновения
Воюет не техника, воюют люди. Экипажи немецких танков T‑III, T‑IV, T‑V и T‑VI состояли из пяти человек, в Т‑34 воевали только четверо. Налицо большая (целых 20%!) экономия в людях. На первый взгляд вроде бы всё верно. Вот только стоила такая «экономия» очень и очень дорого. В немецком танке командир имел возможность наблюдать за обстановкой и выбирать цели. В Т‑34 он одновременно был и наводчиком. Кроме того, командир танка мог одновременно командовать взводом, ротой или батальоном. Наводчик должен быть готовым вести огонь по появляющимся в прицеле целям. Но искать цели, следить за быстро меняющейся обстановкой на поле боя и командовать своим подразделением у командира Т‑34 возможности не было. В результате оставшиеся незамеченными вражеские танки, а гораздо чаще противотанковые орудия выводили наши танки из строя.
Почему советское командование «экономило» на числе членов экипажа? Ответ прост: наклонные лоб и борта башни заметно увеличивали защитные свойства брони, но одновременно уменьшали внутреннее пространство. Ещё один член экипажа в башне просто не помещался. Теснота и ограниченный обзор — неисправимые конструктивные недостатки первых моделей Т‑34, которые в бою сводили на нет многие достоинства нашего танка.
Теснота внутри танка отрицательно сказывалась на скорострельности танковой пушки. Ещё одно следствие тесноты и плохой вентиляции — скопление внутри танка пороховых газов. Случалось, что после 10–12 выстрелов подряд заряжающий угорал и терял сознание. В результате танк временно терял способность вести артиллерийский огонь и становился беззащитным перед танками и артиллерией противника. Смотровые приборы советского танка были низкого качества. Поэтому даже в бою механики-водители Т‑34 предпочитали держать свои люки приоткрытыми примерно на ширину ладони. Обзор при этом увеличивался, но одновременно с этим увеличивалась и вероятность поражения водителя взрывной волной, разлетающимися при взрывах снарядов и мин осколками, землёй, камнями и просто пулями из стрелкового оружия.
В «мирное» довоенное время, позаимствовав богатый опыт флотских сигнальщиков, командование снабдило командиров танковых взводов и рот разноцветными флажками и сводом сигналов для управления подчинёнными им боевыми машинами. Но в боевой обстановке подобная практика управления танками оказалась совершенно непригодной. Возвышающийся над башней и размахивающий цветными флажками командир сразу же привлекал внимание противника и рисковал погибнуть в любое мгновение от пули, осколка или ударной волны. Через несовершенные смотровые приборы и порты командиры линейных танков просто не замечали сигналов, которые им подавали командиры взводов и рот, и от сигнализации флажками пришлось отказаться.
Танковыми приёмопередающими радиостанциями в советских войсках оснащались машины только командиров рот (не всегда), батальонов и бригад. Связь командиров рот с командирами взводов и командирами танков часто отсутствовала. Бой есть бой, и заранее предусмотреть все возможные изменения боевой обстановки невозможно. Где-то перед наступающими танками внезапно обнаруживались заболоченные участки, овраги, минные поля, замаскированные орудия ПТО… Но в случаях изменения обстановки командиры советских танковых подразделений не имели возможности сообщить об этом своим подчинённым, а подчинённые не могли информировать своих командиров. Отсутствие связи часто приводило к полной утрате управления взводами и отдельными танками во время боя и, как следствие, к невыполнению боевой задачи и неоправданно большим потерям.
Двигатель и силовая передача Т‑34 помещены в одном месте — на корме. Это позволило отказаться от карданного вала и сделать корпус ниже, чем у танков с карданным валом. Низкий силуэт — безусловное преимущество. Но и за это преимущество тоже приходилось платить. Управлять рычагами Т‑34 было трудно. Часто у водителей не хватало сил в руках, и им приходилось помогать себе коленом, бить по рычагу переключения скоростей кувалдой, а иногда звать на подмогу сидящего рядом стрелка-радиста.
В 1942 году основной немецкий танк Т‑IV получил более мощную броню и длинноствольную пушку калибра 75 мм, что во многом уравняло его с Т‑34. К концу 1942 года в вермахт стали поступать тяжёлые танки Т‑VI «Тигр». Мощная 88‑мм пушка «Тигра» могла поразить Т‑34 на дистанции 1500–2000 метров, в то время как наши танки могли пробить броню «Тигра» только на расстоянии не более 500 метров. Качественное превосходство немецких танков было налицо. И наши военные обратились к конструкторам: «Дайте нам машину, способную противостоять новым немецким танкам!» Конструкторы не подвели. Вскоре фронт стал получать танки Т‑34–85. Последние цифры — калибр нового орудия. Теперь уже у советских танкистов появилась «длинная рука» для успешной борьбы с новейшими гитлеровскими танками. А лучшие в мире в 1941 году танки Т‑34–76 в 1943 году были признаны устаревшими и с производства сняты.
Вес нового танка увеличился до 32 т, лобовая броня — до 90 мм, боковая — до 75 мм. Несмотря на возросший вес, запас хода на одной заправке по шоссе у новой «тридцатьчетверки» был до 420 км и до 320 по проселку — в несколько раз больше, чем у «тигров» и «пантер».
Экипаж нового танка увеличился до пяти человек, и в литой башне несколько иной формы и большего размера сидел освобожденный от обязанностей наводчика командир танка. Броня стала толще в полтора-два раза, очистители воздуха стали действительно очищать воздух от пыли, трансмиссия заменена на более современную. Большой люк овальной формы на крыше башни заменен двумя круглыми меньшего размера. Люк командира танка стал оснащаться командирской башенкой. Добавился «десантный» люк в днище. Мощная 85‑мм пушка позволяла им выходить один на один с «тиграми» — и тут уж кто кого.
Так можно ли считать Т‑34 лучшим танком Второй мировой войны? Наверное, ответ на этот вопрос остается все-таки спорным. Бесспорно одно — Т‑34 был лучшим советским танком Великой Отечественной войны. Он в наибольшей степени был приспособлен к отечественным условиям производства и эксплуатации. Да, в этом танке отсутствовали удобства, которые считались обязательными в танках Германии, Великобритании и США. Зато основные боевые качества — пушка, броня и маневренность — были сбалансированы в Т‑34 почти идеально для своего времени. А теснота, загазованность и несовершенство некоторого оборудования для советских танкистов не имели существенного значения. Выросшие в простых и суровых жизненных обстоятельствах советские люди пользовались той техникой, которую им давали, и при этом никак не ощущали отсутствия того комфорта, которого они никогда и не имели.
Наша «тридцатьчетверка» навсегда останется выдающимся памятником победоносному отечественному оружию.
