Сейчас полные фальсификаты – то есть подделки, изготовленные целиком, встречаются редко. Зато частичные фальсификаты множатся с каждым годом. Используя последние достижения химии, современные «копиисты» меняют цвет рисунка марки или цвет бумаги, на которой марка отпечатана. Находятся «умельцы», которые практически незаметно меняют детали рисунка подлинной марки и, если нужно, виртуозно «сочиняют» цельные вещи – якобы прошедшие почту конверты, маркированные поддельными марками, которые гасились поддельными или даже настоящими штемпелями.
– Уж если речь зашла о подделках, – Олег Павлович отложил в сторону пинцет, – то я готов поведать вам одну историю, которая произошла в Лондоне в 1913 году.
В одном из самых солидных отелей английской столицы остановился богатый американец, без счета раздававший чаевые. Он стал наносить визиты всем более или менее крупным лондонским торговцам марками. Обычно о цели своего посещения американец сообщал следующее:
Он – сын бывшего почтдиректора Соединенных Штатов. В 1908 году от своего отца – ныне покойного – ему стало известно об одном недоразумении, вернее – оплошности, которая произошла при печатании очередного выпуска стандартных марок. По недосмотру печатников несколько листов четырехцентовых марок с портретом первого президента США Д.Вашингтона были отпечатаны синим цветом вместо коричневого.
Здесь следует сделать необходимое отступление. Дело в том, что по рекомендации UPU в Соединенных Штатах, как, впрочем, и в Великобритании, и в некоторых других странах стандартные марки различных выпусков, но одинаковой стоимости из года в год печатают одним цветом или на бумаге одного цвета. Так, например, в США одноцентовые марки обычно зеленые, двухцентовые – красные, трехцентовые – фиолетовые, четырехцентовые – коричневые, пятицентовые – синие, шестицентовые – оранжевые и т.д. Делается это с той целью, чтобы почтовые служащие могли быстро определять номиналы марок по цвету. Если синяя – значит, пятицентовая.
Но вернемся к нашим баранам. Ошибку печатника обнаружили лишь после того, как марки поступили в обращение. Сам почтдиректор узнал об этом прискорбном случае только из рапорта своего подчиненного – начальника одного из почтовых отделений Нью-Йорка. Поскольку из других мест подобных сообщений не поступало, оставалось предполагать, что все бракованные марки попали именно сюда.
