– А как вы думаете, какой меры наказания заслуживают уклонисты и предатели? — ехидно спросил он.
Вано вытянулся ещё большее и почти прокричал:
– Уклонистов — перевоспитывать, ставить в строй, предателей — расстреливать на месте!
– Молодец, призывник, — похвалил пэбэшник. — Пишите: «Годен».
Абашвили, улыбаясь, как идиот, пошёл к выходу. Он ошалело принимал поздравления и рукопожатия, словно не мог поверить своему счастью. Подошла очередь Миши.
– Афанасьев Михаил Титанович? — спросил майор.
Миша ничего не ответил. Майор, видя, что парень волнуется, продолжил в утвердительной интонации, не переставая записывать в журнал:
– Отец — Афанасьев Титан Уранович, мать — Афанасьева Тайна Октябриевна. Отличник политической,
спортивной и научной подготовок, хронических заболеваний не имеет, особо устойчив к перегрузкам.
Приводов в милицию нет, характеристики положительные. Где хочешь служить, молодец?
– Нигде, — пробормотал Миша.
– Чего-о-о? — выпучил на него глаза подполковник.
– То есть, я хотел сказать — там, куда пошлют. У меня нет предпочтений, я одинаково отношусь ко всем родам войск, — торопливо поправился Миша.
– А-а-а, — протянул майор, — это хорошо. Владлен Прометеевич, у вас есть вопросы? — обратился он к пэбэшнику.
– Есть. Скажите, Михаил, что вы будете делать, если в бою у вас закончатся заряды для винтовки, взять новых неоткуда, а враг в трёх шагах?
– Я ударю его прикладом, — тихо сказал Миша.
Сама мысль о том, чтобы ударить кого-то прикладом по голове, была ему противна.
– А когда винтовка сломается?
– Буду колоть врага ножом, — Миша живо представил зелёную жидкость, хлещущую из распоротого живота тратицианского ящера, и ему стало дурно.
– А когда сломается нож? — пэбэшник подозрительно прищурился.
– Буду рвать противника зубами, — ответил Миша совсем уж тихо.
– А чёрт с ним! — Владлен Прометеевич махнул рукой. — Годен.
