Лёшка и Пашка замерли от восторга. Каждый день они старались проехаться на этом трамвае и каждый раз замирали в восхищении перед никелированным чудом техники. Раз за разом они протягивали медяки, сэкономленные на кино и мороженом, и процесс не надоедал, и даже денег было не жалко. Робот принимал монетку, отрывал и протягивал билет. Робот был точно такой, как рисовали в книжках: новенький, блестящий, человекоподобный и сверхсовременный, с огромными
антеннами и глазами-лампочками. Казалось, в них светился электронный разум. Протянув три копейки, Лёшка — ему впервые за неделю по спичкам выпало счастье первым получить билет — с замирающим сердцем ждал чудесного движения металлической конечности.
Робот был воплощением побед науки и техники, века космических кораблей и электронно-вычислительных машин. В азарте, почти оттолкнув друга, Пашка сунул в щель вторую монету. Получив шесть билетов — по-честному, по три на каждого, мальчишки, вздохнув, отодвинулись в сторону, продолжая пожирать глазами воплощение сумасшедшего будущего, где такие роботы будут стоять на каждом углу и продавать столько билетов, сколько тебе захочется. Или вообще бесплатно выдавать, если к тому времени наступит коммунизм.
– Мальчики, пропустите! — пробасил солидный мужчина в шляпе и с газетой под мышкой. Сунув роботу медяк и получив билетик, он засиял, как школьник, расплываясь в счастливой улыбке.
Пашку и Лёшку оттеснили. Шесть медных монеток, увы, закончились, но у Лёшки было ещё двадцать никелем, а Пашка сегодня утром вынул из копилки целый рубль. Но никто не соглашался менять — все хотели получить билет от робота.
– А что, в Москве у вас такое есть? — азартно спрашивал лысый мужчина, толкая в бок спутника. Спутник недовольно хмурился и молчал.
Толпа шумела, гомонила, делилась впечатлениями. Только смуглявый студент, качаясь с учебником, то поглядывал на часы, то бормотал отрешенно:
– The Future Indefinite Tense, The Future Indefinite in
the Past Tense… Осталось повторить два раздела…
Наконец Пашка вновь протиснулся к роботу и кинул в щель копеечную монету. В этом эксперименте тоже была своя прелесть. Раздался тонкий звяк, и робот, приподняв конечность, ударил нарушителя по рукам — не сильно, показательно-воспитательно, и билета, конечно, не дал. Вокруг довольно засмеялись, засияли улыбки.
– Не проведешь, эх, не проведешь! — восторженно гундел низенький старичок. — Вон до чего наука-то дошла! Космос, одним словом, космос!
