В лунном сиянии
…— Вам плохо, Марк Григорьевич? Вызвать врача?
— Врач не поможет, — не сразу ответил старый коллекционер. — Теоретически могла бы милиция… Но, думаю, они не станут заниматься такой ерундой. Для них ерундой! — вдруг сердито добавил он и ударил сухоньким кулачком в подлокотник кресла. — Представьте, коллега: ночью меня ограбили. Действовал необычайно ловкий вор. Вообрази: я спал вот здесь, на кушетке. И у нас, стариков, чуткий сон. Тем не менее я не слышал, как он проник в кухню. Ясно, что влез в форточку. Поразительно ловкий! Но при этом весьма странный: взял всякую дребедень. Дребедень, которую мне ничуть не жаль. За исключеньем, как пелось когда-то, пустяка… Загадочный, загадочный воришка! Сам подумай: на столе в кухне лежал альбом с марками, которым цена — ого-го. Одни только чкаловские перелеты… Ну, вам их цена известна. Нет, не взял. Но, к сожалению, взял вещицу, относительно которой в милиции только пожмут плечами — нам бы ваши заботы. Он унес мой любимый пинцет. Да что значит — любимый?! Это реликвия! Он перешел ко мне от покойного отца, а отцу его подарил мой дедушка, когда папа был мальчиком. Этому пинцету сто с лишним лет. Вы скажете: пойдите и купите другой. Разумеется. Но тебе, в силу возраста, не понять, какое значение в мои годы имеют такого рода предметы: пинцет или лупа, тоже подарок отца, слава богу, она лежала в комнате. Они напоминают мне то, во что все труднее поверить: что я тоже был когда-то мальчишкой, начал собирать марки и папа подарил мне часть своей коллекции, кляссеры, лупу и этот пинцет…
Марк Григорьевич не без усилия вылез из кресла, прошел в кухню. Вова последовал за ним…
«Ищи сестрицу!»
— Чего ревешь? — ласково и грубо спросил он.
Первоклашка ответила не сразу. Ей понадобилось утереть нос кулачком, затем указательными пальчиками выжать из глаз по крохотной слезке на обе щеки. После этого она оказалась готовой дать показания.
— Пять рублей потеряла…
— За хлебом послали?
— Ага… — Зина разжала кулачок, внутри таилась пятирублевая монета. — Вот. А было две…
Из дальнейших объяснений, перемежаемых судорожными всхлипываниями и повторными выжиманиями слезок, выявилась следующая картина. Зина, пребывая в отличном расположении духа, шла, на ходу подбрасывая две врученные ей монеты. Накануне дедушка сводил ее в цирк, после чего она решила стать жонглершей. Жонглер в цирке швырял, перебрасывал из руки в руку шесть шариков, похожих на апельсины. Зина скромно начала тренироваться с двумя предметами. Поначалу получалось здорово: она подбрасывала сверкающие на солнце два серебристых кругляшка и ловко ловила их. И подбрасывала снова. Но в очередной раз поймала только одну монету. А вторая…
Слева, где «Компашки»
…Вова, конечно, тут же поднял газету. На первой странице под крупным заголовком: «КАНДИДАТ В ДЕПУТАТЫ СТРАДАЕТ КЛЕПТОМАНИЕЙ!» была помещена большущая фотография. Сделана она была на выходе из касс супермаркета. Узнать было нетрудно, на стене висел знакомый рекламный плакат: млеющая от счастья красавица надкусывала плитку шоколада. На заднем плане фотографии виднелась очередь. Лица у всех любопытствующие. И кассирша тоже обернулась, привстав со стула. Куда они все смотрели? А вот куда. Под фотовспышкой стоял растерянный мужчина в длинном пальто, а перед ним — магазинный охранник и тетка в белом халате. Тетка держала на ладонях и показывала мужчине какие-то пакетики. Лицо мужчины показалось очень знакомым. Да, несомненно, это был давний папин приятель Игорь Сергеевич Ксенофонтов!
Содержание фотографии было более чем ясным: пойман покупатель, который что-то пытался вынести, не заплатив. После кассы все проходят через узкие стенки, а в них спрятано хитрое устройство. Если в карманах покупателя таится украденное, раздается громкий противный писк. Видимо, так и был разоблачен Игорь Сергеевич.
Вслед за папой Вова невольно произнес: «Не может быть!»…
