— Слушайте же, благочестивые подданные славного . королевства Робелия! Ныне вами правит величайший из королей, а величать его — Шарбо Первый. Прежний король, да не будет названо имя его, презреннейший из ничтожнейших, ввергнут ныне в пучину заслуженных страданий, которые ожидают каждого преступника по ту сторону смерти. Ваш мудрый повелитель Шарбо Первый высочайше повелевает…
По ближайшим поселкам пронесся ропот: спрашивали друг друга, что означаютэти странные новости, что такое «шарбо» и как понадежнее упрятать куда-нибудь собственное имущество. Однако вскоре среди удивленного населения появились серьезные люди с внушительными дубинками на поясе. Они цепким взглядом отделили тех, кто удивлялся вслух, от тех, кто просто присутствовал при этом, развесив уши, и первых куда-то увели, а вторым ничего не сказали. Народное удивление прекратилось, и все пошло по-прежнему. А еще через некоторое время в погорелом форте появился новый гарнизон и взметнулись новые флаги. По окрестностям проехала карета с генералом в мятых золоченых латах. Генерал велел народу раз в месяц поставлять в форт продукты или же серебро.
Мальчика, побитого за углом трактира, звали Трунель. Били его часто, но причину этого никто, даже он сам, не помнил. На судьбу он не жаловался, потому как не знал, чего желать взамен.
Хотя нет, он мечтал, как однажды приедет в большой и красивый город на берегу моря. Но море было далеко; говорят, к нему и не попасть сейчас: ведь за горами идет война. Хорошо еще, что здесь, в теплой стране Робелии, нет пока войны. Или почти нет, но мать говорила, что война — это когда приходит чужое войско и надо спасаться, а спасаться уже негде — городские ворота закрыты, и жителям предместий остается только упасть на колени и закрыть голову руками — может быть, войско пройдет мимо. Нет, то, что творилось тогда в Робелии — нельзя было назвать войной. У Трунеля была книга про войну. Так получилось, что мальчик сам учился читать по этой книге. Школы в поселке в то время не было.
