Перед нами — две древние избушки, крепко стоявшие на высоких пеньках. Дверцы закрыты деревянными щеколдами. После съемок я увидел скрытые лучные самострелы, которые заново взводились.
Поведение людей напоминало хорошо организованную съемочную площадку, только на фоне реально существующей сказки. Режиссер уточнял с шаманом нюансы и последовательность ритуальных действий. Братья почти протрезвели, разожгли костерок и рвались в бой. Оператор намечал точки съемок, и мы заранее протаптывали в глубоком снегу проходы. Звукооператор налаживал магнитофон и длинную удочку с микрофоном. Директор картины поощряла всех светской улыбкой.
Сначала открыли одну избушку. Шаман достал из неё деревянные, украшенные таинственными резными знаками, мечи и бронзовые украшения. Братья, увидев наследие предков, почтительно пали ниц. Властный окрик старшего заставил их подняться.
Открыли второй лабаз. Какое ритуальное одеяние извлекалось на свет! Мантии из оленьих шкур, полысевшие от времени, головные уборы, напоминавшие средневековые конусообразные колпаки с лошадиными хвостами на макушке, пояса с колокольчиками. Появились бубен, колотушка и еще что-то незнакомое, непонятное.
Наконец оделись, обвесились амуницией, взяли в руки мечи, шаман ударил в бубен. И началось…
