Большая охота
Вечером я не знаю, чем себя занять. Ложусь на тахту, включаю телевизор, смотрю какую-то голубую муть. Неужели это кому-нибудь интересно? Закрываю глаза и начинаю мечтать.
… Я вижу себя скачущей на быстром мустанге, сером в яблоках, в руках кольт. Впереди мчится всадник. Я прицеливаюсь, раздается выстрел, его иноходец падает замертво. Я соскакиваю с лошади, подбегаю к наезднику — теперь он весь в моей власти! Ба, да это же босс! Какой он жалкий и беспомощный! Волосы растрепаны, на щеке ссадина. Его глаза молят о пощаде. Как он мил… Конечно же, я хладнокровно убиваю его — не для того я гналась за ним десять тысяч миль, чтобы оставить в живых. Но перед тем как его прикончить, я веду себя будто последняя идиотка. Я еще больше начинаю ненавидеть его и себя тоже — за ту минутную слабость… Незаметно проваливаюсь в темноту. Мне снится босс…
Ошибка природы
Маришку по праву можно было назвать человеком самостоятельным, поскольку задолго до окончания школы она расписала свое будущее на ближайшие десять лет — отличный аттестат, институт, престижная работа. Но с появлением в ее жизни Вальки, которому явно недоставало бойцовских качеств, она взяла на себя еще одно обязательство: вывести в люди и его. В силу своего покладистого характера Валька не сопротивлялся, позволяя подруге быть ведущим в их отношениях.
Их стойкая привязанность друг к другу не осталось незамеченной и в стенах института, куда Валька поступил
с божьей и Маришкиной помощью. Мужская половина сразу же окрестила Вальку подкаблучником, а женская ломала голову, чем таким особенным Маришка смогла его приворожить. Напряженная студенческая жизнь оставляла мало времени для взаимного общения, к тому же Маришка в силу своей активной натуры умудрялась тянуть целый воз общественных нагрузок, писать за Вальку курсовые, быть командиром стройотряда и старостой группы и сдавать сессии только на «отлично». При этом она проявляла полную безграмотность в вопросах быта, скверно готовила и за неделю успевала спустить всю стипендию. Вальке пришлось взять на себя роль поильца и кормильца, а также распорядителя ее финансов — кто-то же должен был стать ее ангелом-хранителем!
