Мухомор
…Заживший по-человечески, дед Володька сразу стал завидным женихом. Тем более завидным, что привалившее к нему богатство плохо отразилось на его прежде крепком здоровье. Он стал сохнуть, плеваться кровью, и врачи определили диагноз: открытая форма туберкулёза, последняя стадия. Даже в больницу забирать отказались. А разбитная сорокалетняя дедова соседка Клава, с которой у Володьки после новоселья были шуры-муры на почве совместных выпивок, наладилась за ним ухаживать И вскоре, чуть ли не на руках деда в ЗАГС отнеся, с ним и расписалась. Мол, любит она Володьку без памяти, хочет скрасить оставшиеся ему дни, но каждому было ясно, какую она истинно выгоду преследует. Родня, конечно, бросилась Володьку уговаривать срочно развестись, да он никого не послушал. И зажил с Клавой на законных основаниях, поплёвывая в углы кровью, а боль в груди заглушая водкой…
Последняя речалка
Почки на яблоневых ветвях уже лопнули, выбросив с клейкими зелёными листочками и цвет, но листочков пока ещё было гораздо больше, чем раскрывшихся лепестков, и их отсвет окрашивал распущенные её волосы зеленью. А может, зелёными были сами волосы -— я тогда спросонья и от неожиданности встречи не очень разглядел. Лицо незнакомки было тонким и нежным, как у принцесс в сказочных фильмах, а плечи, грудь и руки обтягивала д а пояса тугая серебристая кофточка, как бы собранная из мельчайших чешуек. «Это женская кольчуга», — подумал я, дошлёпав вместе с корытом до женщины под яблоней.
— Мальчик, ты мне не поможешь? — скорее не услышал, а прочёл я в её голубых бездонных глазах. И с готовностью ответил, ничуть, отчётливо помню, не боясь чужачки:
— А что надо, тётенька?
— Отвези меня на своём корабле к речке.
— Воды мало, не поплывёт, — сказал я, польщённый, что наконец-то хоть один человек, кроме меня, назвал моё корыто кораблём.
— Я и говорю — отвези, — слабо, точно преодолевая боль, улыбнулась женщина. — Я лёгкая. Ты потянешь, а я помогу тебе. Подгони свой корабль ко мне…
