Поднимаемся к скалам. Во время подъема не заметили как нас накрыло облако. Откуда оно взялось? Траверсируем гребень. Туман вначале как-то немного разошелся, а затем закрыл все основательно. Ну сейчас-то плутать негде — гребень выведет на вершину. Лазание довольно сложное из-за частого чередования скальных и ледовых участков. Крючья не бьем, обходимся скальными выступами, попеременно проходим сложные участки. Прошел час. Конца гребню не видно. Зато усилился ветер, пошел снег, видимости никакой. Идем молча, общаемся только короткими фразами: «Выдай», «Закрепи», «Выбери». Подошли к ледовому кулуару. Голубин лидирует, проходит вверх тридцать метров, делает станцию, отвязывается от связочной веревки, крепит ее, как перила. Дальше склон немного выполаживается. Пока мы поднимаемся по веревке, он поднимается вверх по гребню. Следует еще два снежно-ледовых, довольно крутых взлета. Дальше снова скалы. «Вовка! Ну что там?!» — кричим вверх в молоко тумана. «Еще немного. Вершина!» — еле слышно долетает до нас его голос. Позабыв про накопившуюся за день усталость, мы ринулись вверх. Не успеваем выбирать веревку, она путается в ногах, за скальные выступы. Но это ерунда. Вот она вершина. Наплевать, что ветер, снег. Вершина рядом, до нее еще немного. Выходим наверх. Вовка, оседлав скальный зуб, сидит. Одна нога на одной стороне гребня, другая — на другой. Тяжело дышит.
— Мужики, это еще не вершина.
В разрыве облака мы видим, что гребень идет еще дальше вверх. Вершина где-то рядом, совсем рядом, но до нее надо дойти. Мы тоже опускаемся на камни. Шмыгаем носами.
— Что делать будем, начальник?
