О фабрике Турчанинова и Даниле-мастере

Уважаемый тов. Слукин! В «Уральском следопыте» № 3 за 1988 год в очерке «Тайны уральских подземелий» Вы пишете: «Существовал в то время строгий запрет на самочинную разработку и выплавку драгоценных металлов. На поиски и обработку драгоценных камней такого запрета не было». Посмотрим некоторый материалы.
Как сказано в книге «Завод «Уральские самоцветы» (Свердловск, 1976), в начале 60-х годов XVIII века добыча и обработка драгоценного и цветного камня в стране сосредоточилась в руках И. И. Бецкого — президента Академии художеств. В марте 1765 года Бецкий предложил императрице послать на Урал «падежную персону с командой для разведывания и сыска цветных каменьев». На Урал отправилась экспедиция во главе с генерал-майором Данненбергом. Отныне вся добыча и обработка камня на Урале переходили в руки нового хозяина — экспедиции, которая подчинялась «комиссии»… Командир экспедиции затребовал ведомости о местах добычи и обработки камня, сведения о количестве работающих. Для работы на Екатеринбургской гранильной фабрике и в Поисковых партиях людей собирали с многих уральских заводов, в том числе турчаниновских. Как явствует из книги В. Б. Семёнова «Малахит» (Свердловск, 1987), сенат в августе того же года рассмотрел вопрос об обмене оказавшихся во власти Турчанинова, камнерезов на простых рабочих. Мог ли А. Ф. Турчанинов в таких условиях без всяких стеснений развивать камнерезное и гранильное дело? Он рисковал попасть в немилость не только командира экспедиции, но и самой императрицы.
По материалам, собранный Сысертскйми краеведами Колеговым, Хариным и другими, Турчанинов в конце жизни стал жертвой тайного сыска. Хотя он и сумел вобраться из стен Тайной канцелярии (помогли миллионы), но здоровье там оставил. Что привело в тайную канцелярий? Предполагают, что именно чрезмерное увлечение драгоценными камнями. И вполне возможно, что на турчаниновской ювелирно-гранильной фабрике трудились
многие беззвестные мастера, а пищу и материалы носили им от конторы тайным ходом.
Не там ли несколько лет «пропадал» бажовский Данила-мастер? Катя ждала его и говорила, что ушел на Колыванские заводы мастерству учиться. Но камнерезная фабрика там открылась только в 1786 году, а действие сказов происходит примерно в 1765—1776 годах.
Владислав НЕПОМНЯЩИЙ, краевед

Еще о бортжурнале АНТ-25
Бортжурнал легендарного трансантарктического перелета В. Чкалова, П. Байдукова и А. Белякова обнаружил в архиве институтской библиотеки ветеран планерного спорта, доцент Каунасского политехнического института К. Осташявичус. В инвентарной книге бортжурнал значился под № 289437 от 4.9.1941 года. Визуально цвет почерков записей в нем напоминает обыкновенные чернила, слегка тронутые временем, и даже жаль расставаться с этим ощущением, хотя химический анализ показал, что это — типографская краска. Находка
в институтской библиотеке — копия.
Как рассказали работники библиотеки, во время немецкой оккупаций при уничтожении советских учреждений копия была передана комендантом города Каунасскому университету (ныне КПИ), где и находилась до наших дней. Но возникают вопросы: для каких целей она изготовлена? Где и когда? Существует ли подлинник? Как оказалась в Литве?
Недавно я получил письмо из Центрального государственного архива Московской Области, где каунасская находка вызвала большой интерес. В нем сообщается, что подлинник бортжурнала АНТ-25 и другие материалы из личного фонда Героя Советского Союза А. В. Белякова находятся на государственном хранении в этом архиве.
Из сообщения В. Пашина («Уральский следопыт» № 6, 1987) узнаем, что в 1939 году, когда готовилась международная выставка в Париже, издательство «Искусство» небольшим тиражом выпустило
воспроизведенный литографическим способом бортжурнал АНТ-25. Почти весь тираж был отправлен в Париж, его быстро распродали, а повторить издание для советских читателей помешала война.
Следовательно копия, найденная в Каунасе, одна из тех, что проданы во Франции. Но кто ее привез в Литву? Это пока остается загадкой.
А пока находка передана на хранение отделу истории техники Государственного исторического музея и в будущем станет ценным экспонатом музея, истории техники.
Вячеслав ПРЫТКОВ 

Кто он, автор рассказа «Салават»?
Как-то свердловский писатель-краевед Анатолий Пудваль (ныне, к сожалению; покойный), зная, что я занимаюсь Салаватом Юлаевым, спросил, известен ли мне башкирский мальчик — автор рассказа о национальном герое башкирского народа в книге пионеров и школьников «Урал — земля золотая»?
Мне удалось кое-что узнать.
Организатором и редактором книги был уральский писатель, уроженец Башкирии Анатолий Матвеевич Климов, решивший в творческом содружестве с детьми Урала создать коллективный рассказ об огромном крае.
В оглавлении — 142 фамилии. Одним из авторов был башкирский мальчик Шамиль Камалов.
Вот как вспоминает о нем А. М. Климов:
«Однажды я получил из далекого Варненского района Челябинской области (что расположен на границе с Казахстаном) пакет с рассказом о Салавате Юлаеве. Автором рассказа, был тринадцатилетний башкир Шамиль Камалов.
Рассказ ничего нового не дополнял к уже известным в литературе материалам о башкирском народном герое. Я попросил мальчика доработать рассказ, поговорить со стариками, которые, конечно, хранят у себя в памяти легенды и песни о батыре Салавате.
Два месяца молчал Шамиль, словно в воду канул. Оказывается, получив письмо, Шамиль отправился пешком в путешествие по юлаевским местам.
«Я иду уже второй месяц,— писал он мне из маленького башкирского аула,— сносил пару ботинок, загорел и хорошо отдохнул. Много интересного рассказали мне старики. Вы не беспокойтесь. Дома я отпросился».
Все лето ходил Шамиль по Башкирии, многому научился, многое узнал. Осенью он написал рассказ».
Конечно, несколько наивный, овеянный романтикой, рассказ Ш. Камалова не может идти в сравнение с произведениями профессиональных писателей, но он подкупает своей искренностью и непосредственностью. Я опубликовал рассказ в журнале «Пионер Башкирии». Стали приходить письма читателей. Они спрашивали о юном авторе, его дальнейшей жизни. Я предпринимал попытки узнать что-либо о Шамиле, но результаты пока не утешительные. Челябинские краеведы не смогли мне помочь. Обращался в редакцию газеты Варненского района — ответа нет. Написал и Аркадию Федоровичу Коровину — уральскому краеведу, заслуженному работнику культуры РСФСР. Воспоминания его заинтересовали меня. В частности он писал:
«Давно это было, вероятно, в августе 1939 года. Собрали нас в палаточном лагере на берегу Тургояка. Всех, кто прислал стихи и рассказы для будущей книги «Урал — земля золотая». В палатке,  что была рядом с нашей: поселились два паренька: Паша Котельников с какой-то Железнодорожной станции между Челябинском и Уфой и паренек-башкир, писавший поэму Салавате. Ростом средний для 15-летнего парня, но очень плотно сбит, плечист, голубые глаза с вопросительным и изучающим взглядом. Помню, я позавидовал мальчику-башкиру, что он написал хорошие стихи о Салавате. Но был ли это Шамиль Камалов — точно сказать не могу».
А что могло быть с Шамилем потом? Рукопись книги была подготовлена перед войной. Многие авторы стали солдатами и не все вернулись домой. А. Р. Пудваль писал: «Я уверен, придёт то время, когда я узнаю всё, что только возможно о каждом из 142. Убежден, что тогда будет новое открытие «Земли золотой». И новый о том рассказ».
К сожалению, замысел Анатолия Руфимовича остался не осуществленным. И если Пудваль ставил задачу отыскать следы всех 142 авторов, то я хотел бы найти лишь одного — юного романтика из башкирского аула Шамиля Камалова.
Очень надеюсь, что читатели «Уральского следопыта» помогут мне в этом.
Виктор СИДОРОВ, старший научный сотрудник Института истории, языка и литературы Башкирского научного центра Уральского отделения АН СССР.

Хлеб, оплаченный кровью
Шел тяжелый 1918 год. В мае ВЦИК принял декреты, которыми установил в стране продовольственную диктатуру. На борьбу за хлеб партия подняла рабочий класс. Десятки тысяч передовых рабочих были организованы в продовольственные отряды и направлены в деревню.
Прибыл продотряд и в село Вавож Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне Вавожский район Удмуртской АССР).
Он был размещен на краю села, в двухэтажном деревянном доме (сейчас ул. Советская, 17). Дом этот был еще не достроен. Пахло свежей стружкой. На полу лежали груды мха и пакли. Продотрядовцы расположились на первом этаже, в правой части дома прямо на полу. С левой стороны дома в небольшой комнате размещалась семья хозяина Ивана Туранова.
С прибытием продотрядовцев хлопот у его жены Анны Феоктистовны добавилось. Приходилось дополнительно готовить еду, печь хлеб, по субботам топить баню, стирать белье.
Не легко доставался хлеб…
Один из продотрядовцев (по словам местной жительницы И. Ф. Булатовой, его фамилия Голышев) был убит и зверски истерзан у кылтовского моста в пяти-шести километрах от села. Его похоронили в центре села, на бывшей церковной площади. Была наскоро построена небольшая дощатая трибуна. Состоялся митинг…
Хочется надеяться, что нам удастся больше узнать о вавожском продотряде и его участниках.
Вера СИБИРЕВА

Легенда Ружевского
В шестидесятых годах в Слободской библиотеке им. А.С. Грина собираля литературный кружок. В один из вечеров гостем библиотеки был Сергей Леонидович Ружевский, служивший инспектором районного отдела народного образования. Во время командировок в села и деревни он записывал народные предания, легенды, песни, особенно удмуртские.
В тот вечер он прочитал нам легенду, записанную им в удмуртской деревне.
Это было давно. Старики рассказывали, как собирали в далекое путешествий одного мужичка, который решил присоединиться к группе таких же, как он, холостяков с авантюрной жилкой. Были тут удмурты из Глазовского, Слободского и других уездов. А решили они пойти за Уральские Горы — посмотреть на Золотую бабу.
Паломника собирала вся деревня: по копеечке, по пятачку набралась необходимая сумма денег. Сплели несколько пар лаптей. Запасся мужичок и кое-какой одеждой. Но главное — дали наказ: вымолить у Золотой богини счастья для жителей деревни.
Паломники, собравшись где-то на реке Чепце, отправились в поход в начале лета. А вернулся слободской мужичок через полтора года. И уверял, что видел Золотую бабу, даже ночевал где-то недалеко от святилища.
Прослушав С. Л. Ружевского, мы сказали ему, что вещь Довольно любопытная и неплохо бы ее напечатать. В. В. Заболотский, участник кружка, тогда редактор Волго-Вятского книжного издательства, предложил Ружевскому все собранное им переписать на машинке и отправить в Ижевск.
Сам я фольклором никогда не занимался, но все же время от времени просматривал сборники сказок и легенд, выходившие в 70—80-е годы в местные издательствах. Но нигде имени С. Л. Ружевского не встретил. Неужели издатели посчитали собранное им никчемным и выбросили в корзину?
Евгений КУЗНИЦЫН

Надеемся, что краеведы отзовутся на эти замётки-вопросы, и напоминаем, что лучшие ответы будут напечатаны в журнале,