Уральскому добровольческому танковому корпусу исполнилось 45 лет. Много написано о героических добровольцах книг, воспоминаний, рассказов и повестей. А мне часто вспоминаются и те странички из его истории, которые связаны с песнями. Да — с теми самыми «музами на войне», про которые принято говорить, что они молчат, когда говорят пушки.
Не молчали музы!
И сегодня давние стихи и мелодии звучат в памяти ветеранов, всех, кто дожил до наших дней. Знатокам, специалистам они могут показаться несовершенными, наивными, а подчас, может, и простоватыми. Но с ними связана военная судьба, бои, победы и потери, и воистину — из этих песен слова не выбросишь и не выбросишь сами песни из нашей биографии.
Сегодня, когда перебираю в памяти музыкальные строки, ловлю себя на естественной мысли: а ведь по этим песням можно восстановить чуть ли не весь путь добровольческого корпуса — где, когда, какие города он брал и имена многих его героев
Да и в биографии многих добровольцев вплелись, вместе с грохотом разрывов и лязганьем гусениц, мелодии рождавшихся в боях песен.
Как все начиналось?
Весной 1943 года в ходе формирования корпуса в Свердловске было создано небольшое музыкальное подразделение из числа уральцев-добровольцев. Сейчас бы его назвали ВИА — вокально-инструментальный ансамбль, но в то время мы называли команду музвзводом или джаз-оркестром. Здесь оказались талантливые музыканты, игравшие на многих инструментах, поющие и даже сочинявшие музыку. Конечно, в штатном расписании корпуса не было артистов, не было и оркестра или ансамбля. Кто был санитар, кто разведчик, а кто, как, например, Роза Нотик (о ней я расскажу ниже) — санинструктором. И до войны у всех были разные профессии. Павел Афанасьевич Кондрашов, художественный руководитель, дирижер и композитор музвзвода, прежде был капельмейстером военного оркестра в одной из частей Урал ВО. Несколько человек пришло прямо из Свердловской консерватории. Одним из них, как, например, Науму Комму, даже повезло успеть сдать один госэкзамен — он сыграл Рахманинова, другие ушли, кто с третьего, кто с пятого курса. Иван Овчинин, воспитанник детдома, круглый сирота, был одаренным студентом, мечтал стать дирижером, по классу народных инструментов доучился до пятого курса. Как и он, Николай Гребенщиков, студент историко-теоретического факультета, тоже ушел в добровольцы с пятого курса, не успев получить диплом. Пришли добровольцами свердловчане Владимир Яковлев и Михаил Шаруненко, одинаково хорошо игравшие и на баяне, и на духовых инструментах…
Своеобразно попала в наш корпус Роза Нотик, юная интересная девушка. К тому моменту она служила в частях ПВО, был у нее хороший голос, она пела в армейской самодеятельности, познакомилась во время формирования корпуса и с нашим ансамблем, выступала с ним. В день нашей отправки на фронт Роза пришла на вокзал проводить товарищей. Ребята из музвзвода уговорили ее «махнуть» с ними на фронт, усадили в вагон и не отпускали до отхода эшелона. 4-я танковая армия, в состав которой входило наше соединение, формировалась под Москвой, когда командир корпуса получил депешу из Свердловска: «Вашем соединении скрывается дезертир Роза Нотик зпт сбежавшая частей ПВО». Сначала генерал рассердился, но, послушав, как Роза поет, послал ответную телеграмму: «Роза Нотик ее просьбе зачислена добровольцем Уральский добровольческий танковый корпус».
Стихи и песни для нашего джаз-взвода начали писать еще в Свердловске, а потом и на фронте профессиональные и самодеятельные авторы. Назову тут и Михаила Львова, и Елену Хоринскую, Вадима Очеретина, Розу Нотик, Клару Кацман, написавшую для корпуса первую марш-песню, когда еще мы были в Свердловске.
Броневые погружены кони,
В путь-дорогу, боец молодой.
На знакомом свердловском перроне
Мы сегодня простимся с тобой,—
эту песню на стихи Е. Хоринской, подаренную нам перед отправкой на фронт, мы любили слушать.
Много довелось нам услышать между боями песен известных и малоизвестных, песен, что пела вся страна, и песен, которые рождались между атаками на привалах в самом коллективе добровольцев.
Немало рассказано о песне про «черные ножи», но хочется вспомнить ее здесь снова добрым словом, ведь уже новые поколения молодых выросли, может быть, для кого-то этот рассказ первый.
Уральские рабочие, как известно, снабдили корпус добровольцев всем необходимым — от танков до пуговиц на гимнастерках. Златоустовцы сделали специальные ножи, скорее для бытовых нужд, чем для боевых. Но случалось применять их и в рукопашной, к слову, в одном из фильмов показан такой эпизод. Когда корпус начал боевые действия, немецкое командование предупреждало своих солдат, что на фронте объявилось уральское соединение «Черные ножи» — дерутся отчаянно. В Брянских лесах стояли в ожидании пополнения. Вот тут впервые и прозвучала эта песня о черных ножах, пелось в ней об отваге, о верности Родине, о вере в победу. Долго не знали, чьи слова (музыку написал Н. Комм). Сорок лет спустя эти стихи обнаружили напечатанными в газете «Доброволец», что хранится в музее боевой славы. Юные следопыты Урала, идя по пути добровольческого корпуса, оказались в Туле, их тепло встретила Роза Нотик. Она и рассказала, что стихи написала вместе с Иваном Овчининым.
Она же написала позже и слова «Марша наступления». Мы обычно знали, какой город и к какому сроку должны взять, и часто приурочивали к этому событию песню. Эта получилась напористая, эмоциональная:
Я вижу, как над Львовом стальные кружат птицы,
И девочки убитой на сером камне кровь,
Гуляют по бульварам фашистские убийцы,
Горит мой Львов любимый, разрушен город мой.
Припев:
Ждите, ждите — мы придем
И сомкнем ряды,
Мы построим новый дом,
Вновь взрастим сады.
Но до Львова еще было долго, были другие города, были бои и рожденные в них песни. Уральский добровольческий танковый корпус в бой вступил, как известно, 27 июля 1943 года на северном фланге Орловско-Курской огненной дуги. В первых сражениях танкисты прошли по дорогам войны 400 километров освободили более 200 населенных пунктов, в том числе Волхов, Локоть, Карачев, Унечу. Первый салют Москвы за освобождение Орла прозвучал и в честь добровольнев-танкистов. А 23 октября корпус был преобразован в 10-й гвардейский.
Край родной, ты слышишь, мы — гвардейцы!
Знамя гвардии вручает нам страна.
Край родной, на нас всегда надейся,—
Мы свои прославим имена!
История корпуса прослежена в книгах, она запечатлена на боевых картах и в донесениях. Но вехи его, имена освобожденных городов и прославленных героев, даже приметы времени и особенности похода встают перед нами в памяти и в неофициальных свидетельствах — песнях.
Конец шоссе и снова бездорожье,
По хобот в грязь уходит танк в пути,
И мы идем, хотя и невозможно,—
Нам надо обязательно идти! —
это про то, как во время весенней распутицы 1944 года в борьбе за правобережную Украину корпус вошел в прорыв, в стремительном броске овладел городом Фридриховка и лишил врага стратегической магистрали, перерезав железную дорогу Проскуров — Тернополь.
Романовка, Гусятин и Гжималув,
Где до сих пор наш пепел не остыл,
Где вражьи кольца с боку нас сжимали,
А мы зашли врагу в глубокий тыл —
это про то, как овладевали городом Каменец-Подольским.
«Славой бессмертной покрыли в битвах своих имена»,— пели в честь славных героев нашего корпуса Григория Чесака и Дмитрия Курбатова, выдержавших бой в одной своей машине против 9 вражеских танков.
Старинный город под Подолом,,
Зелено-синий по утрам,
Не ты ли камнем лег тяжелым
И запечатал путь врагам.
Это — о боях по деблокированию Каменец-Подольского.
Корпус воевал и выходил из боев, чтобы пополниться личным составом, техникой, подготовиться к новым сражениям. Во время одной передышки был проведен смотр художественной самодеятельности 1-го Украинского фронта, и ансамбль в песнях, в стихах, в танцах рассказывал о боевых делах корпуса и занял одно из первых мест на фронте.
И вот — Львов. После тяжелых боев вышли на окраину города. Первым ворвался на улицы танк «Гвардия», ведомый Федором Сурковым. Пробиваясь к центру города, экипаж уничтожил несколько вражеских танков и пушек, фаустпатронников. Вот и ратуша. Стрелок-радист Александр Марченко поднимает над башней ратуши красный флаг. А враг наседает. Подбито еще шесть пушек и танк, уничтожено много автоматчиков. В танке в живых остался один механик-водитель Сурков, машина горит, но Федор продолжает стрелять из пушки. В последнем усилии открыл люк и силой рвущихся снарядов был выброшен из машины.
Военные ветры летят над страной,
Тревогу играет горнист,
Выходит на битву уралец родной,
Водитель, бесстрашный танкист.
Его посылает родная страна,
Урал грозный танк ему дал.
Сурков в наступленье пошел от Орла
И немцев на запад погнал…
Приказом Верховного Главнокомандующего корпусу и Свердловской танковой бригаде было присвоено наименование Львовских.
А о новых путях и боях — новая песня. За Вислой, на Сандомирском плацдарме звучало:
Путь суровый, жестокий и длинный
Нам, гвардейцам, пройти предстоит.
Под огнём мы дойдем до Берлина
С громом пушек и танковых битв.
Дошли! С боями и — с песнями.
Многие из тех, с кем воевал, дожили до Победы. Руководитель ансамбля П. А. Кондратов после войны преподавал теорию музыки в консерватории города Хмельницкого. Владимир Яковлев и Михаил Шаруненко стали руководителями художественной самодеятельности в Свердловске. Н. Комм окончил консерваторию и много лет заведовал музыкальной частью Свердловского академического театра драмы. В. Очеретин стал писателем, Роза Нотик вернулась в родную Тулу. Танкист Дмитрий Курбатов, о котором пели, стал доктором технических наук…
Дороги мне эти воспоминания, эти песни.
Советский танк пошел в атаку,
И мертвый враг на землю пал!
Узнали мы родную марку,—
Твоя работа, наш Урал!
Идет советская пехота,
Врага разит штыка удар.
Тот острый штык — твоя работа,
Твоя работа, наш Урал!
Герой идет сквозь все преграды,
Ему не страшен вражий шквал,
Он бьет фашистов без пощады,—
Взрастил героя наш Урал.
