Однажды в семье московского художника М. Горшмана мы отбирали работы для приобретения. Вошел его сын, инженер-конструктор.
— Познакомьтесь,— сказал Горшман.— Мой сын может быть вам полезен: он знает, кажется, всех военных девятнадцатого века в лицо…
Так мы узнали, что Александр Михайлович Горшман — большой знаток военных мундиров.
Наверное, в каждом музейном собрании есть портреты неизвестных художников. Среди них — изображения военных и гражданских чиновников, тоже неизвестных. В нашей галерее немало подобных работ. Есть у нас портрет военного кисти Боровиковского. Автор монографии о В. Боровиковском Т. В. Алексеева поставила вопрос около его имени. Я отправила фотографию Горшману. В ответ он запросил описание мундира.
Меня поразили письма Александра Михайловича, достойные публикации сами по себе. Они пестрили черно-белыми и цветными зарисовками, снабжены богатым изобразительным справочным аппаратом. Он писал:
«…поскольку фотографии черно-белого исполнения, то я попрошу дополнительно описать цвета основного сукна мундира, форменного фрака и сюртука, цветных выпушек по краю воротника или борта мундира. Затем металлический прибор на мундире, а ежели верх круглых полей эполет покрыт сукном, то дать и цвет сукна и назвать цифру на эполете, ежели она есть, а коли звездочки есть и они на фото не получились, то обозначить, сколько звездочек».
Инвентарное описание пришлось дополнять. Выпушка по краю воротника красная. Петлиц на воротнике нет. Круглое поле эполетов без изображений. Блестящие круглые гладкие пуговицы в два ряда. По три пуговицы на клапанах обшлагов, которые оторочены красной нитью, как и выпушка по краю воротника. Выпушки вдоль борта мундира нет (во всяком случае, не видно). По левой фалде мундира из-под пояса идет тоже красная выпушка. Справа темляк
Вот рассуждения Горшмана об этом портрете:
«…то, что портрет не должен быть написан в 1805 году (на оборотной стороне холста до дублировки стояла дата «1805 г.» — Н. С.) — это мне сразу стало ясно, поскольку эполеты у офицера образца, введенного в армии с 27 декабря 1822 года, а в 1805 году вообще не было эполет на мундирах у офицеров, а были погоны, обшитые галуном. Мундир же покроя, учрежденного в начале 1812 года, двубортный с воротником без раскосов и застегивающимся доверху на крючках (у офицера вашего воротник расстегнут). То, что у него черный воротник и обшлага с более светлыми, скорее всего красными (как и оказалось по Вашему описанию) выпушками по краям — это я тоже разобрал. Оставалось для меня неясным, какого цвета пуговицы… А без знания их цвета я не могу написать Вам, кто изображен на портрете. Хотя Вы и предполагаете, что это военный инженер, но я этого не нахожу, ибо у военных инженеров на воротнике должны быть две серебряные петлицы с каждой стороны воротника и на клапанах обшлагов по три маленьких серебряных петлички… Ежели петлиц нет, а пуговицы и эполеты все равно серебряные, то значит этот офицер (в данном случае подполковник или полковник, поскольку эполеты у него с тонкой густой бахромой) зачислен по военному инженерному ведомству и занимал какую-то нестроевую должность, а если пуговицы и эполеты у него золотые, то значит это подполковник, зачисленный по артиллерии, что также означает отсутствие у него строевой должности. Но и в том, и в другом случае воротник у него должен иметь выпушку и по нижнему краю воротника, так называемый «ученый кант», введенный для инженеров и саперов в 1802 году, а для артиллеристов в 1809 году, причем зачисленные по инженерному ведомству офицеры получили этот ученый кант в 1822 году».
Тем временем исследователь творчества В. Боровиковского Т. Алексеева заметила Горшману, что по стилю и манере работы портрет мог быть написан в 1805 году. Тогда, предположил Александр Михайлович, фасон воротника и эполеты могли быть переписаны позднее, что может подтвердиться рентгеновским просвечиванием.
* Темляк — петля у ремня или ленты на эфесе сабли (шашки). Темляк надевается на кисть руки для удобства пользования оружием.
Рентген эту «запись» обнаружил. То, что на портрете изображен артиллерийский инженер в чине полковника, подтвердил и ленинградский военный историк и атрибутист Роман Карлович Сот, которому показывал Горшман фотографию с нашего портрета и которого почитают атрибутисты по некоторым вопросам мундироведения и наградного дела.
Переписка становилась захватывающе интересной. Кто же мог быть изображенным на портрете?!
И вот письмо: «Есть у меня три кандидатуры, поскольку до 1812 года в Петербурге, где преимущественно и работал Боровиковский, было три артиллерийских инженера, которые были известны и при дворе, и в административно-военных кругах: брат полководца М. Б. Барклая-де-Толли Иван Богданович Барклай-де-Толли, затем Кабанов и Фиптум фон Экстедт. Ну, Фицтум, как немец или остзеец, был, наверное, светлоглазым и светловолосым (что нам не подходит); у И. Б. Барклая был орден св. Георгия 4-й степени, полученный в феврале 1806 года, да еще Мальтийский командорский крест, полученный при Павле, и орден св, Владимира 4-й степени с бантом, который он заслужил еще в русско-шведскую войну 1788—1790 гг., так что и он не подходит (в противном случае орден был бы изображен). Кабанов же Федор Иванович первый свой орден св. Владимира 4-й степени получил в 1811 году, а Анну 2-й степени — в 1815 году — это я установил по спискам кавалеров российских орденов. Кабанов изобрел пользовавшийся большим успехом прицел для пушек, и почти вся русская артиллерия в войну 1812 года пользовалась прицелами его системы.
Также изобрел он приспособление для более скорой наводки орудий на цель, так называемый «винт Кабанова», и лафет сборно-разборной конструкции для горных орудий… О Кабанове прочитал я в Военно-энциклопедическом лексиконе Плюшара»…
Очень для нас соблазнительная версия!
…В Москву были отправлены фотографии еще с двух портретов из коллекции Пермской галереи.
Они поступили в 1969 году из Дирекции фондов и проектирования памятников. На портрете под инвентарным номером ж-1116 в трехчетвертном повороте влево изображен тучный мужчина средних лет. Волосы рыжие, кудрявые. Бакенбарды. Глаза серо-голубые. Воротник мундира темный с красной опушью, шитье — серебристое. Портретируемый под рукой держит треуголку с плюмажем из страусовых перьев. Через плечо — широкая красная лента с желтыми полосками по краям. Впечатление такое, что лента сверху написана позже, очень плоскостно изображена. Орденов мы не знали, считали, что изображен военный.
Уже первое письмо Александра Михайловича после полученной фотографии свидетельствовало о том, что мы ошибались. Сначала Горшман установил, что изображен чиновник, не военный, в чине действительного статского советника, что соответствовало генерал-майорскому чину в армии.
После поисков, сравнений Горшман определил, что на портрете изображен обер-прокурор Святейшего Синода князь Петр Сергеевич Мещерский.
В подтверждение всех сопоставлений он отыскал портрет князя в «Материалах для истории православной церкви в России со времени учреждения Святейшего правительственного Синода (1721—1896 гг.)». Правда, там он в более пожилом возрасте, но чертами лица похож.
Сложнее было с портретом за № ж-1167, на котором изображен неизвестный в мундире с высоким, до ушей, стоячим воротником с раскосами. Белое кружевное жабо и ордена св. Владимира 3-й степени и св. Анны 2-го класса с бриллиантами украшают его костюм.
Горшман, конечно, назвал эти ордена, угадал он и мундир — темный, с темно-малахитовым воротником и зеленой выпушкой вдоль борта. И только опять спрашивал: «А какого цвета пуговицы?».
Сначала он решил, что изображен предводитель дворянства Вологодской губернии, «ибо темно-зеленый мундир в малахит или в морскую волну, как тогда говаривали, бутылочного цвету». Носили такие мундиры (с золотыми пуговицами) дворянские предводители и дворянские депутаты в Вологодской губернии с 1802 по 1811 годы. «Поскольку же волосы у персонажа не взбиты и не напудрены, то диапазон лет сужается в 1807 по 1811 год».
Интересные комментарии консультанта получили мы и по поводу желтоватой полосы у левого (от зрителя) края воротника. Это часть спензера, то есть жилета, который надевался под мундир. Жилет этот с высоким стоячим воротником и бортами шился из тонкого сукна, с рукавами из саржи или атласа. Название свое получил от имени лорда Спензера, который ввел эти куртки-жилеты под фраки или сюртуки для верховой езды в самом начале XIX столетия. Цвет сукна и саржи, из которых шились спензеры, был белый, палевый или желтоватый. Спензеры надевались, как правило, и под мундиры, и под форменные фраки или сюртуки гражданскими и военными лицами.
Однажды Александр Михайлович, занимаясь в Исторической библиотеке, просматривал «Исторический очерк Санкт-Петербургского лесного института за 100 лет (1803—1903)». Там описывались мундиры лесного ведомства. И оказалось, что с 1807 года по дням будним носили виц-мундир темно-зеленого сукна с зеленым бархатным воротником а с золотыми пуговицахми. «Полез я тогда,— пишет Горшман,— в «Учреждение дворянского мундира в царствование Александра I», чтобы проверить таковые мундиры Вологодской губернии… и оказалось, что, переписывая цвета мундиров вологодских дворян… дал я несколько петуха, ибо у вологодских дворян воротники и обшлага были черного бархата, пуговицы не гладкие, а с вологодским гербом (рука с мечом и державой, высовывающейся из облака)».
В библиотеке были заказаны месяцесловы с росписью чиновных особ Российской империи на 1807, 1809 и 1811 годы. Костюм оказался Лесного департамента, который входил тогда (1811 г.) в министерство финансов. Среди чинов названною департамента только один имел ордена св. Владимира 3-й степени и св. Анны с алмазами. Это — генерал-майор лесного ведомства и член совета Лесного департамента Иван Матвеевич Аклечеев. Интересно бы, конечно, разыскать и его биографию.
Так три портрета неизвестных из нашего собрания обрели имена с помощью увлеченного знатока старины А. М. Горшмана.
