О КРАСНОЙ КНИГЕ
Вносят в Красную книгу
и птиц, и редчайших зверей,
попадает сюда
и какой-нибудь карп
сверхзеркальный,
а вот нам, человек мой,
опять поворот от дверей,
дескать, каждый из нас —
не редчайший и не уникальный…
Нет, не спорю:
и рыбы, и птицы должны быть
в чести,
но считаю, что так же,
как всякое чудо-растение,
и любого из нас
можно в Красную книгу внести
за несхожесть свою,
за особое сердцебиение.
Даже подружившись с тишиной,
знаю, что неведенье
не лечит:
надо ль ко всему стоять спиной,-—
думаешь, что так оно полегче?..
Нет, ни разу, где металл ревел,
бушевало полымя, гроза ли,
я не отвернулся… Я глядел
широко раскрытыми глазами.
ОБМАН
Я опять обманут бабьим летом,
знаю ведь,
что холод у дверей,
но в спокойном воздухе прогретом
как-то бестревожно,
ей-же-ей!
Как-то и не верится, что скоро
хлипкие, сырые холода…
Блещет паутинка над забором,
а под ним —
недвижная вода.
Теплый полдень, постепенно млея,
тянется куда-то за моря…
Что печальней:
листопад в аллее
или листопад календаря?
Скоро стая прокурлычет где-то
в недоступной серой вышине.
Я опять обманут бабьим летом;
хорошо обманутому —
мне.
РУЧЕЙ
Начинался, как другие,— ,
не болотцем и не тиной:
жилы синие, тугие
собирались воедино.
Их веселое сплетенье,
дню апрельскому в угоду,
сквозь березовые тени
пробивалось на свободу.
Это вовсе не экзамен —
просто жизнь, полет, услада.
Но внезапно где-то замер,-—
ах, не надо бы, не надо!
Был рассвет белее мела,
и туман слегка клубился.
Но усталость одолела,
или просто поленился?
И в траве пожухлой, колкой,
он застыл на косогоре…
Сколько их — не ставших Волгой,
не добравшихся до моря!
ВУНДЕРКИНД
Как просили его,
угрожали,
выходя из терпенья совсем!..
Он, как маленький каторжанин,
наконец-то к роялю присел.
Успокоилась мать,
даже бабка
перестала ворчать. Ти-ши-на.
А раскрытая нотная папка
обещаний высоких полна.
Можно в солнечных звуках
купаться,
слышать шепот берез и ракит.
…Как скользили
по клавишам пальцы,—
ученик? чародей? вундеркинд?
Возникало обычное чудо —
точно звуки летят под уклон.
Тихо звякнула в кухне посуда,
но пристыженно смолк этот звон.
Ну, а он, чародей,
как-то боком
за роялем сидел… Хоть убей,
все глядел на широкие окна,
где мальчишки играют в хоккей.
ХАРАКТЕР
Ты снова
в свое самомненье при всех
влезаешь, как в пышную шубу,
и сводится это
лишь к слову «успех»,
послушай — не много ли шуму?..
Озлясь и кому-то крича:
«Берегись!»,
под небом, разорванным в клочья,
ты, может,
как лес поднимаешься ввысь,
но лес это делает молча.
