Летопись сообщает, что Новгород возник в 859 году, то есть 1127 лет назад. Таким образом, он по праву может считаться одним из древнейших, если не самым древним, русских городов. С момента своего зарождения он носит имя Нового города. И логика подсказывает, что должно было существовать старое, более раннее поселение. Этот вопрос историки и археологи задавали себе не раз…
Из-за туч как-то внезапно выглянуло солнце. И сразу прямо над головой золотым отблеском сверкнул купол Софийского собора. Затем солнечный лучик пробежал по стенам кремля, оживив на мгновение его каменные громады, и скрылся под сенью листвы…
Через четверть часа мне предстояло встретиться с Валентином Лаврентьевичем Яниным, начальником Новгородской археологической экспедиции.
Первые попытки подступиться к средневековым древностям города были предприняты еще в начале прошлого века. В 1808 году некто Е. А. Болховитинов обратил внимание на особенность городского грунта. Он писал:
«Я рассматривал здешние окрестности, испытывал почву земли и знаю, что где сколь-нибудь десятков лет люди жили дворами, тут обыкновенно бывает наносная черноземная по шва. В самом городе она очевидно приметна, и на Торговой стороне по набережным местам инде аршин восемь или девять должно копать до материка. Но выйдите за город — вы везде увидите только суглинистый чистый материк…»
Это было очень важное наблюдение, определившее так называемый культурный слой, в котором предстояло работать археологам. Но как он образовывался? Человек всегда оставляет следы своей жизнедеятельности. Тем более в средневековом городе, когда о чистоте особо не заботились. Пищевые отходы, щепа, зола, строительный мусор — все это годами скапливалось на усадьбе горожанина, перемешивалось и многократно покрывалось пылью. Не будем также забывать, что города эти были деревянными. И пожары были для них страшным, но неизбежным бедствием. Огонь в одночасье превращал в пепел улицы и целые районы жилой застройки. Раз в 20—30 лет город выгорал дотла. У новгородцев даже сформировались определенные строительные приемы. После очередного пожара пепелище разравнивалось, на месте прежних построек ровным слоем разбрасывалась глина, а затем уже рубились новые избы, амбары, хозяйственные постройки, чтобы в свою очередь погибнуть в пламени очередного пожара. Так год за годом, столетие за столетием поднимался город, сохраняя в своих глубинах следы далекого прошлого…
В 70-х годах прошлого века Н. Г. Богославским «на глубине двух аршин» была вскрыта первая из ныне знаменитых новгородских мостовых. Но никаких далеко идущих выводов сделано не было, и археологические исследования были прекращены.
В 1910 году небольшие раскопки были начаты художником Н. К. Рерихом. Некоторые впечатления о своей работе он позднее описал в очерке «Подземная Русь»… Но подлинно научное археологическое изучение города началось только в 1932 году экспедицией во главе с А. В. Арциховским.
В 1947 году, тогда еще студент-первокурсник, Валентин Лаврентьевич Янин впервые принял участие в работе экспедиции. Ныне — он член-корреспондент Академии наук СССР, доктор исторических наук, профессор МГУ, лауреат Ленинской и Государственной премий…
…Наш разговор с В. Л. Яниным начался с вопроса об особенностях новгородской археологии.
— Новгород представляет собой исключительный по сохранности археологических остатков объект исследования. Из-за насыщенности культурного слоя влагой в нем сохраняются все без исключения оказавшиеся в земле предметы. И самое главное — дерево, береста и другая органика.
Тысячелетия, в течение которых живут люди, носили разные названия— каменный «век, бронзовый век, железный век. Но по сути вплоть до самого последнего времени продолжался деревянный век, ибо абсолютное большинство вещей, применяемых человеком в хозяйстве и окружавших его в быту, было сделано именно из этого материала. Железо, же, бронза и камень применялись преимущественно для изготовления основных средств производства, хотя и важнейшего, но ограниченного круга предметов.
Но дерево очень плохо сохраняется. Стоит даже самому массивному бревну оказаться на какое-то время в земле, как оно разрушается, превращается в труху. В итоге — материальные остатки, которые ныне даются в руки археологов (изделия из металлов, камня, керамики и т.п.), оказываются вырванными фрагментами, лишь отдаленно рисующие нам реальную картину прошлого. Все они вместе взятые некогда составляли не более одного процента предметов, окружавших человека в его повседневной жизни.
Так что знакомство с изделиями из кожи и ткани, дерева и бересты, тем более в таком объеме, как в Новгороде — для науки бесценное сокровище.
Вторая особенность — в самой истории города. Если почти все средневековые поселения с течением времени были разрушены и перекопаны поздней застройкой, то в Новгороде этого не произошло. В древности улицы его носили абсолютно иррегулярный характер. Они извивались, сходились и расходились, порою закручивались в узлы… Такая традиция в целом сохранялась до середины XVIII века. В 1778 году императрица Екатерина II издала указ о перепланировке города. Хаотичная планировка сменилась строгими, прямыми перспективами. Новгород приобрел новое лицо, но… не потерял и старое.
Естественно, строительство многоэтажных каменных Зданий потребовало проведения значительных земляных работ. Культурный слой на месте их фундаментов был разрушен. Но спрямлённые улицы прошли по задворкам бывших усадеб, где некогда были огороды, сады, то есть малоценные для археологов объекты. Сами же жилища, мастерские, мощеные улицы большей частью сохранились нетронутыми, оказавшись во дворах современных зданий.
Поэтому археологи могут изучать древний город в первозданном виде.
— Каковы же итоги этого изучения? Много или мало сделано советскими археологами за пятидесятилетний период исследования?
— И много, и мало. Много, очень много, если брать степень изученности Новгорода по отношению к другим русским городам. Так, нами вскрыто свыше двух с половиной гектаров его земельной площади. Таких размахов изучение средневековья еще не знало. Но ведь в период расцвета территория города превышала 250 гектаров. И значит, нами вскрыто не более одного процента этой площади. А это — до обидного мало.
Вообще, однозначно оценивать подобного рода работу просто невозможно. Ведь любое продвижение вперед рождает гораздо больше вопросов, нежели дает на них ответов. И естественно, знание стремится к завершенности, что, увы, едва ли достижимо.
Возьмем такую проблему, как датировка найденных предметов.
Как по времени соотносятся находки, обнаруженные в различных частях города. По внешнему виду, конечно, можно отличить вещь, сделанную в XVI столетии, от изделия X—XI веков. Но для науки подобные временные градации явно недостаточны, они просто недопустимы.
В 1932 году, в первый год работы экспедиции, археологами были подучены две точные даты, позволяющие разделить культурный слой с абсолютной хронологией.
Как они были найдены? Во время раскопок ученые обнаружили остатки каменной стены. На основе летописных сведений удалось узнать, что на том месте находилось городское укрепление, построенное в 1335 году. Итак, 1335 год. Все, что лежало в земле выше этого слоя, было более поздним, а то, что ниже,— соответственно, более ранним.
Работы продолжались. Объем информации возрастал. И тут было обращено внимание на то, что осколки битого кирпича, которого очень много у поверхности земли, обнаруживаются только до определенной глубины. Почему их нет ниже?
1478 год, год присоединения Новгорода к Московскому государству. Вместе с боярами да купцами из Москвы приходят мастера, в том числе каменщики. Они приносят с собой и новый для Новгорода строительный материал — кирпич, до этого времени в городе здания строились из ракушечника — местного известняка.
— Видите — всего две даты,— в голосе Валентина Лаврентьевича звучит нотка сожаления,— ныне же мы можем определить возраст практически любого деревянного предмета, а значит, и вещей, его окружающих, с точностью до года. В данном случае на помощь археологам приходит дендрохронологический метод.
Известно, что в течение жизни дерева на его стволе нарастают так называемые годовые кольца. Но присмотритесь к ним — они неодинаковы. Холодное, сухое лето — и на память о нем дерево сохранило узенькое, едва заметное колечко. А будь побольше тепла и света — кольцо это было бы заметно шире. И так из года в год. Поэтому но спилу дерева можно определить не только его возраст, но и увидеть изменение климатических условий на той территории, где оно росло, в рамках достаточно длительного времени. Причем двух одинаковых сочетаний колец на стволе не бывает, они индивидуальны.
На основе более семи тысяч образцов древесных спилов, полученных археологами, Б. А. Колчин создал дендрохронологическую шкалу с 631 года до современности с абсолютными годичными датами. В результате появилась возможность узнать время рубки каждого конкретного дерева, а значит, и время создания того или иного изделия или постройки.
Сегодня новгородская экспедиция имеет значительный опыт работ подобного рода. Объектом изучения стали древние мостовые, которые настилались примерно раз в 15— 20 лет. Двадцать восемь слоев деревянных настилов было разобрано археологами на месте древней Черницыной улицы. Древнейший из них датирован 953 годом.
Появление мощеных улиц было для того времени значительным шагом вперед. Столицы Западной Европы еще утопали в грязи, а новгородцы уже стелили мостовые из деревянных плах.
— Всего нами было вскрыто несколько фрагментов восьми древних улиц,— В. Л. Янин показывает фотографии, на которых запечатлены некоторые из этих улиц,— ширина их была невелика, в основном, в пределах трех-четырех метров. И буквально сразу же за краем деревянного настила начинался плотный частокол, ограждающий усадьбу горожанина. Усадьбы эти — основной объект исследования археологов. На территории города их было вскрыто, с разной степенью полноты, более сорока.
В ходе раскопок в разных слоях были найдены остатки почти 2,5 тысячи разнообразных построек, из них около 700 жилищ. До нас дошли в основном лишь нижние венцы срубов: обычно о дин-два и только в редких случаях число их доходило до четырех-пяти…
Результаты раскопок, письменный и иконографический материалы позволяют восстановить архитектурно наиболее выразительные гражданские сооружения: вежи, терема, столпы, повалуши, которые отмечены в летописях X—XIII веков.
Хотелось бы пояснить эти термины.
Вежа — разновидность крепостной башни. Очевидно, она. также широко применялась в бытовых целях, но была готова к использованию и по своему основному, военному, назначению. Ведь средневековый город был весьма неспокойным поселением, где вооруженные стычки не были чем-то чрезвычайным.
Терем — более поздняя модификация вежи. Со временем он приобретает декоративные парадные черты, утрачивая функции оборонительного сооружения. Именно таким он предстает перед нами в древнерусских былинах и сказаниях. В XII веке для обозначения подобного строения применяется термин «столп».
Повалуша существовала в городском строительстве более пяти веков в жилищах как простых ремесленников и посадских людей, так и в хоромах знатнейших бояр. Подобный тип застройки сложился к XII веку. В документах упоминается гювалуша «о двух, трех и даже четырех жильях», то есть они были многоярусными, построенными по типу столпов.
В доме, очевидно, наше внимание привлекут вещи, окружавшие горожанина в его повседневной жизни. Что это за вещи, какими они были?
Всего коллекция вещей, полученных учеными в результате раскопок, составляет около 140 тысяч индивидуальных находок, изготовленных из всех известных в средневековье материалов — различных металлов и камня, стекла и глины, кожи и кости, ткани, дерева, бересты… Из 600 видов, в которые можно объединить это великое множество предметов, 240 видов ранее вообще не было известно науке. В первую очередь, это изделия из бересты и дерева. Например, русские лыжи, вызывающие в старину удивление у иноземных путешественников. Их самые ранние изображения сохранились только на миниатюрах XIV века. А как они выглядели прежде? До начала раскопок в Новгороде ответить на этот вопрос было невозможно. Ныне нами найдено десять таких лыж, две из них совершенно целые, а восемь — фрагменты различной степени сохранности.
В слоях XII—XIV веков обнаружено 153 шахматные фигуры от 94 комплектов, Они значительно отличаются от современных и имеют модную в то время абстрактно-геометрическую форму. Найдено также более 120 костяных и деревянных шашек, относящихся примерно к этому же времени.
И наконец, пожалуй, самое любопытное. Нами были найдены остатки древних музыкальных инструментов, составивших самую большую коллекцию в Европе. Среди них 26 гуслей (пять целых инструментов разной сохранности и 21 фрагмент), 12 гудков (среди них два целых), три сопели и шесть варганов.
Находки обычно дают представление только о среднестатистическом человеке — бедный, богатый, сапожник, портной и т. д. А кому принадлежала та или иная вещь — остается тайной. В Новгороде же представилась возможность разгадать ее.
— Подобную возможность даровали, ученым берестяные грамоты. Первая была обнаружена 26 июля 1951 года. День этот навсегда войдет в историю науки. К этому времени экспедиция работала уже в течение 19 лет. Знали ли вы, что такая находка должна состояться?
— И да и нет. Нам было известно, что в древности на Руси существовали письмена на бересте. Разрозненные сведения о них мы можем найти у многих средневековых авторов. Если и в Новгороде писали на бересте, то рано или поздно подобную грамоту мы должны были найти, поскольку береста нам попадалась в большом количестве. Это вселяло надежду. Но вот вопрос— чем писали на ней. Берестяные книги, созданные в XVII— XVIII веках, нам известные, были написаны чернилами. Если в древности также пользовались ими, то вероятность обнаружения грамоты с разборчивым текстом практически равнялась нулю. Условие, которое способствовало сохранению собственно бересты — высокая влажность,— оказалось бы губительным для надписи. Ее попросту бы смыло.
Но, к счастью, жители города не писали, а выцарапывали на бересте свои послания. Для этого применялись так называемые писала — своеобразные, заостренные с одного конца металлические или костяные стержни. Bceit) таких писал нами было обнаружено более десятка штук.
На сегодняшний день найдено 617 грамот. Кстати, помимо них, 31 подобная грамота была обнаружена в других городах страны: в Старой Руссе, Смоленске, Пскове, Витебске и в Мстиславе. Но новгородские — были первыми. Древнейшие из них относятся к первой половине XI века, последние датируются серединой XV века. Они дошли до нас в разной степени сохранности. Это и обрывки, на которых сохранилось лишь несколько букв, и громадные писания, состоящие из нескольких десятков строк…
Грамоты № 363 и 364 ( это наша нумерация их) лежали в земле вместе. Писал их некий Семен. Одно было адресовано какому-то Сидору, второе — невестке автора. На первом письме есть приписка: «А грамота к тебе с моим детиною». Но раз обе грамоты оказались рядом, детина, очевидно, потерял их по дороге. И только через четыре с лишним столетия они оказались в руках археологов.
На одной из усадеб древней Черницыной улицы, относящейся к концу XII — началу XIII века, найдена грамота. Это была записка некоему Олисею Гречину, написаняая, очевидно, во. время судебного заседания. Вот ее текст:
«Ведь ты видел, как то и было, и я Ивана схватил, поставил перед свидетелями. Как ответит?»
Стало ясно, что человек, к кому обращено письмо, был членом городского суда, а значит — известным, влиятельным деятелем Новгородской республики. Летопись в свое время не могла не упомянуть его. И действительно в тексте за 1193 год она рассказывает о высокопоставленном Новгородском священнике Гречине. Так, может, именно он и был хозяином усадьбы?
Дальнейшие исследования подтвердили эту догадку. Но вскоре удалось выяснить еще одну деталь из жизни этого человека — он был художником.
Летопись гласит, что в 1196 году некто Гречин Петрович расписал одну из церквей кремля. Но, к несчастью, в свое время церковь эта вместе с частью крепостной стены была разрушена.
Тем не менее было решено выяснить, не сохранились ли еще какие-нибудь творения этого мастера. В период его жизни в Новгороде было расписано несколько храмов. Один из них — Спаса Преображения на Нередицком холме — особо привлек внимание ученых.
Над фресками в нем работала, как это и было заведено в древности, целая артель художников. Это, казалось бы, затрудняло научный поиск. Но вот исследователи обратили внимание на особенность написания слова «Мария» под одной из фресок. Оно было очень своеобразным. Три буквы из него нам были хорошо знакомы. Именно так писал в своих грамотах Олисей Гречин. Значит, именно он работал в составе артели.
— Что ж, вы побывали в доме новгородца XII века, увидели предметы его быта, прочли его письма. Хотелось бы вам узнать еще нечто о его жизни?
Валентин Лаврентьевич, видимо, ждал этого вопроса, поэтому ответил быстро и с видимым удовольствием:
— Нам хотелось бы обнаружить новые памятники духовной культуры новгородского средневековья: какие-либо тексты, относящиеся к искусству, музыке, художественной литературе. Ведь известные нам книги не сразу писались, на пергаменте, должны были существовать и берестяные их черновики. Тем более несколько лет назад нами уже были найдены наброски завещания и любовного письма… Возможно, в дальнейшем мы будем более удачливы. По предварительным подсчетам еще не открытых, но хранящихся в земле документов насчитывается более 20 тысяч. Это фантастическая цифра, но она подкреплена точными расчетами о степени насыщенности культурного слоя берестяными грамотами.
— А какова вероятность того, что все это богатство попадет в руки исследователей, а не будет разрушено в ходе широко развернувшегося городского строительства?
— Еще в 1969 году было принято постановление об охране культурного слоя Новгорода. И теперь какие бы то ни были земляные работы в границах древней застройки города без участия археологов запрещены. У нас налажено очень хорошее сотрудничество со строителями, многие наши открытия сделаны не без их участия…
Где же находился Старый Новгород?
Ученые предложили искать древнейшее городское поселение… на территории самого города.
Всякому строительству предшествует изучение грунта, на котором предстоит покоиться новому зданию. Таких разведочных скважин на территории города было заложено очень много. Эта работа дала неожиданные результаты для археологии. Оказалось, что можно выделить три района, где толщина культурного слоя была наибольшая, значит, люди жили здесь очень долго.
Городом в древности называли укрепленное поселение. Так не было ли это поселение тем самым «старым городом», по отношению к которому укрепление по берегу Волхова стало именоваться «новым»? Эта гипотеза считается ныне наиболее приемлемой.
