Володька строил автомобиль. Всю зиму, несмотря на лютые морозы, едва выдавалась свободная минута, он спешил к полуразвалившемуся сарайчику, превращенному в мастерскую.
Здесь было его царство, посторонние сюда не допускались.
На стене висели инструменты и всевозможные приспособления, по углам валялись ржавые железяки, уголки и трубы, колеса, шестеренки и прочий хлам, необходимый для будущего автомобиля. В центре сарайчика на неровном земляном полу возвышалась поставленная на березовые чурбаки Володькина гордость — рама, сваренная из толстостенных дюралевых труб…
Он отогревал за пазухой озябшие руки, повышал тонус глотком горячего чая из термоса и вдохновенно приступал к работе. Пилил, сверлил, подгонял детали, закручивал болты — и не было для него занятия интересней и прекраснее.
— Господи!—сокрушалась жена, выведенная из терпения постоянными отлучками мужа, и закатывала очередной скандал из-за денег, потраченных на детали.— За что мне наказание такое? Тоже мне, Самоделкин выискался!
«Глупая женщина,— снисходительно думал Володька.— Разве ей объяснишь…» Улучал момент— и снова исчезал в мастерской.
Работа продвигалась успешно. На раме постепенно появлялись колеса, амортизаторы, рулевое управление, двигатель. Володька любовно осматривал сделанное и брался за очередной агрегат, разговаривая с машиной, как с человеком.
— Ничего,убеждал он, орудуя гаечным ключом.— Мы еще увидим зеленый свет, мы еще промчимся по улицам города…
И действительно — наступил день, когда Володька запустил двигатель и в облаке синего дыма, под восторженные крики собравшихся мальчишек, выехал из мастерской.
Построенный им автомобиль красотой не блистал. Короткий и излишне высоковатый, собранный из старых узлов и деталей, он, едва появившись на свет, походил на поработавшего вдоволь старичка. Сгорбленного и усталого, но, несмотря на это, веселого и доброго, отчего Володька сразу дал ему название — «Гном». Оно как никакое другое подходило самоделке…
При неказистом виде и слабом двигателе «Гном» имел и достоинства. Во-первых, благодаря размерам он умещался там, где не поместилась бы ни одна малолитражка. Во-вторых, «Гном» был прост в управлении, потреблял мало бензина и не требовал слишком уж дефицитных запасных частей. В-третьих, он был необычайно легок, и Володька, не имея домкрата, без особых усилий поднимал его — что за перед, что за зад… Были и еще преимущества у этой машины, но Володькины соседи, счастливые обладатели «Жигулей» и «Волг», достоинств «Гнома» явно не оценили.
— Эй, Самоделкин! — кричали они проезжающему мимо Володьке.— Тебя на свалку приглашали! Смотри, не развались по дороге…
— Ну что ты позоришься?*—говорила раздраженно жена.— Хочется тебе на машине ездить, так давай займем денег и купим!
Володька отмалчивался — и продолжал ездить на своем «Гноме», несмотря на насмешки и неоднократные предупреждения ГАИ.
«Вы сами сделайте попробуйте. Своими руками,— думал он.— Посмотрим, что получится. Смеяться-то и ехидничать — ума много не надо. Поехали, «Гномушка», ну их…»
Володька возвращался с рыбалки. Дорога шла под уклон, и «Гном», поскрипывая на ухабах, весело набирал скорость. Теплый встречный поток, врываясь в кабину, шевелил редкие Володькины волосы, приятно холодил искусанное комарами лицо. В багажнике колыхалось ведро с окунями.
Впереди показалась железнодорожная насыпь. Надеясь выехать на неё на повышенной передаче, Володька прижал педаль газа.
Он выбрался на насыпь и вздрогнул от удивления.
За железнодорожным полотном, начисто загородив дорогу, возвышался круглый серебристый предмет, в котором любой человек, мало-мальски знакомый с фантастикой, тотчас безошибочно распознал бы инопланетный космический корабль.
Удержав взвизгнувший тормозами «Гном» в полуметре от сверкающей обшивки, Володька на секунду забыл о важности исторического момента. Как всякий шофер на его месте, он выхватил из-под сиденья монтировку и разъяренно бросился к вылезающему из люка странному существу.
— Ты что, обалдел?! Кто так на проезжей части встает? Или жить надоело?
— Извини, братан,— грустно сказал пришелец, напоминавший внешне осьминога и небольшого верблюда одновременно.— Сломался я. Альфатаунизатор накрылся, так его и растак…
Володька был человеком начитанным, фантастикой увлекался, пожалуй, с тех самых пор, как осилил азбуку. Поэтому он даже не удивился, что пришелец говорит на чистом русском языке, притом со словечками из шоферского жаргона. Пришельцы есть пришельцы, они и не то могут.
— Ты бы хоть знак аварийной остановки поставил,— остывая и уже стесняясь проявленного недружелюбия, назидательно сказал Володька.— Правил не знаешь, что ли?
Пришелец задумчиво потер лохматым щупальцем лысый мясистый горб, возвышавшийся над телом и служивший, судя по всему, затылком. С земными правилами дорожного движения он, очевидно, знаком не был.
— Может, помочь чем? — предложил Володька, не желая оставаться равнодушным к беде, постигшей коллегу.— Сложная это штука — твой, как его, альфафау… дозатор? Поди, суперэлектроника на полупроводниках или жидких кристаллах?
— Альфатаунизатор,— поправил пришелец.— Не сложная. Так себе, никакой электроники, простейший кинематический механизм. Три пары шестерен, два рычага… Но без него с места не сдвинешься, сиди и загорай.
— Вот что,— обрадовался возможности помочь Володька.— Тут недалеко станция техобслуживания, всего двадцать кэмэ. Сейчас сгоняю, вызову «дежурку», и все будет в ажуре!
— Нет,— грустно улыбнулся пришелец. — Мои квант-электронные летающие киберы просмотрели все подобные станции, автомагазины и даже черные рынки в радиусе тысячи километров. Ничего подобного у вас нет.
— Не расстраивайся,— успокоил Володька.— Что-нибудь придумаем. У меня есть знакомый токарь-фрезеровщик, он не только твой альфа-тауиизатор, он синхрофазотрон запросто выточит!
— Нет,— снова не согласился пришелец.— Я ведь разведчик, и корабль у меня — разведывательный. Основной-то звездолет со световой скоростью идет к Кассиопее. Так что еще полчаса— и мне уже незачем взлетать: все равно не догоню, горючего не хватит. А еще через полчаса силовая защита откажет, и я вместе с кораблем просто испарюсь в вашей атмосфере. Такие дела, братан. Как ни крути, а все равно мне крышка.
Растревоженный Володька уселся рядом с пришельцем на теплую плоскость корабля. Вынул помятую пачку папирос, машинально протянул одну собеседнику. Тот взял крючковатым ртом «беломоринку» и, не дожидаясь огня, проглотил ее. Поморщился, но не выплюнул.
Высоко в небе, оставив пушистый инверсионный след, бесшумно проплыл реактивный самолет. Они проводили его завистливыми взглядами. Посмотрели друг на друга, оба тяжело вздохнули.
— Как хоть он выглядит? — спросил Володька, чтобы не молчать.
Пришелец щелкнул щупальцем, и прямо в воздухе появилось цветное изображение замысловатого механизма. В его очертаниях Володька внезапно уловил что-то знакомое.
— Стой!— счастливо заорал он, вглядываясь в чертеж.— Да ведь это же мой универсальный редуктор-реверс! Какое, говоришь, у тебя передаточное число?..
Через двадцать минут самодельный Володькин редуктор, снятый с «Гнома», уже нашел себе место среди сложнейших агрегатов инопланетного корабля. Термофотонный двигатель недовольно фыркнул, но завелся с полуоборота и на холостом ходу сразу заработал устойчиво.
Пришелец, вне себя от радости, крепко стиснул сразу четырьмя щупальцами мозолистую Володькину руку, перемазанную грязью и солидолом, и торопливо полез в люк.
— Постой!—спохватился Володька.— А как же контакт?
— Есть контакт! — весело откликнулся из кабины пришелец, неизвестно что имея в виду.— До встречи!
Домой Володька, в который уже раз, катил машину на себе.
Солнце еще не село, было по-летнему жарко.
По грязному пропыленному лицу струился обильный пот, но настроение у Володьки было отличным.
— Совсем спятил,— говорили попадавшиеся навстречу соседи.— Эй, Самоделкин! Чему радуешься-то?
Володька улыбался и молчал. Что рассказывать? Ведь все равно не поверят…
