НАГОВОРИТЬСЯ ВДОВОЛЬ
Вновь перебежка.
Падаем. Живые.
Лежит боец, лицом почти что бел,
Как будто на земле лежит
впервые
И с ней наговориться не успел.
Сказать бы ей хоть слово,хоть полслова,
Лишь в благодарность что-нибудь сказать.
Но небосвод ракетой красной взломан —
И рота поднимается опять.
Рванемся —
и продолжим наступленье,
Атаку и стремительный бросок,
Ни землю не почувствуем, ни время,
Ни даже кровь,
стучащую в висок…
Нет, ни о чем на свете
не жалею,
Я жил как все, как большинство
я жил,
И если вдруг в атаке уцелею,
То выйду в поле,где металл провыл,
На землю лягу… Где-то рядом тополь
Листвой притихнет, обрывая гром,
Чтоб мне с землей наговориться вдоволь,
Пока еще живой.
А не потом.
* * *
Режут воздух снаряды.
Знакомый мотив;
Закружился рассвет, догорая.
И трава беспокойно мне шепчет:
«Ты жив?»
«Ну а ты… ты жива, дорогая?»
С ней, зеленой,
мы снова лежим под огнем,
Где все стонет, сжимаясь упруго,—
Так мы с нею друг друга уже не поймем,
Как сейчас понимаем друг друга.
РАСПУТИЦА
Дожди.
На вязкой фронтовой дороге
Такая грязь, такая в общем жуть,
Что, кажется,
вытаскивая ноги,
Мы шар земной потянем вверх чуть-чуть.
А там вверху —
в ладошку —
голубое,
А в голубом
и солнышку приют.
А сапоги почистим после боя,
А победим —
так новые дадут!
НЕСКЛАДНОСТЬ
Нет, мы не встретились внезапно
На перекрестии дорог,—
Когда твой поезд шел на запад,
Мой поезд мчался на восток.
Не знаю, в чьей мы были власти,
Но понимаю все равно —
Я, может, в двух шагах от счастья
Стоял тогда, дазным-давно.
Пусть кто-то скажет —
он в бреду, мол,
К чему в такие дебри лезть?
О да, я всю тебя придумал,
Но ты и вправду
где-то есть!..
Меня не видела ни разу,
Но — и такое может быть! —
Ты неоконченную фразу
Сейчас не можешь закруглить.
Замрешь, тревожась,
беспокоясь,
Тебе ведь просто невдомек,—
Когда на запад шел твой поезд,
Мой поезд мчался на восток.
* * *
Деревья вскинули зарю
и сквозь рассвет,
пока что куцый,
корнями вышли к яйварю,
а им бы к марту дотянуться!
Им эту вьюгу одолеть
и выстоять не так-то просто.
Но есть надежда,
будет впредь:
вон и подлесок —
выше ростом.
Ему бы в солнечную медь
рвануться высоко-высоко,
скорее б ветви отогреть
и нить березового сока.
А до весны-то столько дней:
еще снега нигде не тают,
но лес задумался
о ней…
И мысли наши
совпадают.
ОКРУЖЕНИЕ
А я здесь неделю,
Семь дней, семь ночей,
Вот капли дождя — чет и нечет.
Приткнулся доверчиво к соснам ручей
И что-то щебечет, щебечет.
Слегка порыжел от зари
Небосклон,
Мол, справимся с тучками сами.
Неделю
Деревьями
Я окружен,
А кажется — будто друзьями.
* * *
Да, листопад… Уже понятней
Пропахший снегом ветер с гор,
И все-таки над голубятней,
Взгляни-ка,
Голубой простор.
Там свет пока еще не убыл,
От солнца в меру золотист…
А до предела звонкий купол
К себе притягивает птиц.
Летят!
Голубизной омыты!
То раззорот, то круто вверх.
Видать, они не позабыты
И ныне, в деловитый век.
* * *
Чего ж ты сердишься теперь,
гнев подавляя еле-ег.е,—
ведь ты сама закрыла дверь,
не оставляя даже щели.
Все иль не все пошло на слом,
кто ж виноват, скажи на милость,—
не ты ль от лучших в мире слов
сомнением
отгородилась;
они к тебе неслись — поверь! —
но ты молчала, выжидая…
Чего ж ты сердишься теперь,
что их услышала другая?
* * *
Над нами сочно наклонились вишни,
да только в темноте не увидать.
Но звезды вышли, наконец-то вышли
серебряная россыпь,
благодать.
Пронзающие облако упруго,
они стремятся мир спасти от бед.
И кто же мы с тобою друг для друга —
на это тоже
проливают свет…
Туман прополз
сквозь решето ветвей
и загустел чуть ниже, под горою,
как жаль, что настроение людей
зависит и от этого порою.
Зазисит от пустых нелепых дней,
и от ночей безмолвно одиноких,
и от ползущих во поле теней,
по милости лиловых туч высоких…
Но каждому известно с давних пор,
что мужество — оно не только снилось:
умение вставать наперекор “
всегда и замечалось и ценилось.
Мир может стать
светлее, чем он есть,
в лучах рассвета, брснзово звенящих,
лишь нужно, чтобы радостная весть
скорей легла
и в твой почтовый ящик.
