Пермского художника Степана Федоровича Колюпанова нередко называют мастером из Банковских сказов. Думается, не только ради красного словца. Весь облик художника — крепко сбитого, с натруженными руками, густобородого — выдает в нем бывалого мастера.
В колюпановскую мастерскую не поднимаешься, как обычно к художникам, а спускаешься; будто в сказочные земные недра — владения Хозяйки Медной горы. Самоцветами играют краски картин, необычных, странных. Легонько стукнешь пальцем — звенят.
По убранству мастерской трудно угадать сразу основное занятие хозяев. Стоят скульптуры, много скульптур. Значит, Колюпановы — скульпторы? Здесь причудливые вазы, блюда — может быть, они керамисты? Взгляд падает на эскизы, которые предназначены для больших поверхностей. Стало быть, они монументалисты? А еще есть чеканка, резьба по дереву… Видно, пробуют художники силы свои в разном искусном деле и чувствуют «душу» материала. Степан Федорович и загорскую игрушку ладил когда-то. Вспомнил об этом, по-доброму улыбнулся.
Не видно что-то привычных тюбиков с краской, мольбертов, у которых проводят обычно художники свой рабочий день. Что это? Печь? Да, обычная электрическая печь, из которой Степан Федорович извлекает диковины — сделанные на железе «звонкие» картины. Лет двадцать назад Степан Федорович и его жена Елена Прокопьевна нашли свой «хрустальный лак», подобный тому, каким уральские умельцы в сказе Бажова «для домашности да для веселья глазу рисовку в железо вгоняли».
В немудреной эмалированной утвари Лысьвенскбго металлургического завода Колюпановы разглядели неведомые возможности. «Однажды,— вспоминает художник,— мы увидели, как из матового невзрачного порошка эмаль после обжига превратилась словно в необыкновенный кристалл, который вдруг засверкал, появились глубина и совершенно другой цвет. Мы захотели поработать с эмалью. Тем более, что до этого долго занимались цветными глинами и всегда любили цвет».
Они значительно увеличили размеры пластин, что позволило сделать эмаль «станковой». Потребовалось освоить новые приемы работы и даже «изобрести» инструмент. Сначала рисунок вычерчивался с помощью зубоврачебной бормашины.
Степан Федорович раскрывает секрет своего ремесла: «Когда композиция размещена на плоскости, тут-то и сходятся границы искусства и технологии. Берется листовое железо холодного проката, наносится грунт, после чего решающая фаза — обжиг в печи. А затем наносится сама эмаль нужного, основного цвета. Прорабатывается рисунок, и снова обжиг. Не думайте, что пластина готова. Закончена работа только одним цветом. При наложении следующей краски все начинается сначала. Мы всегда знаем, какой она будет при обжиге. За нарочной, может быть, простотой и подробностью объяснения (ну-ка, сами попробуйте!) стоит неустанный долголетний труд. В «огненном» искусстве нелегко добиться совершенства, нужна подлинная мастеровитость.
Эмали всегда завораживают на выставках. Листаю страницы тетради с отзывами. В каждом — восхищение и признательность. «Вот наконец художники, рожденные «чтоб, сказку сделать былью»!.. Невозможно расстаться с такой дивной красотой… Очищает душу и вселяет радость, ни с чем не сравнимую!.. Так редко приходится видеть что-нибудь свое в искусстве, что это становится праздником. Спасибо за праздник!». Охватившее многих чувство гордости за наш одаренный народ выразил поэт Е. Евтушенко: «Считаю эту выставку еще одним доказательством того, что поистине неисчерпаем «святой колодец» талантов на Руси…»
Древнее искусство эмали предстало обновленным перед любителями живописи. Колюпановы одними из первых «открыли» современную эмальерную живопись. Ведь эмаль издавна считалась прежде всего декоративным материалом. Постоянно возвращаются художники к своим заветным темам: Человек, Земля, Космос, Творчество, Революция, Война… Художники воплощают свои представления о гармонии, красоте мира и человека поразительно многопланово, часто путем переосмысления ценного опыта народного искусства — росписи, лубки, иконы… Будоражат сознание сказочными и фантастическими образами.
К примеру, много эмалей навеяны легендами народа коми, чудскими сказаниями… Художники размышляют о месте человека в природе, о его связи со всем живым. Очень близок художникам образ человека-оленя. В других эмалях — и Кудым-Ош (человек-медведь), и люди-птицы, и многие другие дива дивные, созданные фантазией народа и бережно перенесенные в эмали Колюпановыми.
Таинственный, загадочный мир… Откроется он тому, кто любит его, кто входит в него без корысти, с доверием. Легко свивают художники в своем творчестве нить, связывающую старину с современностью. Эмаль «Встреча миров». Изображены три космонавта, посланцы трех миров, где-то в космическом далеке. Вот так, запросто, трактуют художники проблему внеземных цивилизаций, волнующую ученых и фантастов.
В самобытном художественном мире Колюпановых действует своеобразный закон, выраженный еще Ф. М. Достоевским: «Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что вы должны почти верить ему».
Не удивительно поэтому, что любимый писатель Колюпановых — П. П. Бажов. Из его сказов они черпали темы многих своих эмалей, создавая неповторимый, поэтический лик нашего Урала, образы умельцев, принесших ему добрую славу.
Еще спорят о том, не потеряются ли особенные, «ювелирные» свойства эмали в больших монументальных работах. А панно «Наука», выполненное Колюпановыми, вот уже несколько лет украшает одно из зданий в Перми. Художники, по-моему, доказали, что эмаль может и должна «выйти» на улицы и площади, «войти» в дома. А замыслы, интересные замыслы все зреют…
«В монументальном искусстве,— утверждает Колюпанов,— эмаль очень «боевита». Она может выдержать любой «накал» формы, любой «накал» композиции. От сказочного до революционного».
Художники оформили декоративными панно станцию Московского метро «Колхозная», много сделали для Перми. Не мог не увековечить Степан Федорович память о погибших в войне с фашизмом. Не мог, наверное, не имел нрава как художник еще и потому, что он сам — участник Великой Отечественной. Его работа — мемориальная стена возле Дворца культуры имени Дзержинского в Перми.
Колюпановы всей «магической» силой своего искусства выступают против войны. Защищают человека от ужаса смерти, веря в его способность одолеть зло. Несколько антифашистских композиций они сделали в эмали. Одна из самых впечатляющих — «Майданек». Так назывался лагерь смерти. Но художники не живописуют страдания людей, волею судьбы оказавшихся в руках фашистских изуверов. Они показывают объятые пламенем прекрасные обнаженные женские фигуры. Просто невозможно представить их горсткой праха. Эмаль звучит как предостережение.
Я видел эскиз нового варианта «Майданека», в котором, как и в прежнем, с особой остротой выражена мысль о нетленности красоты. В «Майданеке», как и в других эмалях,— глубоко народное восприятие прекрасного. Не заемное, а впитанное с соками земли нашей, передаваемое из поколения в поколение. Истоки его — в детских годах художника. Родился Степан Федорович на Орловщине, в деревне Колюпаново. «В детстве,— вспоминает художник,— мне подарили медовые краски, которые хорошо ложились на стекло. Когда мать приходила вечером с работы, она видела полные окна «витражей». Учительница Любовь Евгеньевна сразу заметила мою тягу к рисованию. На уроках она мне давала задания перерисовывать цветные открытки. Это приносило огромную радость». Но дарование надо развивать, нужно найти в себе художника. Стать им. И Колюпанов учился, овладел азами искусства во Владивостоке и в Москве, в Доме народного творчества имени Н. К. Крупской (учился, кстати, заочно). До Перми работал в Благовещенске. Здесь-то и повстречал он Елену Прокопьевну, и долгие годы шли они рука об руку и в семейной жизни, и в творчестве. Расцвел, окреп их общий талант.
«Эмаль,— говорит Степан Федорович,— очень интересна, очень красива, хотя и сложна. У нее большие перспективы. Я выучил двух учеников, и меня радует, что они будут продолжать нашу работу».
Ученики эти — дети Степана Федоровича и Елены Прокопьевны, второе поколение эмальерных мастеров Колюпановых. И уже подрастает внук…
