Майским вечером мы возвращались из Домашлипского Дома культуры с торжественного собрания, посвященного Дню Победы. Вижу, что теплые слова односельчан пробудили в отце моем, фронтовике-разведчике Степане Гавриловиче Орешко, воспоминания.
Придя домой, я достаю из ящика стола снимок фотохроники ТАСС, на котором отец вместе с товарищами салютует только что водруженному над рейхстагом алому стягу. Я знал, что знамя над рейхстагом водрузили Егоров и Кантария. А как объяснить этот снимок? Вопросительно смотрю на отца.
Отец сел за стол, не снимая форменного пиджака лесничего с орденами Красной Звезды и Красного Знамени, с медалями «За отвагу», «За взятие ,Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над гитлеровской Германией», со значком «Отличник-разведчик». В тот вечер мы — отец и сын — говорили и думали об одном — о войне, о ее последних тяжелых и радостных победных днях.
— Это было 30 апреля 1945 года. Наша 150-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Василия Митрофановича Шатилова подошла к рейхстагу. Предстоял штурм. Каждому было понятно, что тяжело нам достанутся’ последние метры Королевской площади? Все пространство прямой наводкой простреливала зенитная артиллерия, от взрывов бомб стоял невообразимый гул. У некоторых бойцов не выдерживали и лопались барабанные перепонки, из ушей и носа шла кровь.
Я находился в 674-м стрелковом полку. Утром к нам пришли командиры — подполковник Алексей Дмитриевич Плеходонов, заместитель командира по политической части майор Евгений Сергеевич Субботин, парторг взвода — Виктор Правоторов. Они объявили о приказе, командования водрузить над рейхстагом кумачовое знамя. Правда, знамя Военного совета 3-й Ударной армии было передано в другой полк, а нам предстояло водрузить еще одно над куполом рейхстага.
Все хотели идти первыми, но командиры отобрали семерых разведчиков. Это были: Михаил Почковский, Григорий Булатов, Виктор Правоторов, Павел Брюховецкий, лейтенант Семен Егорович Сорокин, Иван Лысенко и я .
Нашли куски красного материала, быстро соорудили древко, прикрепили к нему знамя. Конечно, оно не было таким красивым и торжественным, как знамя Военного совета 3-й Ударной армии, это было наше знамя, знамя полка!
— Ну, а теперь,— сказал парторг,— или грудь в крестах, или голова в кустах, но наше знамя мы донесем до рейхстага.
Все дружно, как по команде, ответили:
— Готовы!
И пошли. Метрах в ста пятидесяти от здания остановились, осмотрели все вокруг. Окна замурованы, подготовлены к длительной обороне, отовсюду смотрят злые зрачки пулеметов и автоматов.
В 13.00 наша артиллерия открыла огонь по центру рейхстага. После хорошей обработки в атаку пошли штурмовые подразделения. Вскоре пришлось залечь. На пути — шестиметровый ров, заполненный водой.
Лейтенант Сорокин и Павел Брюховецкий остались прикрывать нас, мы же, стараясь двигаться скрытно, переправлялись и, оказавшись на суше, вмиг смяли точки врага. Подоспели Сорокин и Брюховецкий, мы ворвались в, рейхстаг.
Помню, в стене была огромная дыра. Прежде чем проскочить, запустили гранату, залегли. Как только дым развеялся, бросились вверх по -лестнице. Драться пришлось за каждый проем, прокладывая путь гранатами, штыками. Нашу группу поддерживала огнем рота лейтенанта Петра Греченкова из батальона Давыдова, впоследствии Героя Советского Союза. ‘
Наконец пробились к скульптурной группе на фронтоне рейхстага и в пробоину от снаряда укрепили свое победное знамя. Увидев его, бойцы, прижатые огнем противника к земле, в едином порыве поднялись в атаку. Часы показывали 14 часов 25 минут.
Оказалось, что нас фотографировал и заснял на кинопленку известный кинорежиссер Роман Кармен. Встретился я с ним во время штурма совершенно случайно. Запомнил, что был он в кожанке, с перевязанной головой, в руках держал кинокамеру и на ходу снимал последние шаги победы: как мы бежали по Королевской площади и как салютовали на крыше рейхстага.
Однажды смотрели по телевидению фильм «Битва за Берлин». Когда поплыли кадры взятия рейхстага, отец, волнуясь, крикнул:
— Толя, смотри, это же мы! Вот, вторым бегу я, вот Булатов, Правоторов, Иван, Михаил, Пашка, наш лейтенант…
Назавтра же пошел в областную газету, рассказал об отце и попросил, чтобы редакция официально запросила в Центральном архиве Министерства обороны СССР копию наградного листа. ‘
Какова же была моя радость, когда из редакции позвонили, что пришел ответ из Центрального архива.
С волнёнием читал, я эти строки: .
«29.04.45 года полк ведет ожесточенные бои на подступах к рейхстагу, вышел на реку Шпрее. Товарищ Орешко был одним из тех, кому было приказано, пользуясь мощной поддержкой нашей артиллерии, на подручных средствах форсировать реку Шцрее, пробиться в здание рейхстага и водрузить над ним. Знамя Победы. -Беря с боем каждый метр площади, разведчики в 13.00 30.04.45 года ворвались в здание рейхстага, с ходу захватили один из подвалов, задержав тем самым до 300 немецких солдат гарнизона рейхстага. Над рейхстагом в 14 часов 25 минут товарищ Орешко с группой разведчиков водрузил Красное знамя*.
Спасибо, отец!
