Ясным, по-летнему теплым майским днем 1910 года Александра Григорьевна Кудашева, молодая вдова войскового старшины Оренбургского казачьего войска, пустилась в долгий и рискованный путь верхом на лошади из Маньчжурии в Петербург.
Муж Кудашевой служил в маньчжурских пограничных войсках. После его смерти отважная женщина обратилась к местному воинскому начальству с просьбой разрешить ей сверхдальний конный пробег. Просьба эта была настолько неожиданна и невероятна, что сначала даже не рассматривалась. Действительно, отправиться в подобный путь было безумием даже для мужчины: тысячи верст по малолюдному, а на многие сотни верст и вовсе безлюдному краю, где нередко рыскали шайки разбойников-хунхузов, без подменной лошади, без спутников… Ее уговаривали отказаться от рискованной затеи, но Кудашева была настойчива. «Если мне откажете,— сказала она,— то обращусь за высочайшим разрешением». Военные чиновники, наконец, сдались и разрешили вдове отправиться в путешествие. .
Восьмилетний иноходец чистокровных монгольских кровей по кличке Монголик казался самым непригодным для такого пробега: светло-серой масти лошадь ростом аршин тридцать вершков (128,8 см) была совсем дикой — Монголик ходил под седлом всего четыре раза. И все-таки Кудашева выбрала именно его, полудикого коня, который должен был нести ее, седло, переметные сумы — всего около ста килограммов. В последний момент, когда уже все было готово к путешествию, Александра Григорьевна решила взять с собой еще одного спутника — громадного сенбернара.
2 мая 1910 года в сопровождении двух самых преданных человеку животных отважная казачка отправилась в путь.
Взяв от Харбина направление по линии расположения пограничных войск, Кудашева решила сначала добраться до старого Московско-Сибирского тракта. Первые дни похода совпали с периодом проливных дождей. Реки и озера вышли из берегов. Одежда и обувь не просыхали. Нередко приходилось обходиться без пищи.
Проливные дожди на китайских равнинах сменились лютой стужей на перевалах Большого Хингана. Потом были суховеи в песках монгольской пустыни…
Но вот наконец граница России. Пошла глухая тайга, непроходимые заросли, гнус и дикие звери…
Постепенно Монголик втянулся в ритм движения, привыкала к походу и наездница. В тайге верный сенбернар оказался неоценимым. Он отыскивал в глухой тайге заросшие тропы, предупреждал о присутствии зверей, а то и просто отгонял их своим хриплым лаем.
От станции Болотной Сибирской железной — дороги до села Кустеля —около двадцати верст сплошного болота. Здесь всадница единственный раз за все путешествие взяла проводника.
Преодолен Яблоневый хребет. Вот и Байкал! Кстати, отвечая потом в Петербурге на вопрос корреспондента о самом красивом месте России,- Кудашева не задумываясь ответила: «Байкал».
В начале июля путешественница была в Иркутске, 22 августа —в Красноярске, где впервые за весь путь
сделала остановку на неделю. Отдых был вынужденным: сбила в кровь лапы собака да и Монголик что-то закапризничал.
К первому октября Кудашева добралась до Омска. Здесь случилась еще одна остановка, но уже по более приятной причине —из-за многочисленных встреч с казаками воинских частей. Пришлось даже изменить маршрут. По просьбе воинского начальства Кудашева поехала не трактом, а станциями Второго Отдельного Сибирского казачьего войска.
