Заволочье— земля за волоками. Этим словом предки современных жителей Севера — славяне новгородские — называли обширный лесной край, раскинувшийся по берегам Онеги, Северной Двины, Мезени, Сухоны и их многочисленных притоков. Называли его так потому, что лежал он за волоками, за крутыми перетасками с верховьев одной реки на другую, с одного озера в другое. А там, за волоком, ждали отважных ушкуйников новые реки, дремучие леса, рыбные озера да по высоким берегам редкие селения охотников и рыбаков чуди…
Заволочье — земля чуди заволочской. Впервые упомянутая еще в «Повести временных лет» киевопечерского монаха-летописца Нестора, народность эта до сих пор представляет собой историческую загадку. Еще задолго до славян Север был освоен и исхожен чудскими племенами настолько, что даже самые мелкие речки носили тогда свои оригинальные местные названия.
Лишь спустя несколько веков финская (чудская) микротопонимия была частично заменена на вторичную русскую. И тот факт, что славяне переняли и сохранили огромное количество чудских гидронимов, заставляет задуматься о роли рек в жизни дославянского, а затем и русского населения Севера.
Реки в бескрайнем море лесов и непроходимых топей болот были дорогами, единственным средством сообщения между поселениями, охотничьими путиками и торговыми путями. Названия таких рек, помимо чисто физико-географических сведений, несли информацию об удобных и коротких дорогах в различных направлениях, об охотничьих угодьях и о местах, где проходят торги.
Новгородцы, по-видимому, уже в IX — X вв. освоили бассейны основных северных рек — Онеги и Двины и вышли на побережье Белого моря, постепенно заселяя его Летний и Зимний берега. Нам известны несколько основных путей, которыми пользовались новгородцы при колонизации Севера. Самый северный из них вел от Онежского озера через Повенец к рекам Выгу, Суме и Нюхче — на Белое море. Плавали ушкуйники и на восток от Большой Бочаги по реке Водле, ее притоку Черевой, озерами к рекам Кене и Онеге, а оттуда на север к морю или по реке Емце на Северную Двину.
Онежское озеро служило отправным пунктом и для другого пути по рекам Андоме и Ухте к озеру Лача и Каргаполю, а от него по Волошке и Вохтомице на Вель — в богатое Поважье.
К более позднему времени относится освоение выходцами из Новгорода и Ростова самого южного пути, пересекающего Заволочье в широтном направлении. Он начинался в районе реки Шексны и озера Белого и вел через Вологодский и Словенский волока на Сухону, которая впоследствии стала основным путем не только на Двину и Вычегду, но в Печору, Югру, Пермь и далекую Сибирь, прославившуюся своей пушниной.
А были ли новгородцы первооткрывателями этих путей-дорог? Или же славяне лишь воспользовались водно-волоковыми путями, еще до них известными коренному финскому населению края?
Вот здесь-то нам на помощь и приходит топонимика. В 1979 году в «Вопросах географии» была опубликована
работа А. П. Афанасьева «Исторические, географические и топонимические аспекты изучения древних водно-волоковых путей». Основная суть изложенного в ней заключалась, по мнению автора, в том, что «до начала русского этапа освоения европейского Севера в значении «волок» был широко распространен финно-угорский термин, который сохранился ныне в гидронимах в форме ахт, охт, ухт». А. П. Афанасьев приводит также следующие варианты таких названий, которые ему удалось обнаружить на территории Русского Севера: Ухта, Ухтым, Ухтома, . Ухтомица, Ухтомка, Охта, Охтома, Охтомица, Вохма, Вохтомина, Пахтома.
Вариантов «волоковых» названий можно найти гораздо больше, чем указано в работе А. П. Афанасьева. К ним нужно еще добавить Ошту, Тохту, Лохту, Кихть, Сохту, Вохту, Вохтогу, Шейбухту, Ухтомьярь, Бохтюгу, Нерехту, Уфтюгу, а также целый ряд других, сохранивших в своей основе древнее финское наименование волока.
Можно проследить основные водно-волоковые пути на территории современного Русского Севера. Очень часто они имеют малую протяженность и, как следствие, местное значение. Но ведь это как раз и говорит о большой разветвленности водно-волоковой системы: даже для передвижения на малые расстояния пользовались прежде всего реками.
Вот некоторые примеры. Река Андога на западе Вологодской области через озера Андозеро и Ухтомьярь волоком соединялась с рекой Мегрой, впадающей в озеро Белое. Река Ухтома на севере Ярославской области через небольшой волок по болоту могла вывести на Обнору или к озеру Никольскому, из которого начинается Комела. Небольшая речка Бохтюга, протекающая по водоразделу впадающей в Кубенское озеро Кубены и вытекающей из него Сухоны, как раз и соединяет их, только гораздо более коротким и безопасным (из-за частых волнений на озере) путем. Интересно то, что здесь уже в начале XX века были произведены изыскания, чтобы соединить реки Сухону и Кубену каналом.
Остальные малые реки с «волоковыми» названиями также всегда являются составными частями водноволоковых путей.
Только, конечно, не стоит искать каких-либо остатков существовавших тогда волоков. Чудские охотники и рыболовы пользовались удобными легкими лодками-долбленками, которые, судя по археологическим находкам, известны с каменного века, да и теперь еще кое-где сохранились. Другой тип легких лодок представлял собой ивовый каркас, обшитый берестой. Перенести такую лодку с одной реки на другую было вполне по плечу даже одному охотнику.
С помощью точных карт удалось найти финские «волоковые» гидронимы и на некоторых, считавшихся исконно славянскими, дорогах по Заволочью. На одном из основных новгородских путей с Онеги на Вагу, а именно по рекам Моше, Пуе (в Архангельской области), есть река Большая Охтома — и как раз она ведет к волоку между этими реками. А значит, и путь этот был известен еще до славян.
Наибольший же интерес вызывают системы с несколькими «волоковыми» названиями, обычно по разные стороны волока, да еще зачастую рядом с русскими названиями того же типа. В этих случаях русские топонимы представляют собой перевод (кальку) финских. Так, с озера Белого на Воже можно добраться только по реке Ухгоме Белозерской, озеру Волоцкому и Ухтоме Модлонской. Три «волоковых» гидронима из различных языков ясно показывают, что система эта использовалась сначала чудью, а потом и славянами.
К сожалению, памятники письменности донесли до наших дней очень мало свидетельств о существовавших некогда на северных реках волоках. Писцовые книги XVII столетия несколько раз водораздел рек Лежи и Монзы называют как «Лежский Волок», в связи с пролегавшим тогда там торговым путем из Волжского бассейна к Вологде и на Сухону. К 1470-м годам, когда Иван III готовил юридическое обоснование присоединения северных «ростовщин» к Московскому княжеству, относится документ, в котором есть такие слова: «А река Колуй от устиа и до верховна по обе стороны, да волок от Кокшеньги — то была вотчина княжа Иванова Володимеровича Ростовского…»
Если нанести на карту все «волоковые» названия, то можно увидеть, что встречаются они начиная с Поочья на юге и кончая Карелией на севере, с Эстонии на западе и примерно до реки Печоры на востоке. Этот ареал в целом совпадает с границами распространения субстратной (первичной, то есть финно-угорской) топонимики Русского Севера. Судя по этому, наши «волоковые» названия тоже следует считать субстратными по происхождению.
С ледоставом жители сурового края не оставались без путей сообщения. Крепкий л ед замерзших рек и озер служил отличной дорогой для охотников-чудинов, а впоследствии и для русских. Вспомним зимний поход 1499—1500 гг. московских воевод Семена Курбского, Петра Ушатого и Василия Бражника на Югру (за Урал), когда войско преодолело весь путь на лыжах. Лыжи известны на Севере еще со времен неолита: один из петроглифов в районе Онежского озера изображает охотника на лыжах, преследующего лося.
Поэтому не удивительно, что один из притоков Сухоны называется Шукшеньга — «Река-Лыжня» (сравните финское сукси — «лыжа», эрзянское сокс — «лыжи»). Можно привести аналогичное финскому русское название одной из рек Вологодчины: Лыжница (от древнерусского «лыжница» — лыжня, след от лыж).
Некоторые крупные реки превращались зимой в настоящие магистральные пути, заменившие в это время года водно-волоковую систему. Частью такого пути с реки Сухоны к озеру Шиченгскому была река Тафта (в Тотемском районе Вологодской области). В языке вепсов — потомков древней веси — имеется слово тауте — «зимняя дорога по льду реки, озера», от которого и произошло название реки. Подобные слова с тем же значением сохранились и в других финно-угорских языках.
