Лиса в землянке
Лют свист бомбы. Заливает уши свинцом, рвет душу.
Дверь землянки взрывной волной оторвало и метнуло в лес. И вдруг мы увидели в дверном проеме лисицу. А в зубах у нее— лисенок. Смотрит Патрикеевна на меня, я — на нее. И мороз у меня по коже… Не страх, а мольба в глазах у зверя: «Не трожь меня. Помоги-и!» Видимо, не ожидала людей здесь встретить. Потому и застыла у входа.
Орёл-птицевод
— Дядя Сарап, ты хотел что-то рассказать?
— А разве я молчу? Вы привыкли говорить просто: вода, камень, иду, ем… Такая речь бесцветна…
— Но ты обещал рассказать об орле..,
— Я и рассказываю о нем. Со скалы Кызыл-Дага из гнезда свалился птенец…
— А почему он свалился?
— Смелый, он не стал ждать пока окрепнут крылья… Я подобрал его. Очень редко орленок выживает в человеческих руках. У меня он выжил…
Гуся-Дуся
Родного села Заветного (прежде — Саурчи) я не узнал. Обилие современных домов, скорее коттеджей, под шифером и железом. Где ты, глинобитная землянка, на крыше которой с весны разрастался бурьян? Молодежь не поверит, что ты существовала и не увидит тебя даже в музеях. Тетка моя, до неузнаваемости постаревшая, долго рассматривала меня. «Та неужели это ты, Петро, племянничек? — и смахивала фартуком слезы с дряблых морщинистых щек.— Не оженився? Горемыка! Забыл батьковщину…» А я растерянно и радостно улыбался. И не оправдывался. Нельзя людям забывать родные места.
