Мы затаили дыхание, замерли средь пожелтевших кустов. В безмолвии осеннего сада раздавалось лишь поскрипывание гравия. Он шел медленно — разыскивал нас. А мы с Тиграном прятались, чтоб смыться от него и поиграть с ребятами из соседнего двора в теннис. Тигран его об этом со вчерашнего вечера просил, но наш робот-нянь был неумолим. Он все твердил, что ему поручено следить за нами, что мы обязаны в такое-то время заниматься, в такое-то время есть, в такое-то время отдыхать. Поручила ему это наша мама. Если б сама мама была сейчас в городе, мы бы с Тиграном, конечно же, ее уговорили. В крайнем случае, пришлось бы немножко поныть, мама чуть-чуть посердилась бы, а потом улыбнулась, и все бы вышло по-нашему. А теперь вот…
— Он нас не найдет, Тигран?
— Не найдет, если болтать не будешь! — шикнул на меня Тигран.
Шорох гравия раздался совсем рядом. Я окаменел. Сквозь просвет в кустах мне было видно металлическое тело нашего няня, поблескивавшее в лучах осеннего солнышка. Мне вдруг стало ясно, что прятаться бессмысленно — из укрытия все равно не выйдешь, робот тут же нас заметит, значит плакал наш теннис.
Робот прошел мимо. Шаги его заглохли, и я перевел дух.
— Ушел.
— Не заметил.
— Улизнем? — предложил я.— Что толку тут сидеть?
— Да, мне тоже надоело,— согласился Тигран.— Только все-таки потерпим еще чуток.
— Почему?
— Да он не так далеко отошел.
— Если б мама тут была!..
— Она поздно вечером должна вернуться,— сказал Тигран.
Опять помолчали.
До чего же скверно, когда няня не человек, а робот. Раньше было все иначе: няни были терпеливыми тетями и бабушками. Порою строгими. Но все-таки ребята могли их уговорить, убедить в чем-то. А с роботом каши не сваришь…
— Тигран,— прошептал я.— Давай сыграем с нянем какую-нибудь шутку.
— Какую?
— Да что-нибудь придумаем в воспитательных целях.
Тигран ухмыльнулся невесело.
— Не выйдет, это же машина: какое задание ей дано, то она и будет выполнять.
— Еще лучше, что машина! Порвем какой-нибудь провод…
— Вы здесь? А я вас ищу,— прозвучал прямо над нами голос робота.— Ну-ка, вставайте. У меня сердце оборвалось — нашел-таки!
— Не слышите? Я с вами разговариваю!
Мы вышли из кустов. Мне видеть не хотелось холодные стеклянные зеленоватые глаза робота. И было даже чуть-чуть страшновато.
Когда вышли в аллею, Тигран незаметно подмигнул мне: мол, смоемся?
И в тот же миг наш прекрасный нянь схватил нас за руки.
— Мы пропали! — сказал Тигран.
— Прощай, теннис! — добавил я.
И осенний сад тут же утратил для нас свое очарование.
Я слышал теперь только знакомое и такое несносное жужжание моторчика, исходившее из металлического тела нашего воспитателя.
Когда подходили к дому, я принялся ныть:
— Ну, пожалуйста, отпусти нас… Мы потом позанимаемся… Нас ребята ждут…
— Нужно учить уроки,:— нянь был непреклонен.
— А мы попозднее… вместо вечерней прогулки… ну, честное слово, сядем заниматься…
— Нет! — отрезал нянь.
— А мама нам позволяет,— прибегнул я к последней уловке.
Он на это ничего не ответил — просто втащил нас в комнату. Ничего не поделаешь, мы сели, раскрыли тетрадки и грустно переглянулись.
— Начнем с астрономии,— сказал нянь.
— Начнем,— вздохнул Тигран.
Я написал на промокашке: «Отвлеки его, а я его проучу»,— и показал фразу Тиграну. Тот кивнул.
— Чем вы заняты? — спросил нянь и, ловко перехватив промокашку, прочитал: «Отвлеки его, а я его проучу». Что это? —
— Предложение. Сложносочиненное предложение, которое состоит из двух простых.— Тигран подмигнул мне, и я встал у робота за спиной.
Пока Тигран разбирал первое предложение, я отважно приступил к делу: принялся отвинчивать крышку на спине у робота.
О! Чего только не оказалось внутри: электрические лампочки, разноцветные провода, фарфоровые изоляторы, коричневые интегрирующие щиты… Не долго думая, я оттянул один из красных проводов, и — опля! — провод оборвался. Робот и этого не почувствовал. Но, поскольку Тигран уже закончил разбор нашего сложного предложения, робот спросил:
— Что вам задано на завтра по астрономии?
— География Сатурна.
— Ясно. Внимание. Сатурн делится на два полушария — Северное и Южное. В Северном полушарии преобладают горные цепи, долин почти нет…
И вдруг зеленоватые глаза нашего няня засветились ярче прежнего, внутри его раздался какой-то скрежет: с ним творилось что-то непонятное. Потом он повторил:
— Сатурн делится на два полушария — Северное и Южное. В Северном полушарии преобладают горные цепи, долин почти нет…
Солнце давным-давно закатилось, и сумерки перешли уже в ночь, а мы все еще сидели за письменным столом. Нянь позабыл и про нашу вечернюю прогулку, и про ужин, и про то, что нам пора спать. Он все не отпускал нас и твердил свое:
— Сатурн делится на два полушария — Северное и Южное. В Северном полушарии преобладают горные цепи, долин почти нет…
А мама, как назло, все не возвращалась и не возвращалась.
