Однажды ранним весенним утром я оказался в лес у . Впереди раскинулась заболоченная низина, поросшая молодым березняком, сосною и черемухой. Тянуло сладковатым ароматом распускающихся почек берез и горьковатым духом мокрой коры черемухи. Струился прозрачный туман, сквозь который виднелись только верхушки деревьев, отчего казалось, что там, внизу, вовсе не лес, а широкое поле, нива. И, помню, подумалось: мы ведь так и зовем лес — зеленая нива. Усердно снимаем с нее урожай древесины и забываем порою, что лес дарит нам еще и отдых, здоровье, радость…
В нашей стране пригородные леса, которые отнесены к зеленой зоне городов, уже не рубят на хозяйственные нужды. Они служат только для отдыха населения. Число отдыхающих в лесу возрастает. Люди наносят вред лесной почве, травам, деревьям. Чтобы сохранить пригородный лес и уберечь от гибели, вести лесное хозяйство в нем надо особым образом. Как — ответ дает новая, еще только формирующаяся отрасль лесоведения — урбанизированное лесоводство. О нем наш рассказ. И нынешним школьникам развивать дальше новую науку, искать новые пути сохранения пригородных лесов.
Лет тридцать тому назад в таежной глухомани за Шарташом — горным озером на северо-восточной окраине Свердловска — можно было еще заблудиться: покрытые густыми сосняками, черничниками и много-травниками, каменистые гряды возвышенностей, причудливо разбросанные по территории, перемежались заболоченными понижениями, сквозь дебри которых и не продерешься. Чуть ослабил внимание, шагнул в сторону — и уже потерял ориентировку. Обступит тебя вдруг со всех сторон однообразная пестрота стволов или едкая зелень болотных мхов и будто смеется над то бою недобро, поддразнивает: выберись-ка теперь отсюда! А болота мокрые,’ местами зыбкие, почва колышется под ногами. Ткнешь заостренный шест в трясину — на три метра вглубь проваливается.
От лесного кордона «Пески» , что притаился в сосновой роще на пригорке у берега, я ходил в глубь леса по косенькой дорожке — малозаметной травянистой тропинке, петлявшей меж стволов. Во все былые времена всякая дорожка в лесу прокладывалась человеком для дела. Вела в грибные места или к ягодникам, на токовище иль к лесосеке,— для праздного шатания в тайгу не забирались. И моя заветная тропка, по лежням одолев мокрое место, круто забирала в гору, к северу, упиралась в лесной полог — сосновые кроны, загадочно манила туда: глянь-ка, что там, за перевалом!— потом сбегала в низинку и пряталась в частом березняке, где красовались на кочках моховики, боровики, подберезовики.
В степи — простор, в лесу — угодье,— говаривал русский крестьянин в старину и ходил в лес на добычу зверя, на промысел орехов, грибов, ягод, целебного корня. Но не одним только богатством угодий, то есть материальной стороной дела, а еще и диким местом, нехожеными тропами привлекал к себе лес человека. Романтикой поиска, даже опасностью. В каждом из нас еще сохраняется дух первобытного охотника, следопыта.
Долгое время — так уж получилось — не был я в шарташском лесу, а когда как-то по осени вновь попал сюда, то вместо своей заветной тропинки увидел до вольно широкую, покрытую утрамбованной щебенкой дорогу и старушку на ней в сером рабочем халате с метлою в руках. Она расчищала дорожное полотно от сухих опавших листьев и хвои.
Непривычно было мне, выросшему у леса, видеть эту картину: зачем подметать тайгу? Да и вообще зачем тянуть в глухомань прогулочную дорожку? Пусть лес останется лесом — диким, непролазным, безлюдным. Тем он и хорош, тем и жив он. Дорога, как ворота, от кроет человеку свободный доступ в глухомань. Масса людей просто-напросто перетопчет ягодники, переломает кусты и подрост, распугает птиц и зверей. А без зайца и лес не лес, без кулика и болото не болото. Лес будет просвечивать насквозь, как городской сад. И в душе я никак не мог согласиться с тем, что прогулочных до роже к в пригородных лесах Свердловска становится все больше и больше. Мне представлялось: до рожки погубят лес. Но я ошибался. И еще много-много дней и недель прошло, много дорог исходил я в шарташском лесу и в других лесах, примыкающих к Свердловску, много-много раз встречался с лесниками и лесничими, наблюдал их работу в лесу, наблюдал за горожанами, уже не десятками, сотнями, а тысячами устремлявшихся в ближний лес со всех конечных остановок городского транспорта, прежде чем понял свою ошибку и глянул на ‘ щебеночную до р ожк у в лесу уже иными глазами.
В самом конце апреля на северных склонах шарташских кряжей последний снег еще сбегает в болота ручейками, а на южных, под горячим солнцем, уже пробиваются из земли и раскрывают бутоны наши подснежники: загадочный бледно-желтый, опушенный ворсинками прострел, таинственная ало-синяя медуница, веселые и беззаботные солнечные цветки мать-и-мачехи. Попозже расцветают оранжевые калужницы, жарки-купавки, белые пахучие грушанки — уральский ландыш. И тут-то охотники за лесной красой наводняют лес и с корнем выдирают ее из земли.
Летом вокруг Шарташа чуть ли не под каждой сосной — пикник, на каждом пеньке — закуска. Еще хуже зимою. Лыжники идут напролом, везде и всюду. Давят и губят всю поросль, все черничники и брусничники. Снежный покров приподнимает человека над землей, и тянется он за еловой и сосновой лапой с зелеными шишками. Лес стонет. Стонет не от ветра, а от горожанина, от урагана людского.
Я беседовал с учеными-лесоводами, с экологами, с ландшафтными архитекторами и градостроителями, спрашивал, как уберечь пригородный лес от погибели. Он и уже думали над этим.
Издавна Свердловск славился своими окрестными лесами. Потому-то в июле 1966 года именно здесь и созвали первое Всероссийское совещание лесоводов, на котором шел разговор о зеленых зонах городов, о благоустройстве пригородных лесов, об организации лесопарков.
23 июля в лесном массиве бывшего учебного хозяйства Уральского лесотехнического института, переданном теперь Шарташскому лесничеству Свердловского горлесхоза, участники совещания посадили памятную аллею лиственниц и этим положили начало превращению леса в лесопарк, который тут же назвали «имени Лесоводов России». Установили монумент — глыбу серого уральского гранита — и высекли на ней эти слова.
Мне довелось быть свидетелем этой торжественной церемонии. Я слышал о тех работах, которые и превратят лесной массив в лесопарк. Тогда попытался, вникнув в суть понятий, уяснить, чем лесопарк будет отличаться от естественного, дикого леса и от городского парка культуры и отдыха. Порывшись в книгах, нашел: в 20-е годы в нашей стране лесопарками именовали леса, расположенные около городов. В предвоенные и первые послевоенные годы ленинградские и московские лесоводы сформулировали более точное определение понятия лесопарк: благоустроенный на основе технического проекта лес, предназначенный для массового кратковременного отдыха населения.
Первую лесопарковую зону в стране создали под Ленинградом в 1933 году. В 1936 году в ней сформировался первый лесопарк «Невский». Один на всю страну.
Сама по себе эта сухая научная формулировка мало что объясняла несведущему человеку. Но я уловил главное: лесопарк — путь спасения пригородного леса. Лес останется лесом, не превратится в городской сад или парк, но будет иным, особым. Не тем, что дает нам дрова или, скажем, корабельные мачты, а тем, что даст нам здоровье, отдых, наслаждение его красою. Ученые назвали такой лес рекреационным. Значит, и лесное хозяйство в нем надо вести по-иному. Но как? На этот вопрос и попытались ответить впервые на совещании 1966 года. Вернее сказать, лишь наметили ответ. Ученые еще только исследовали проблему, изучали влияние отдыхающих на лес, делали первые выводы.
А лесники-практики не могли сидеть сложа руки и ждать, когда ж ученые скажут, как им вести хозяйство в лесопарках. Им надо было работать сегодня, и они работали.
В 1967— 1968 годах составили проект лесоустройства 15 лесопарков Свердловска. Тогда впервые был применен метод ландшафтной таксации лесов, который еще только рождался. При ландшафтной таксации описываются не только запасы древесины, а ландшафты, или пейзажи, то есть участки леса, лесные комплексы. Например, водоем и его окрестности, склон холма с его травами, поляна с окружающими ее деревьями.
Итак, Свердловский горлесхоз начал энергичное, планомерное преобразование лесов в лесопарки. А делалось вот что. По-прежнему строились щебеночные пешеходные дорожки, продолжали оборудовать поляны отдыха: устанавливали сиденья, столы, укрытия от непогоды, сооружения для детских игр, украшения в виде деревянных скульптур сказочных персонажей. Новым же было строительство прудов, например, в лесопарке имени Лесоводов России, устройство на Шарташе пляжей, а также декоративное оформление родников, ключиков и прудков в бывших карьерах. Кроме того, ежегодно проводились большие декоративные посадки у дорог, водоемов, на опушках, в прогалах, на полянах.
Свердловские лесопарки хвалили, их называли зеленым ожерельем города. В 1975 году решением облисполкома они были объявлены ботаническими памятниками природы. Дважды Свердловский горлесхоз занимал первое место и получал награды в республиканском конкурсе на лучшее содержание и благоустройство лесов, используемых для отдыха трудящихся. На ВДНХ лесники получили медали…
Но время шло, лесоустроительный проект устарел, а новых научных рекомендаций горлесхоз не получал и какую поляну как обустроить, как сделать декоративные посадки или рубки, куда и какой протяженности проложить дорожки, решали сами лесники по наитию, по догадке, по подсказке таланта своего.
Между тем в лесоведении — науке о лесах — так энергично велись исследования по рекреационным лесам, столько накопилось новых знаний, что появилась в нем новая отрасль, направление — урбанизированное лесоводство. Это система знаний о пригородных, антропогенных лесах. Их именуют еще лесами социального назначения.
Внутри нового направления уже сформировались самостоятельные учения: учение о влиянии различных типов леса на психологическое состояние и эмоции человека; учение о теоретических основах благоустройства рекреационных лесов; учение о динамике (развитии) лесонасаждений, находящихся под антропогенным воздействием; учение о пригородных объектах ландшафтного лесоустройства, в частности лесопарков.
Ландшафтное лесоустройство направлено на сохранение леса, на улучшение его рекреационных свойств. Это, в частности, и организация лесопарков. С чего начинается преобразование леса в лесопарк? Оцениваются эстетические свойства пейзажей, их эмоциональное воздействие на отдыхающих, определяют и описывают их форму, объем, цвет. И затем разрабатывают ландшафтно-архитектурный план и проект детальной планировки лесопарка. Составляют рабочие чертежи, и лесники приступают к практическим работам по формированию лесопарка: пейзажным рубкам и посадкам, благоустройству (дорожно-тропиночная сеть, мебель, малые архитектурные формы) и зооустройству (создание: зон покоя, развешивание гнездований, кормушек, устройство вольеров) .
Все это должно выполняться только при условии сохранения окружающей среды. Поэтому в проекте предусматривают мероприятия по уменьшению ущерба лесу от рекреационной нагрузки и хозяйственной деятельности человека. Для этого определяют потребности города (или его района) в пригородных лесах, подсчитывают посещаемость, то есть рекреационную нагрузку и устанавливают возможность леса выдержать эту нагрузку без ущерба для лесного биогеоценоза, экосистемы.
Один из эффективных методов предотвращения рекреационных перегрузок — это рассредоточение отдыхающих на территории лесопарка, создание хорошо продуманной сети лесных дорожек и троп. Дорожка, словно магнит, притягивает к себе пешехода. Она спасает лес, а не губит, как представлялось мне раньше…
То, что я рассказал об урбанизированном лесоводстве, не найти ни в учебнике, ни в научных монографиях, ибо ни того, ни другого еще нет. Есть книжки по отдельным проблемам, статьи в журналах, диссертации.
Ручейки сбегаются в реки, реки — в моря. Когда-то сольются в единый поток и труды отдельных ученых-лесоводов, появятся монографии, учебники. Для этого исследователи время от времени встречаются, рассказывают о том, что сделали, договариваются, что делать дальше. Такой встречей и была научно-техническая конференция по проблемам лесопаркового хозяйства в пригородных зонах, которая проходила в Свердловске в сентябре 1981 года, через пятнадцать лет после первого Всероссийского совещания лесоводов. Проводилась она по решению Министерства высшего и среднего специального образования и Министерства лесного хозяйства Российской Федерации. А инициатором ее выступил Уральский лесотехнический институт.
Это был представительный и авторитетный форум. В актовом зале института собрались ученые-лесовода из 11 вузов, 11 научных и проектных институтов, лесоводы-практики из 8 территориальных подразделений лесного хозяйства РСФСР, Украины, Белоруссии и других республик — от Камчатки до Прикарпатья, от Белого моря до Памира. 132 автора представили на конференцию 90 докладов о научных исследованиях и опыте урбанизированного лесоводства.
На благоустройство рекреационных лесов (устройство лесопарков) требуются большие капитальные затраты. Исследования, о которых Докладывалось на конференции, показали, что они окупаются повышением производительности труда благодаря отдыху и укреплению здоровья трудящихся в пригородных лесах. Были подсчитаны «цена свободного времени» трудящихся и «рекреационная ценность» среднего гектара благоустройства леса. Эту величину называют еще «эффектом хозяйствования» в лесопарке. Затем определили расходы на благоустройство, то есть «стоимость хозяйствования» в лесопарке. Сопоставление результатов показало, что эффект хозяйствования выше стоимости хозяйствования. То есть получают больше, чем затрачивают. До ходы от благоустройства выше расходов на него. Урбанизированное лесоводство — дело эффективное. Таков вывод науки.
Конференция выработала рекомендации по использованию исследований в урбанизированном лесоводстве.
Все участники конференции единодушно высказались за то, чтобы организовать в лесных вузах подготовку специалистов по лесопарковому хозяйству, составить программу и учебные пособия для студентов.
…15 сентября погода хмурилась, но это не помешало участникам конференции собраться у монумента Лесоводам России, там, где 15 лет назад была высажена аллея лист венниц.
Слабые тогда деревца окрепли и превратились в могучие деревья. В память о конференции и в поддержание доброй традиции каждая делегация высаживает по деревцу — сибирскому кедру.
Посадки окончены. Все идут к дороге, садятся в автобусы. Мы вдвоем с лесничим еще остаемся на месте. Он думает о чем-то, потом, словно очнувшись, деловито оглядывает поляну. Праздник кончился, продолжаются будни, Иван Яковлевич дает команду заровнять у посаженных кедров почву граблями, полить их хорошо, убрать инструмент. А завтра — новые думы, прикидки, подсчеты: на плечах у него еще’ три лесопарка. Когда-то еще эти ученые вернутся к нему с готовыми рекомендациями: правилами, таблицами, наставлениями. А пока все надо решать самому: мебель, скульптуры, дорожки, посадки, рубки…
