«Сочинительство всегда было внешней моей профессией, а настоящей, внутренней жизнью являлся мир постепенно раскрываемой тайны воображения».
В этом утверждении Грин, кажется нам, сознательно сузил содержание «настоящей, внутренней
жизни». Это строки из черновика неосуществлённого вступления к «Алым парусам»; вероятно, поэтому, в соответствии с задачей момента, он и выделил — «тайну воображения».
Феномен воображения был для Грина предметом самого пристального интереса на протяжении многих лет. И «постепенно раскрываемая тайна» увлекает читателей, волнует, подсказывая пути собственных поисков… Но воображение было для писателя и важнейшим инструментом более широкого исследования. Он был великий экспериментатор, писатель А. С. Грин. Разве каждая из
поведанных им историй — не тонкий эксперимент, поставленный на том или другом людском характере, в тех или других связях и обстоятельствах ? Ради чего ? Ведь всякий опыт оправдан, лишь когда цель его не исчерпывается им самим.
Сочинительство было внешней стороной непрестанной кропотливой и благородной работы: поисков и возвращения человеку его утерянных, забытых, скрытых, занесённых повседневными наслоениями высоких возможностей.
Человек способен пересечь, ночь напролёт шагая по гребням волн, огромный залив,— если на другом его берегу стряслась беда с дорогими людьми и время не ждет. Человек способен летать, если душа его чиста,— и вознести над землёй любимую, чтобы показать ей прекрасную землю, осиянную звёздным светом. Человек способен своими руками сотворить чудо, если очень захочет этого и если трудиться будет не для себя, а для того, кто ждёт это чудо всю жизнь напролёт…
Но, на беду, человек способен и на другое : он может одной лишь предательской мыслью, одним недоброжелательным взглядом убить, бросив в пропасть, друга…
Результаты экспериментов Грина— достояние каждого . Их путеводная цель — преображение человека.
Лабораторией писателя был весь мир— большой и привычный, большой и меняющийся, со всею своей добротой и жестокостью. И лишь отчасти трансформированный — согласно решаемой задаче. Можно сказать и иначе: мир, с которого стёрли пыль, обнажив в непривычной чёткости и хорошее, и дурное.
Романтический мир Александра Грина условен ? Конечно. Условен, как всякое неподдельное искусство. Великая музыка условна целиком и насквозь. Музыка ! — которая чутко, точней и полнее других искусств способна передать широчайший спектр человеческих чувств… Творчество перестаёт быть творчеством, если утрачивает черты условности. Выбор её характера и меры — право того, кто творит. Герои и города Грина потому кажутся нездешними, что он смелее других воспользовался этим правом…
