День этот оказался обманчиво длинным. Сонька никогда еще не убегала так далеко. Уже солнце перешло зенит и клонилось к горизонту, а у нее не было сил повернуть назад —- к привычной угловой комнате на первом этаже интерната, где стоит у окна ее кровать, а на тумбочке— яркие, но совершенно сухие незабудки пустыни. И — книги по математике.
Вот цифры и формулы ей не казались сухими. В них чудились ей и запах воды, и рождение ветви. Она верила, что математика может охватить все, а искомое число, словно кактус,— зацвести ночью.
Сонька остановилась и облизала потрескавшиеся пыльные губы. Светлые глаза ее под выгоревшими бровями тревожно проследили за яростно взревевшим пустынным небом.
