Звезды говорили с ним, и он умел их слушать. В летние ночи он выходил на темную гулкую улочку и смотрел в небо. Стоял и думал о своем. О своем — это значило: об опере, потому что никогда в жизни у него не было ничего другого. Он представлял себе завтрашний спектакль, и Арктур, пылавший над домами, начинал петь. Певец слышал далекий нечеловеческий голос. Именно тот голос, те интонации, которые искал для своей партии. Назавтра он шел на сцену и пел. Ему бросали на сцену цветы, но певец не поднимал их: ведь цветы предназначались Арктуру, до которого не достать, не добросить… Он делился своим успехом со звездами, и Арктур отвечал ему первыми словами из арии Отелло: «Всем нам радость!»
Но певец состарился, голос потерял гибкость, исчезли верха, и теперь даже звезды не могли помочь ему. Он покинул сцену после выступления в «Искателях жемчуга», и с тех пор звезды молчали. Певцу — бывшему певцу — оставалось одно из двух: либо вновь заставить звезды петь, либо тихо уйти из жизни, потому что вся жизнь его слагалась из оперы и звездных голосов.
