Мы были шапочно знакомы,
но дела
заставили зайти к нему домой.
Он болен был.
Во всю зимэ мела.
Казался вечер полночью глухой.
Я постучал.
«Входите! — донеслось. —
Не заперто…»
Шагнул я (ну, дупло!),
морозом просвеженного насквозь,
меня парным теплом обволокло…
Спросил о деле —
весь и разговор.
Узнал, что надо, —
уходить пора.
А он промолвил, вроде как в укор:
— Уютна ли ночевка у костра
в глухом лесу,
где ни души и мрак?..
Я отмолчался.
Он сказал опять:
— Ты посидел хотя бы просто так,
костер на пару долго ли собрать?..
Какой чудак!
При чем костер и лес,
когда огромный город за окном?!..
Худой и желтый, он с кровати слез,
халат потертый стиснул кушаком.
— Меж нами разница… каких-то
тридцать лет,
но эти тридцать…—
Он пошел к столу,
и, словно заметая легкий след,
халат полой ударил о полу.
