Затем Панкин вспомнил Колю Русанова, своего боевого дружка, может, единственного настоящего друга за всю войну. Надежный, душевный он был, Колька Русанов. Был… Похоронили его в рощице на самой окраине Яблонной, под Варшавой. Сколько раз лазили они с Колей в немецкий тыл, сколько вместе горя хлебнули — не счесть. Три ордена было у Коли и четыре медали и ни одного ранения. А вот поди ж ты, перед самым концом войны напоролся на мину.
Как-то под Ковелем, в слякоть и распутицу, они двое суток пролежали в копне соломы, поджидая подходящего «языка». Хлеб и консервы были съедены. Грязищи вокруг — хоть залейся, а воды не было. Николай предложил перерезать немецкий телефонный кабель, проходивший неподалеку от копны. Так и сделали. Немцы появились через час — целое отделение, десять фрицев. Быстро отыскали и исправили обрыв, погалдели что-то по-своему и направились дальше вдоль линии. А двое отстали от остальных — присели под копной по нужде.
О такой удаче разведчики и не мечтали! Выждав, пока основная группа гитлеровцев уйдет подальше, они набросились на немцев. Запихнули в рот кляпы, ремнями стянули руки за спиной. Обоих фрицев благополучно привели в штаб дивизии. Панкина и Колю Русанова тогда представили к награде. Свои ордена они получили уже в Польше, когда дивизия ненадолго остановилась под Бялой Подляской.
Или еще…
— Сто-о-ой!..
