Но старое седло так и осталось в нашей квартире.
Правда, оно со временем неузнаваемо преобразилось. Во-первых, по настоянию матери оно прошло основательную санобработку в горячей ванне с дезинфицирующим раствором. Вечерами, когда мы все смотрели телевизор, Владимир усаживался в своей комнате на перевернутый табурет, клал на колени обрезок доски и, подражая, должно быть, шорнику с конного двора, принимался за работу. Что-то ушивал, приколачивал, примащивал. Облезлую луку он проклеил несколькими слоями материи, просушил, опилил, покрыл нитрокраской. Выпросил у меня денег и купил у старьевщика выбракованной подошвенной кожи. «На подкрылки», — пояснил мне Владимир. И в самом деле, получилось отличное седло! Однажды, взвалив его на загорбок, наш дуралей побежал на конный двор, как он сказал, «поразмяться после умственного труда». Возвратился уже в сумерках. Отдуваясь, втаскивал тяжеленное седло на третий этаж…
Сделал я мальчишкам этажерку. Гляжу — Володька две полки уже занял конской сбруей. Здесь были сшитая им самим из кусков сыромятины уздечка, ременный кнут, выездные, из красного сукна, крестьянские вожжи. Тут же лежал и моток тонкой бечевы, искусно сплетенной из волоса — надергал из конских хвостов, не иначе.
