Годдард поднял голову, посмотрел на своих сотрудников. Справа улыбается своей вечной оптимистической улыбкой Александр Шаповал, он даже не смотрит на динамики, уверен, что все три вариатора (слово-то какое придумал — не люди, а вариаторы!) выйдут на связь. Слева Горелов, собранный, спокойный и очень большой для микрокабин «Паллады». Тоже оптимист, мелькнуло в голове Годдарда. Хотел работать у Шаповала, не выдержал тренировок и с тех пор делает вид, что интересуется только пилотажем… Испытатели по вашей части, мистер Годдард. Да, испытатели по его части, и, если сегодня что-нибудь случится в огненном котле Венеры, он, Годдард, будет настаивать, чтобы спасательная на Уран летела без вариаторов. Он, Годдард, будет драться за отмену экспериментов, чтобы и думать о них забыли. Надолго. На сто лет!
Где же связь? Три зеленые искорки на экранах слежения — все три движутся. Годдард почувствовал, что у него заныло под лопаткой: пятая минута, и ничего не сделаешь, пока Мухин или Крюгер, или Маневич сами не позовут их. Кто позовет первым? Маневич? У него бас, низкий, тягучий, как желе, медленно вытекающее из банки. Крюгер — тот говорит взахлеб, его сообщения очень эмоциональны, за него Годдард боится больше всего: не произошло бы срыва. Проще всего с Мухиным. Проще уже потому, что УГС Мухина более совершенна. Почти мгновенная адаптация, даже без вмешательства сознания. И характер у Мухина ровнее. Он не сделает ничего нелогичного. И докладывает спокойно, взвешивая слова. Кто из них заговорит первым?..
