По-видимому, удовлетворенный тем, что работы у гостя не убавляется, доктор погасил улыбку и отхлебнул из стоящего перед ним стакана в темном серебряном подстаканнике. «Извините,— дотронулся он до узла галстука.— Горло пересыхает». Прищурился, достал из коробки с надписью «Цукор» белый кубик, поднял его над стаканом, разжал пальцы — и кубик, на глазах разрушаясь, пошел на дно. Толчин с любопытством следил за действиями хозяина кабинета и на время забыл одолевавший его вопрос: зачем он, Толчин, здесь?
— А скажите, Владимир Николаевич,— обнаруживая знание имени-отчества гостя представившегося, вообще говоря, лишь по фамилии, вновь начал Альтман,— вы действительно верите в необходимость уточнения законов механики?
Неожиданные эти слова, казалось, были обращены не к Толчину, а к кому-то третьему в кабинете, но тема, по-видимому, Толчину была хорошо знакома, потому что он тотчас ответил:
— Я не верю. Я знаю.
И этот ответ устроил доктора. Он заулыбался еще дружелюбнее, взял дымившуюся в пепельнице сигарету, затянулся и пододвинул пачку«Явы» собеседнику.
