1.
Привычно дремлется в салонах.
Тем Север снится, этим — Юг.
И двигатели камертоном
Гудят, баюкая…
И вдруг —
Вырвался зловещий факел
Из-под левого крыла,
Стиснул топливные баки
В огненные удила!
А внизу туман угрюмый
Над поземкою полей
Да леса,
Черны, как трюмы
Затонувших кораблей.
В первый раз родные горы
Захотелось променять
На равнинные просторы,
На речную благодать.
Под шасси
Легко и звонко
Хрустнула б дорожка льда,
Как заветная «бетонка»…
Но ни речки, ни пруда.
На приборах отблеск нервный…
Ощутив, как пропасть,
Высь,
Двести рук
Уже, наверно,
В подлокотники впились.
2.
Не ступень от ракеты,
Не из космоса гость-метеор,
Это сорванный с плоскости
Грохнулся оземь мотор.
Догорая, дюраль
Стыл в оранжевом пепле,
И снега потускнели,
И окна от взрыва ослепли.
И казалось с земли:
Самолет перебитым крылом
Гор коснется
И рухнет за дальним селом.
Велика у хозяйки-земли
Притяжения сила.
Горизонт, словно обруч.
Повис
На консолях у «Ила».
3.
Жуток скрип крылатого металла.,
И штурвал бунтует под рукой.
Белая рубашка тесной стала,
На пол сброшен галстук щегольской.
На запястьях голубеют вены.
И затылок командирский взмок,
Будто всю слепую тяжесть крена
Командир взвалить на плечи смог.
А консоли вздрагивают мелко,
А заклепки, как холодный пот.
И ползет высотомера стрелка,
Медленно, но все-таки ползет.
Только бы сдержать ее паденье
До черты, помеченной нулем!
И второй пилот без промедленья
Принимает власть над кораблем.
А через минуту на штурвале
Снова командирская рука…
Хаосом дымящихся развалин
Рушатся в пространство облака.
4.
Жизнь у каждого только одна,
А пилот — за чужие в ответе.
Ты прости, командира жена,
Если станут сиротами дети.
И о вас его боль,
И о них,
Тех, кто в эти минуты с ним в рейсе…
Каждый взглядом к пилотской приник,
Став белей полотняных кресел.
Вот девчонка,
В косичках — капрон.
Нежит скрипку на круглых коленях.
Может, все это
Попросту сон?
Но надсадно турбинное пенье.
И в глазах у девчонки вопрос,
От которого некуда деться.
Что ей можно ответить всерьез?
Что отдать за доверчивость детства?
Рядом с нею
Седой офицер.
Он-то был в переделках суровых.
Взглянет, словно возьмет на прицел,
И дымит сигаретою снова.
Может, вспомнился бой у Карпат,
Где снаряды дробились о траки.
Нет, не взрывы считал он —
Солдат,
На броне уцелевших в атаке…
Все он понял. И сердцем своим
Слился с теми, кто там, в напряжении.
Разрешили бы — встал рядовым
В этом, может, последнем сраженьи.
5.
Я знаю: ты б решился —
Смело шагнул на вражеский блиндаж
Или, как капитан Гастелло,
Увлек в бессмертье экипаж.
А тут не рвут небес зенитки,
Простор бездымен и широк.
Лишь плоскость стонет, как от пытки,
Надломленная поперек,
И бьется крохотная жилка
Едва заметно на виске:
Один неверный сдвиг закрылка —
И полкрыла сорвет в пике!
Тогда ни храбрость, ни уменье
Помочь не смогут,
А пока
Помножь свой опыт на терпенье,
Чтоб победить наверняка!
И командир,
Припав к приборам,—
Чей пульс неровен и горяч,—
Вел по воздушным коридорам
Корабль,
Как раненого врач.
Впервые «Ил» назвав Илюшей,
Он про себя твердил слова:
— Ну, потерпи еще. Послушай:
В локаторе видна Москва!
6.
И в наушниках, что серебро,
Ясный голос вопросы чеканит:
— Как, механик, с горючим?
— Добро.
— Штурман, как мы идем?
— В расписаньи.
И «второму»:
— А ну-ка чуток
Доверни. Так. Отлично, ребята.
…И срывается встречный поток,
Обтекая крыло виновато.
7.
Позывные, в звездные просторы
Брошенные рацией с борта,
В два узла вязались, как швартовы,
На антеннах аэропорта.
Не по ним ли,
Как канатным жилам,
Самолет упрямо шел вперед,
В три винта внушая пассажирам:
— Все в порядке! Завершим полет!
И Земля не щерилась горами,
Разогнав туман до полюсов,
Поводила синими бровями
Бархатных от инея лесов.
Летчики,
Не глядя на консоли.
Вслушивались в двигателей такт,
Спаянные командирской волей,
Словно пальцы,
Сжатые в кулак!
Однажды во время полета самолета «ИЛ-18» с пассажирами на борту произошел редчайший в авиационной практике случай: один из двигателей, загоревшись, вместе с мотогондолой сорвался с плоскости. В крыле образовалась большая пробоина. Катастрофа казалась неизбежной. Благодаря мужеству и высокому летному мастерству экипажа во главе с летчиком первого класса Александром Тубольцом полет завершился благополучно. Александр Туболец [ныне заместитель начальника Уральского управления гражданской авиации] за этот подвиг награжден орденом Красного Знамени.
