Тут на сцену вышел,
встал
в красном шелке
сталевар.
Ух, силен!
Огонь — не парень!
Рукой об руку ударил.
Да повел, повел глазами,
Поиграл бровями.
И пошел, пошел выплясывать.
Ноги в стороны выбрасывать.
Хорошо!
Но это сцена.
А каков он у мартена?
…А в мартене на заводе,
тычась в стены каменные,
плавка так и водит
плавниками пламени.
И выходит к ней огонь
в красно-огненной рубашке,
то гудит баском, то пляшет,
бьет ладонью об ладонь!
То вокруг пойдет вприсядочку!
— Сталевар, давай присадочки!
И плыли парни —
плотогоны,
Рубахи сбросив
на плоты.
И были парни —
Аполлоны
Воинствующей
красоты.
Река,
река тысячетонная!
Казалось,
покачнуть нельзя…
Но кто-то крикнул:
— Плотогоны!
И небо хлынуло в глаза.
А то сталь кипит, кипит,
да к огню и прикипит!..
Сталевар, могучий парень,
рядом жарко задышал:
— Не впервые сталь-то варим,—
улыбаясь, он сказал.
Вытер руки.
С силой хлопнул.
— Как вам парни наши?
Пляшем,
как работаем,
Работаем,
как пляшем.
Они проплыли
перед нами,
Ведя весло —
к руке рука.
И, прогибаясь под плотами,
Река шатала
берега.
