ПОХОРОНИЛ Яков своего предпоследнего сына. Выложил из тонких сосенок сруб над могилой — легче будет найти ее через долгие годы. Нарубил дров, надрал бересты, чтобы его сын мог «обогреться». И, еле волоча ноги, сгорбившись, побрел к юрте.
Дул теплый ласковый ветер. В родные края прилетели утки и гуси. Вскрылись озера, оттаяли болота, и маленькая речушка уносила последние льдинки.
И всякий раз, когда разливалась река, начинало греть солнышко, в юрту к Якову приходило горе. Восьмого сына отнял у него шайтан. «Кто будет кормить Якова в старости? Один только Алешка жив. Но кто знает, оставит ли его злой шаман?» — рассуждал старик.
…По тому, как собаки заводили ушами, то настораживаясь, то прислушиваясь, Яков понял, что кто-то идет в его юрту. Верные спутники в тайге, лучшие друзья и преданные помощники — собаки — не обманут ни взглядом, ни лаем
Вскоре на пригорке, где стояла юрта Якова, показалась упряжка. Обессилевшие олени волокли по земле нарту. Яков с тоской смотрел на них. Олени, собрав последние силы, взобрались на пригорок и свалились. Через несколько минут бока их резко поднялись и опали, глаза остекленели.
Яков еле-еле узнал в жестоком наезднике шамана. Много лет его не видел Яков Много лет не бывал на Празднике Медведя Яков. Не бывал и в Ильин день, когда пригоняют с гор всех оленей и устраивают пиршество. Он знал, что шаман не любит его. Так зачем же приехал теперь Васька-шаман?
— Где Алешка? — зло спросил он.
Яков знал, что Алешка ушел далеко в ту сторону, куда садится солнце. Ушел на лыжах, когда было много снега. Ушел не один, а с хорошей думой к руме Ленину Ушел спросить его, почему так плохо живут люди манси? Почему каждую весну злой шайтан вместе со льдом отбирает матерей, братьев, сестер? Отчего дохнут целые стада оленей?
Яков молчал, а шаман, не дождавшись ответа, зло закричал:
— Это ты научил своего Алешку? Он заходил в каждую юрту и говорил про Ленина. Алешка твой не придет! Я послал за ним всех своих шайтанов, они догнали его! Вот. на! — и Васька-шаман бросил в лицо Якову пояс, на котором была табакерка с тамгою Алешки. Понял Яков, что не дошел Алешка до Ленина, что ждать ему больше некого. Но не заплакал, не стал просить у шамана помощи.
Шаман в ярости пинал издохших оленей. Схватил палку, но бросил ее: собаки Якова зло оскалили зубы, когда Васька-шаман хотел ударить его
— Я пошлю на тебя проклятие! Ты хочешь зла своему народу’. Ты забыл наказ наших отцов?! Ты забыл, как Прокопка ходил к царю? Как пришли в наши юрты жадные купцы? Как стали они обманывать манси? Худой дух сидит в тебе! На огне тебя жечь надо! Во всех, кто будет с тобой, во всех поселится злой дух! Алешка твой пустил худой дух по юртам!
Шаман еще долго кричал, говорил обидное, грозил. Потом, плюнув с досады, оставив все, шаман пошел. Куда? Ждали ли его еще где олени? Или долгие версты пешком пошел? Только Яков его больше не видел.
Что оставалось делать Якову? Долго думал Яков. Не спал целые ночи и решил сам идти к руме Ленину. Закрыл свою юрту, припер дверь палкой. Взял с собою всех собак, чтобы было веселее в пути, и пошел к горам. Там, где-то у гор и по горам ходит, говорят, и стережет желтый камень девка Полуночница — внучка Хозяйки Медной горы. Прошел Яков все горы.
И опять долго шел Яков. Сносилась обувь, порвалась одежда, а Яков все идет и идет.
Вдруг он увидел огни большие, от которых было светло, как от больших костров. А кругом все гремело, как гром. Здесь он увидел много людей. Все с любопытством смотрели на Якова, но стоило ему только сказать одно слово «Ленин», как все уступали ему дорогу, все ласково провожали его взглядами, видя, что идет человек издалека и по делу.
Подошел Яков к большому, как гора, дому, видит, стоит человек с ружьем. Сказал Яков, что ему надо,— пропустили! И вот встретил Яков Ленина, умного, доброго человека, о котором знают все люди и манси тоже. «Паче! Паче, рума емас!» — говорил Яков. И, похлопывая его по плечу, Ленин говорил ему, улыбаясь: «Паче! Паче!».
Рассказал все Яков Ленину о Ваське-шамане, обо всем, о чем думал. Помочь просил Ленина родному народу.
Долго Ленин слушал Якова, слушал да в книжку себе записывал. А на прощание обещал Якову сделать все, что можно. Поклонился Яков низко Ленину и пошел. Хорошо на душе у Якова. Ленина видел! Все рассказал. Хотели Якова на железном олене до юрты довезти, да пошел снова пешком в родные края.
Долго шел, а пока пришел до знакомых мест, с трудом их узнал: и Хозяйка Медной горы открыла свои богатства, и внучка Полуночница нет-нет да и приоткроет гору-другую.
Слово Ленина вперед Якова прилетело в юрты манси. Лучшие угодья охотничьи отдали всем и Ваську-шамана прогнали вон из тайги. И не стал уносить весенний лед с собою людей — всех исцелили люди в белых халатах, которых Ленин в мансийские юрты послал. Обидно только Якову, что не дожили сыновья его до радостных дней. Да, радостно, что счастье для всех в юрты пришло. И часто вспоминал старый манси, как Ленин тепло говорил ему: «Паче! Паче, рума!»
