1.
Еле передвигая ноги, напрягая последние силы, бреду впереди растянувшейся группы путников по извилистой, еле заметной тропке. В голове назойливая мысль: сесть, отдохнуть, а лучше всего — вернуться.
Соленый пот течет по лбу и щекам, попадает в треснувшие губы. Омертвели плечи от тяжелого рюкзака с провизией и этюдника с привязанными к нему холстами и картонами…
Уже более пятнадцати часов идем мы — три художника — к вершине горы Денежкин Камень. Мне не раз приходилось совершать такие походы к вершинам Южного и Северного Урала. Поэтому я знаю, что сдаваться нельзя — трудности вознаградятся, к тому же, я возглавляю нашу небольшую группу и должен показывать пример. Друзья далеко отстали, они тоже выбились из сил и мечтают об отдыхе. Особенно Борис — уже пожилой художник-пейзажист, ему всех трудней. Давно замолкли шутки совсем еще юного художника Лени из города Серова, он тоже изнемог, но старается не показать этого.
Почти год готовились мы к походу. И вот мы в пути.
…Еще несколько шагов — и я падаю на землю. Привал! Сразу становится легко и хорошо, не хочется даже шевелиться. Даже вспоминать трудности сегодняшнего дня.
2.
А денек был нелегким…
От деревни Воскресении проводник довел нас до квартальной визирки, указал дорогу дальше и предоставил нас самим себе. Вначале всем было весело. Но шутки и остроты иссякли уже на первом болоте. Идем час, два, а кругом только кочки. Ноги чавкают в топкой жиже. Порой она доходит до колен.
Наконец — земля. Можно немного отдохнуть. Но, увы, недолго. Снова в путь. Снова болото — второе… третьей. Длинный путь лесом, опять болото и, наконец, —ровная тропка в темном чернолесье. Она выводит нас на круглую вырубку, в центре которой высокий столб с надписью на доске:
Государственный заповедник «Денежкин Камень»
О государственном заповеднике «Денежкин Камень», о большой и очень важной его работе по охране и изучению природных богатств северной части Среднего Урала мне приходилось немало слышать и раньше. Я знал, что здесь, в таежных просторах, спокойно пасутся стада лосей, обитает многочисленное зверье и пернатые, редкие в наших обжитых районах.
Но меня как художника привело сюда и другое — неповторимые по красоте пейзажи горной тайги: манили величественные дали, открывающиеся с высшей точки заповедника — горного массива Денежкин Камень. Хотелось все это увидеть своими глазами и перенести на холст, картон и бумагу свои впечатления.
…Еще час пути — и мы буквально наткнулись на избушку. Словно на курьих ножках, окруженная буйной травой, приютилась посреди лесной полянки срубленная топором сторожевая избушка. Извилистые тропки вели от нее к столику, к костру и в лес, где слышно переливистое журчание быстрой горной речки. Здесь так уютно, спокойно, удобно. Отдохнув, всласть напившись вкусной и необыкновенно прозрачной, с аквамариновой голубизной водою, опорожнив ведро супу, размышляем:
— Что будем делать — заночуем здесь или пойдем дальше, к вершине?
Конечно, отдохнуть хорошо, но азарт берет верх.
— Сейчас без четверти четыре, до вечера еще далеко. Пошли!
Сложив рюкзаки, поправив одежду и обувь, двинулись вперед, не зная, сколько километров до горы, какой путь, где будем ночевать.
Это была наша ошибка. За то, что не рассчитали своих сил, мы и терпим сейчас, изнывая от усталости.
Таков был этот денек…
3.
…Воспоминания окончены. Медленно поднимаемся и опять бредем вперед.
Уже потянуло вечерней прохладой, небо начало покрываться золотым румянцем. Подъем стал совсем крутым. Лес поседел: густые нити мха оплели стволы и сучья деревьев. Всюду непролазный бурелом, густая темнота.
Тропка все чаще теряется среди огромных камней. Еще отдых, еще переход, и, наконец, лес кончился. Мы вышли на «каменную реку».
Когда-то огромные камни неслись с вершины, крошили друг друга и намертво ложились в низинах, образуя реки из камней. Одна из них — перед нами.
Огромными зубцами встали впереди синие силуэты вершин. Самых причудливых форм шиханы словно сторожат дали. Они везде: прямо, сбоку, впереди. Между ними низкие кедры, как сказочные чудовища, шевелят корявыми ветвями.
Мы вступили в царство ветров и стихии, мы у вершины Денежкина Камня и не можем оторваться от величественной картины.
Солнце совсем закатилось, тучи угасли и стали темно-синими. Вдали вспыхивают огоньки. Их сотни, тысячи… Слева— меньше, справа погуще, а там, впереди, — целое зарево. Это рудники, рабочие поселки и города.
— Вот Североуральск, правее Карпинск, Серов, — угадывали мы, — вот домны, над ними высоко в небо поднимаются столбы красного пламени.
Костер, ужин и спать! Прямо у костра, под крышей из ночной мглы.
4.
Проснулся я от жгучего холода. Костер давно погас, только под слоем пепла чуть тлеют угольки. Борис и Леня, закутавшись с головой и скорчившись в три погибели, спят.
Чтобы не прозевать восхода, я взял этюдник и побежал выбирать место для первого этюда.
Ставлю холст, готовлю краски, кисти. Природа начинает оживать, окрашиваясь в мягкий лиловый цвет. Туман клубится, оседает по долинам, открывая зубчатые силуэты вершин. Лес, как из наплыва в кино, выступает ровной стеной, вдали он растворяется в темно-синей дымке.
Быстро пишу, стараясь схватить общее впечатление утра. Светает. На глазах все просыпается, оживает. Из темной дали появляются извилистые полоски рек, ровные линии просек, золотистые отвалы породы близ рудников, селения, города.
Работаю быстро, возбужденно — все меняется на глазах, нужно быстрей схватить неповторимую красоту. В голове уже зреет замысел большого, монументального пейзажа «Утро над Уралом».
Друзья все еще спят. Хочется их разбудить, чтобы и они пережили восторг и красоту раннего утра в горах, но… уж очень сладко они спят. Я сходил за водой, поставил завтрак и только тогда устроил всеобщий подъем.
— Вы что, спать приехали? Смотрите, уже взошло солнце!
День — великолепный, ясный, только успевай пиши! Сбиваю два холста вместе и пишу весь день без отдыха.
Слева на скале — Леня, чуть подальше— Борис. Работаем все, как зачарованные, лишь изредка окликая друг друга.
К вечеру решили пойти на самую вершину. С нетерпением преодолеваем одну гряду шиханов за другой. Поднимаемся на одну, думаем, конец — нет, впереди опять шиханы. Чем выше, тем реже и чахлей деревца.
Выше совсем голо. Лишь кое-где, укрывшись за камнем, вдруг появится совсем крохотный кустик сосны. Он стелется прямо по земле, плотно прижимаясь к ней, боясь подставить холодному ветру хоть одну ветку. И только мох разноцветными бархатными коврами скрашивает суровую картину.
Но вот перед нами встала голая, безжизненная вершина. Здесь нет ни кустика, ни травинки, — только камни, камни и камни.
Низко, почти над нашими головами, текут облака. Тучи срезают остроконечные вершины, придавая пейзажу суровую красоту.
Молча открываем этюдники и, затаив дыхание, пишем. На высоте 1493 метров! Ветер рвет холсты, старается сбить с ножек этюдники, но мы не замечаем его, увлеченные этой красотой.
Целую неделю работали мы на горе, обходили ее отроги и увалы, лазили по шиханам и россыпям и — рисовали, рисовали, рисовали.
С большими впечатлениями, нагруженные этюдами и рисунками, покидали мы заповедные места. На всю жизнь останутся в памяти бесконечная тропка, темные бескрайние леса, каменные россыпи, величественные скалы, голубые дали, неповторимые пейзажи заповедника «Денежкин Камень».
Август 1960
