Первые дни мая в Свердловской кинохронике— самые шумные. Съезжаются операторы из Перми, Челябинска, Уфы, Ижевска и других уральских городов. У каждого — коробка отснятой пленки и масса новостей. Наша небольшая комната, как пчелиный улей,— гудит от приветствий, шуток, рассказов, впечатлений.
Но все новости отодвинуты на задний план известием об американском самолете. Знаем мы пока немного. Да, все видели во время демонстрации странное облачко на небе, слышали слабый взрыв. Завтра едем снимать.
В разгар наших приготовлений — звонок из Москвы. Центральная студия документальных фильмов готовит выпуск о пресс-конференции министра иностранных дел, и наш материал им просто необходим.
…Утро следующего дня. Автобус с операторами И. Персидским, Е. Соколовым, режиссером Н. Савватеевым, звукооператором М. Барсковой и ассистентами отъезжает от студии. Маршрут определен: сначала в отличившуюся ракетную часть, которая сбила американский самолет, а затем на место его падения…
Мы на месте. Какие же они, эти люди, ракетные снайперы, с честью выполнившие боевое задание?
Нас встречает совсем юный паренек в шинели и пилотке, с застенчивой улыбкой.
— Младший сержант Валерий Шустер.
Ну, конечно, это они — обыкновенные, советские…
Мы знакомимся с командиром подразделения майором Михаилом Вороновым, капитаном Николаем Шулядько, старшим лейтенантом Эдуардом Фельдблюмом, сержантом Александром Федоровым…
Все они немного смущены тем интересом, который проявляют к ним многочисленные корреспонденты, операторы, репортеры.
— Служба у нас такая, что всегда начеку надо быть,— говорит майор Воронов.— Как раз 1 Мая нам довелось дежурить. Ребята у меня хорошие, дисциплинированные. Но уж сам не знаю почему, все-таки накануне собрал я их еще раз, и мы договорились твердо: никаких «праздничных встреч» до дежурства.
Уже потом, когда самолет был сбит, а летчик пойман, товарищи мои смеялись: «Что, Михаил Романович, тебе сон какой-то вещий накануне приснился?»
Ну, это, конечно, шутки. Бойцы наши — всегда начеку. Утро было чудесное, ясное, сами помните. Вдруг сигнал: тревога! Через минуту были на местах, а что потом произошло — всем известно.
Евгений Соколов, наш оператор, рассказывает, что одна из буржуазных газет расценивает происшедшее как отличный повод для русских проверить свою новую технику.
— Она и так уже давно проверена,— спокойно замечает старший лейтенант Фельдблюм. Кажется, самые обычные, простые слова. Но на нас, людей очень «штатских», они производят огромное впечатление.
Вместе с новыми знакомыми садимся в автобус и едем к месту падения самолета. Останки его уже убраны и поле перепахано. На нем сеют пшеницу. Это кажется символичным: мир побеждает войну!
Кто-то из офицеров ногой откидывает пласт сочной земли — и под ним сверкнул маленький осколок металла. Он переходит из рук в руки… Да, бесславный и жалкий конец.
Евгений Соколов снимает, снимает… Подъезжают и другие «герои» нашего сюжета — жители совхоза, задержавшие американского летчика. Мы буквально «набрасываемся» на Петра Ефремовича Асабина.
…В тот день Асабины поднялись сравнительно поздно. Хозяйка дома накануне пришла с ночной смены, да и сам Петр Ефремович не спешил — праздник!
Вышел на крыльцо. Рядом увидал приятеля, управляющего отделением совхоза Александра Васильевича Партина.
— С праздником, Александр Васильевич!
Протяжный, гудящий звук прервал их. Глухой удар, похожий на взрыв. В небе расползалось белое, мохнатое облачко…
— Васильич! Парашютист!
Натянув стропы бело-красного парашюта, к земле стремительно приближался человек.
К поляне уже бежали многие односельчане. Человек в беде!
Толчок, и парашют уже катится по земле. Не раздумывая, Асабин бросился к незнакомцу, начал «глушить» парашют. Бывший фронтовик, он сразу понял: нужна помощь. Быстро отстегнул парашют, снял шлем и небьющуюся каску. Чьи-то руки бережно приняли вещи, кто-то уже расстегивал металлические «молнии» комбинезона.
— Что случилось? Авария?—спросил Асабин.
Летчик молча оглядывал окружающих.
— Не понимает, может, не наш, а? Чех?
— Камрад? Друг?
Парашютист пожал плечами и отвернулся. В это время заведующий складом Анатолий Черемисин увидел у него пистолет. Молча забрал его.
— Чего так стоять — в сельсовете разберемся, что за человек.
— Пистолет? — Асабин наклонился и вынул из маленьких ножен еще и финку.— Однако, Вооружение…
Незнакомца посадили в совхозную машину. Шофер Леонид Чужакин сел за руль, с ним рядом усадили летчика. На заднем сиденье разместились Асабин и другой шофер Владимир Сурин. Парашютист молчал, только знаком попросил: «Пить!»
Остановились у дома Партиных. Асабин крикнул:
— Ну-ка, Володя, дай воды, да не холодной — кипяченой. Вспотел он…
Машина мягко шла по проселочной дороге. Все задумались. Кто же это? Враг?.. Но откуда? Друг?.. Тогда почему он молчит? Разве к нему не отнеслись со всей приветливостью, какой славится наш народ?..
Сурин вынул пачку папирос, поднес летчику.
Тот взял папиросу, слабо усмехнулся. И сразу всем, сидевшим в машине, стало как-то легче. «А, может, и верно, недоразумение какое-то…» Подъехали к конторе. Леонид Чужакин побежал звонить в город. Но в это время к сельсовету уже спешили оперуполномоченные на мотоциклах.
В контору совхоза вместе с задержанным входят только самые основные свидетели.
Начинается обыск. С легким шуршанием открывается одна из многочисленных молний: там, в потайном кармане,— патроны, кольца, часы, деньги и белый платок.
Следователь развертывает его. На полотнище фраза на нескольких языках, в том числе и на русском: «Я — американский летчик, прошу дать мне кров, пищу; я никому зла не причиню…»
На мгновение в комнате наступила звенящая тишина.
— Вот так гость!— восклицает кто-то.— А мы со всем сердцем…
— Недолго полетал шпион над нашей землей,— заканчивает свой рассказ Асабин.— А если кто еще захочет, так же будет. Верно, товарищ майор?—обращается Асабин к Воронову.
— Конечно,— твердо говорит майор.
Аппараты в автобус. Переезжаем на то место, где приземлился летчик. Асабин знакомит нас с Партиным.
— Вы извините, товарищи,— смущается тот.— Вчера мы сюда навоз привезли, думаем огурцы да капусту посадить…
Вот и все, что напоминает здесь о незадачливом шпионе!..
Поздно вечером самолет ТУ-104 взял курс на Москву. Он увозил рулоны пленки — еще одно вещественное доказательство агрессии американских поджигателей войны. Скоро наши кадры будет смотреть весь мир.
