Едем…
…На двери одной из комнат Свердловской киностудии приколота надпись:
«ОДНАЖДЫ ЛЕТОМ»
А за дверью…
Группа фильма «Однажды летом» собирается в экспедицию. Не отходит от телефона директор группы Борис Урецкий, «утрясая» последние дела перед отъездом. Радема Михайловна — реквизитор — укладывает в ящики все, что необходимо будет при съемках. А необходимого огромные списки: от одеял и ведер до поплавка к удочке и коробок с демитилфталатом от комаров. И ничего нельзя забыть.
Лия и Жанна — ассистент и помощник режиссера — разложили на столе экземпляры только что перепечатанного сценария, монтировочные ведомости: идет последняя проверка, подсчеты, заполняются первые рапорта.
В углу — «производственное совещание»: оператор и художник спорят о том, в какой цвет следует выкрасить «Волгу», предназначенную для съемок. Виктора — администратора — тревожит вопрос: обязательно ли палатки для съемок должны быть светлого, а не защитного цвета. Где их найти?
Забот много у всех. Комплектует и налаживает свое сложное хозяйство Рита Барскова — звукооператор. Во дворе студии механики спешат закончить ремонт движка-генератора.
Наша экспедиция не собирается открывать новых земель, новых месторождений бесценных ископаемых, не собирается раскапывать затерянные города или расшифровывать древние письмена. Но у нее, как и у всякой экспедиции, точный маршрут и строгое задание. Нам предстоит снять цветной кинофильм о Северном Урале: научно-популярный по содержанию и игровой по форме. Это будет рассказ о том, как пятеро студентов отправляются в туристский поход от Свердловска на север, до Денежкина Камня и обратно. И все, что увидят по пути наши туристы, увидят вместе с ними и зрители.
…22 июля — едем.
В поезде Свердловск — Североуральск один вагон полностью наш.
Собравшись в купе, слушаем рассказы нашего режиссера Александра Аркадьевича Литвинова. Ему есть о чем вспомнить: за плечами киносъемки на Камчатке, в Якутии, на Курильских островах, в Приморье и Уссурийском крае, встречи с Арсеньевым…
Немало мог бы рассказать и оператор Олег Воронцов. Он молод, но снимает фильмы уже более десяти лет. Чего только ни повидал он, объездив все уголки Урала. Но он считает, что все это рассказано с экрана снятыми им кинолентами, и поэтому, взобравшись на полку, собирается поспать до Североуральска.
Зато внимательно слушают наши актеры — выпускники московских театральных училищ. Все они впервые снимаются в кино и очень рады этому. В нашей картине Юре Вентцелю предстоит исполнить роль студента Николая Скворцова. Оля Маркичева, по фильму — Галина, о которой в сценарии его авторы Ю. Хазанович и А. Литвинов написали: «Красивая, стройная девушка с большими, открытыми глазами и прямым взглядом». Ее подругу, смешливую непоседу Наташу, играет Вера Баталова. Историк и поэт в фильме Валерий Марчук—в жизни Вадим Демин, а очкастый геолог по прозвищу «академик» — Валерий Ойвенталь. Вот наши основные актеры. Впрочем, чуть не забыли еще одного: Томми — эрдельтерьер — могучая, мохнатая собака с бородатой мордой. В фильме он Лорд — верный друг и спутник студентов.
Завтра нас ждет дорога дальше, машинами— в заповедник «Денежкин Камень». По фильму — туристы вышли из Свердловска, держа путь на север, а мы будем двигаться в обратном порядке, с севера на юг: Денежкин Камень, Сосьва, Краснотурьинск, Серов, Красноуральск, Нижний Тагил, Невьянск, Свердловск. На севере раньше наступит осень, пожелтеет листва и потускнеет солнце, а нам по фильму нужно лето и только лето.
Первые кадры
Тишина. Белый утренний туман медленно ползет по склону горы вверх, словно не желая расстаться с бархатной зеленью елок, открыть горные дали и голубое небо. Туристы идут цепочкой. Неожиданный возглас: «Какая прелесть!» Все остановились, глядя вверх, где на вершине сосны суетится белка…
— Стоп! Отлично! — раздается голос Литвинова.
Это происходило в кадре. А за кадром…
Все сгрудились вокруг съемочной камеры. Шутки, крик и смех на весь лес. Радуемся: снят первый кадр, первые полезные метры.
Полезные метры — основное мерило производительности труда в киносъемочных группах. Чем больше их снято за день, тем лучше.
Но вот — шуткам конец, надо снимать следующий кадр.
— Приготовьте дымовые шашки! — командует оператор.
— Олег, снимите номер,— подставляет Жанна хлопушку, на которой написан сценарный номер следующего кадра.
— Актеры, ко мне. Слушайте задание…
Наши добровольные пиротехники, мальчишки из поселка, бросились в лес с подожженными шашками, оставляя за собой хвосты белого дыма, призванного изобразить туман.
И вот снова на склоне горы тишина. Белый утренний туман ползет вверх, открывая взору за голубой дымкой силуэт Денежкина Камня. Туристы идут цепочкой.
Закончился первый день работы. Правда, не для всех: операторы все еще сидят на горе — подкарауливают закат солнца.
День за днем, съемка за съемкой. С каждым шагом Урал разворачивает перед объективом кинокамеры одну картину чудеснее другой, один кадр привлекательнее другого.
…Под густыми пихтами притаилась мшистая тропинка. Пронизав лучами хвойную завесу, солнце разбросало по лесу золотые пятна, расцветило чащу пестрыми игрушками. В одном луче — малышка-елочка, вся плюшевая, совсем ненастоящая. Рядом — куст сизой туманной голубики. Над ними, на могучей сосне, поселился бурый дракон — фантастической формы сук.
Красивых, сказочных мест на Урале столько, что выбрать лучшее почти невозможно, хочется снимать все подряд. Впрочем, мы почти так и поступаем.
Будни
Когда наши машины остановились на улице поселка Сосьва, была уже ночь. Пока администраторы устраивали ночлег для группы, кто-то из пригревшихся в кузове предложил:
— Старичков отправим на квартиры, а остальные — здесь.
— Чур, я старичок,— пискнул кто-то из темноты.
— Ас какого возраста принимают в старички? — не без корысти поинтересовался другой.
— С пятнадцати,— отвечает ему чейто бас,— пиши заявление.
— Мы по-честному, нам шестьдесят… втроем.
— А интересно, сколько лет в среднем нашей группе? Давайте посчитаем.
— Александр Аркадьич плюс Петя, плюс Борис, плюс Оля, плюс Оля маленькая, плюс…
И пошло. Складывали, делили, пока не докопались до окончательного ответа. К всеобщему удовольствию, нам в среднем оказалось 25 лет. Это устраивало и тех, кто хотел быть помоложе, и тех, кто был не прочь казаться постарше. Так вот почему нам нигде не трудно и всегда весело.
Разгружаемся во дворе только что отстроенного дома с высоким крыльцом и верандой. Как бы поужинать? Эх, чайку бы горяченького! Но в доме, где мы разместились, даже еще нет электричества. Зажгли свечи, но не разводить же ради чая костер у крыльца. И вдруг из одного чемодана появляется… са-мо-вар. Да, настоящий, тульский, с наградными выставочными медалями по всему пузу.
— Вот это я понимаю!-—ахнул режиссер.— Человек собрался в экспедицию!
— Человек, самовар! — рявкнул кто-то по-купечески под общий хохот.
…И вот, сидя на крыльце, Петр раздувает свою чайную машину. А жаждущие выстраивают свои кружки в очередь: народу много, а самовар один, да и литров в нем… тоже один — вот секрет его чемоданной транспортабельности. В этот вечер долго еще продолжалось чайное бдение при романтическом мерцании свечей и карманных фонариков.
А с утра:
— Кина не будет,— объявляет кто-то, взглянув в окно.
Но решать еще рано. Сейчас только шесть утра, и, кто знает, может быть, к девяти солнце пробьет дорогу к земле. На всякий случай готовимся к выезду на съемку. В комнате у режиссера составляется монтажный лист, куда вписываются все кадры, которые намечено сегодня снять, костюмер гладит, готовит к съемке одежду и реквизит; во дворе механики возятся у смонтированного на машине движка; операторская группа, поселившаяся неподалеку в общежитии, где есть нужная им темная комната, перематывает пленку и заряжает кассеты.
К половине девятого все ясно: снимаем. Быстро погрузившись, едем на съемку. Свежерубленные дома поселка сбегают светлой галереей с крутого берега к прозрачной Сосьве — то бурливой на каменистых перекатах, то спокойнополноводной на широких плесах.
Через час живописный зеленый мысок Сосьвы превращается в обжитой туристский лагерь. Быстро выросли палатки, перед ними запылал костер, занял свое место нехитрый багаж туристов. Актер Валерий Ойвенталь, играющий Степана, покорно поворачивается перед гримером, который мажет его от плеч до пяток морилкой — наводит «загар». Другие по-настоящему загорают, дожидаясь своей очереди.,..
— Мотор!
— Есть мотор!
— Камера!
И вот в кадре…
На берегу, с удочкой в руках, застыл Степан. Рядом с ним, высунув от жары язык,— Лорд. Оба напряженно следят за поплавком. Неподалеку, в ярких купальных костюмах, перебирая душистые полевые цветы, лежат Галя и Наташа, о чем-то беседуя.
В картине этот эпизод занимает около 50 метров, на экране он пройдет менее чем за две минуты. А снимался полных два дня. Такова цена кинематографического времени!
В перерыв все собрались на солнечной полянке. Подкрепляемся чайком-кофейком и слушаем радио. Да, да, радио. На траве-мураве краснеет мухомором пластмассовый чемоданчик с белыми кнопками— радиоприемник «Турист». Двадцатый век!—сидим в лесу, где-то на севере и в то же время присутствуем на Международном фестивале молодежи в Вене. «Широка страна моя родная»,— поют в далекой столице Австрии наши земляки, студенты Уральского университета. Особого смысла полны сегодня эти слова для нас, путешественников.
…Дни отмеряются командами «камера» и «стоп». Уже август. Как бы предчувствуя скорое ухудшение погоды, мы жадно ловим солнце, снимаем от восхода до заката. «Камера… стоп» — и еще один лагерь туристов перекочевал в коробки с отснятой пленкой. «Камера… стоп» — и новые номера кадров очерчены в сценарии карандашными кружочками…
Города
…За широкой гладью воды — белокаменный город. Волны, играя закатными бликами, плещутся у высокого парапета, набегают на лестницы. Медленно шевелят веслами бесшумные лодки, с рокотом пролетают легкие моторки. Это Краснотурьинск — юный город под шестидесятой параллелью, город алюминщиков и строителей. Он восхищает на каждом шагу: залитые асфальтом проспекты, реки цветов в скверах, шеренги добротных трехэтажных домов, блещущие стеклом и никелем витрины магазинов. Для нас, только что вернувшихся из дремучих лесов, этот город приготовил еще и все прелести цивилизации: отличную гостиницу с солнечными комнатами, ванну, душ, сардины в магазине, лимонад и мороженое, а для болельщиков во главе с Олегом — футбольный матч.
…Вот Серов — бурно растущий город С его замечательным металлургическим комбинатом. Здесь особенно чувствуется ритм нашего времени, и сама жизнь то и дело корректирует сценарий. Только собрались заготовить для съемки афишу о вечере во Дворце культуры металлургов, как на его стенах обнаружили: «Вечер бригад коммунистического труда». Конечно, сняли ее, а не ту, что заготовил наш художник.
У нас в сценарии Галина обращалась к Степану, не замечавшему поэзии природы, со словами: «Посмотри вокруг, и тебе покажется, что в глубине тайги и далеко за ней царствует тишина». Перед съемкой узнали интересный факт: между Карпинском и Волчанкой ходит трамвай.
и идет он прямо по тайге. Мы не могли пройти мимо такого факта, и вот как преобразился эпизод: вслед за словами Галины раздается звонок, и пораженные туристы вдруг замечают, что рядом с ними трамвайная линия, по которой, весело позванивая, бежит красно-желтый вагон.
…Познакомить зрителя с интереснейшим городом Урала Нижним Тагилом — одна из немаловажных задач нашего фильма.
С Лисьей горы, вершина которой увенчана старинной дозорной башней, превращенной теперь в ретрансляционную телестанцию, туристы увидели весь город. «Нигде так не почувствуешь настоящий Урал, как здесь, в Тагиле»,— говорит о нем знающий все историк Валерка. Действительно, близкое соседство старины и нового, так характерное для «седого» Урала, четко выразилось в облике Тагила. Прямо под горой дымит завод-«старик», огни его первой домницы зажглись еше в 1725 году. А горизонт перегородили великаны-трубы гигантского современного металлургического комбината. Справа от горы черным пятном — хибары Тальянки, а слева — светом окон приглашают к себе в гости новые дома улицы Ленина, Выи, технического поселка и Вагонки.
Наши туристы по фильму прямо из знаменитого краеведческого музея попадают в прокатный цех Нижне-Тагильского металлургического комбината.
Пришли и мы снимать прокатный стан. Здесь на счету каждая секунда. Огненный слиток металла несется по рольгангам, наполняя жаром все помещение и заставляя людей быть предельно внимательными. Им нельзя мешать.Амы мешаем: просим указать место для осветительных приборов, отвлекаем электриков, лезем на операторский пульт в поисках наиболее выразительной точки съемки и задаем кучу вопросов, уточняя будущий дикторский текст. И металлурги находят время помочь нам во всем, с гордостью и увлечением говорят о том, что их комбинат одним из первых в этой семилетке будет автоматизирован. Только благодаря их активной помощи мы смогли в один день снять весь эпизод.
Однажды жизнь еще раз дополнила наш сценарий: в руки Олегу попался номер «Огонька». Там был напечатан материал о колхозном кузнеце Сергее Кириллове. Он построил себе удивительный дом, похожий на сказочный терем. Живет Кириллов в деревне Кунара, неподалеку от Невьянска, как раз на пути наших туристов. Несколько дней — и в сценарии, а следом за ним и на пленке появился новый эпизод об уральском кузнеце-художнике.
…Красноуральск — последний пункт нашей экспедиции. Была уже совсем зима, но снимать предстояло там, где времен года не бывает — под землей. Красноуральск обязан своим рождением богатым залежам медной руды. Естественно, никакие туристы не смогут пройти мимо этого города, не побывав в шахте.
В ночную смену снимали бригаду коммунистического труда. В забое тесно разворачиваться со всеми нашими осветительными приборами и кабелями, с магнитофоном и штативом съемочной камеры. Шум вентиляции мешает звукооператору, но выключить ее нельзя — от сильных ламп нестерпимо жарко. Снаряжая под землю, нас добросовестно одели в полную рабочую форму, а теперь— хоть сбрасывай все.
К утру заканчиваем съемку и выходим на поверхность… Нас встречает холодное, почти совсем зимнее солнце.
«Пусть дождь, пусть гром!»
О, солнце, солнце! Почти каждый день экспедиции ты заставляешь нас терять драгоценное съемочное время.
Планировать работу приходилось надвое. Либо солнце, либо нет. Это означает: снимать едем либо натуру, либо помещение. Небо для всех членов нашей группы стало главным объектом наблюдений, как у древних солнцепоклонников. И пока погода оставляла хоть какие-то возможности, работали на природе.
Зафрахтованная и перекрашенная для съемок «Волга» не знает отдыха: используя всякий свободный час, режиссер, оператор и художник рыскают по окрестностям, выискивая красивые места для очередных кадров.
А потом несколько дней — надежная непогода. Небо баловало нас «разнообразием»: плотная облачность сменялась назойливым дождиком, и наоборот. Спокойно можно бродить по лесу: на съемку не опоздаешь.
Тайга полна очарования и в непогоду. С тяжелых намокших ветвей бесшумно падают капли в мокрую траву, поблескивают влажными шляпками грибы, побурел, разбух мох, задрапировавший старый бурелом, серою мглою затянуты дали, даже тишина кажется мокрой, непроницаемой.
Дышится очень легко, с удовольствием бродим по лесу, прислушиваясь к чавканью мха под ногами. Грибы таскаем домой ведрами. А вечером заводим артельную грибницу и чай со свежим брусничным вареньем, слушаем из Москвы концерты по радио.
Как ни вольготна такая жизнь, каждый заканчивает свой день взглядом надежды на небо.
На горе Высокой впервые померзли. С утра, не дожидаясь солнца, выехали на съемку в надежде использовать хоть несколько просветов. Приготовили технику, определили кадр и… ждем. Мерзнем на ветру, гадая на гуще облаков: будет или не будет? А смотреть куда интереснее вниз: прямо под ногами обрыв, как огромный древнегреческий театр, ярусами уходит в глубину рудный карьер горы Высокой. Грохочут взрывы, вскрывая новые пласты; экскаваторы полными ковшами гребут рудные богатства, быстро выносят их на поверхность электропоезда…
— Когда-то Мамин-Сибиряк предполагал, что Тагил сделается русским Бирмингамом и вытеснит с русских рынков привозное железо. Мечта писателя сбылась после Октября. Теперь руда, взятая отсюда, превращается на заводах Тагила в чугун, в сталь, в прокат и замечательные машины,— так готов сказать словами сценария Степан Волошин, а пока он вместе со своими спутниками и всей группой мерзнет и ждет солнца.
Лишь на третий день удалось снять то, что планировали сделать за три часа.
Ненастье и дождь — злейшие наши враги за кадром,’а в кадре иногда нужны и они. Сегодня снимаем эпизод, в котором Урал угощает наших туристов непогодой.
На живописном берегу большого лесного озера—две знакомые палатки. Перед ними из-под коряги дымит костерок. Низко нависли серые облака. И вдруг — ливень. Зашипел, захлебнулся костер. С визгом бросились в палатку Галя и Наташа, поспешно прячется неторопливый Степан. Одним прыжком перемахнув корягу, ныряет под брезент Валерий, не сбавляя галопа влетает Лорд…
— Стоп, выключить дождь! — раздается вопль оператора. — Плохо, приготовьтесь снова! Куда вы льете? — мокрый насквозь, обращается он к пожарным. — Я же показывал: один шланг должен лить на палатки, а другой вот сюда, не дальше.
«Поставщики дождя» смущены, в общем-то, они не виноваты: мешает ветер. Он несет воду, куда ему вздумается. В результате каждый раз сухими из нее выходили как раз те, кто должен был мокнуть, — актеры.
Ради нескольких полезных метров, мокрые и грязные, возимся несколько часов. Но зато — опыт. Наши новые помощники— товарищи из пожарной охраны — явно приобрели его и на следующей съемке дождили безукоризненно.
Наперекор всем природным и прочим неурядицам мы все же перевыполняем съемочный план, и потому нас не покидает бодрое настроение.
Родилась частушка:
Пусть дождь, пусть гром,— Победим его кином.
Нам не страшен даже снег, Потому что есть Олег.
Как снег на голову…
Но вот, как снег на голову, появился… снег.
И хоть пели о нем всего несколько дней назад — испугались не на шутку. Ведь у нас впереди еще не одна натурная съемка и в том числе такой большой объект, как первый лагерь туристов. Правда, снег пролежал не больше часа, но листва катастрофически желтеет, а фильм называется «Однажды летом»…
Хорошо, что существуют деревья, которые «зимой и летом — одним цветом». Рядом с городом посчастливилось найти заповедный уголок — еловую рощицу. В ней разбили первый по картине, последний по экспедиции палаточный лагерь.
На общие планы кое-как вылавливаем солнце, средние и крупные — снимаем при искусственном свете, больше не надеясь на милости природы. Без пальто уже никто не отваживается выезжать: очень холодно. Актеры, прежде чем войти в кадр, сбрасывают с себя, как листья с капустного кочана, все теплое: телогрейки, одеяла, платки и шарфики — и снова обрастают ими по команде «стоп, камера». Все жмутся к кострам, к нагретым осветительным приборам.
Спешим. Решили в перерывах не ездить на обед, обходиться «сухим пайком» Как мы дорожим временем, может не понять только собака. Томми не желает сегодня сниматься: ему по кадру следует кидаться на дерево, лаять, а он настроен благодушно. В тщетных усилиях проходит час. Наконец, загоняем на дерево Иру с запасом сахара, и беленький сладкий кубик в ее руке вдохновляет лохматого актера. Томми начинает бросаться на дерево, царапать когтями кору, лаять — словом, проделывает все, что нужно нам снять.
…Пока идет эта возня, актеры свободны, греются, как умеют: выплясывает Оля Маркичева в паре с завернутым в плащ-одеяло Юрой Вентцелем. Вера спряталась в «Волге», другие — у костра. Здесь же костюмер сушит выстиранные вчера брюки Марчука: сейчас Вадима одевать на съемку.
А вечерами снимаем ночные сцены.
…Теплые блики огня играют на палатках, перемешиваясь с холодным светом луны, озарившей лес. Приемник залил поляну звуками вальса. В причудливом свете кружатся пары, и далеко по темному лесу разносятся музыка и веселый смех… Это — в кадре.
Снимаем и снимаем, день за днем, вечер за вечером. Даже на ночь не убираем ничего, чтобы утром не терять времени на подготовку. Отважные добровольцы из бригады осветителей поочередно остаются ночевать в палатке, стеречь при свете костра все наше бесценное имущество. Удовольствие, прямо скажем, из средних: то ветер, то дождик, а то и снежок.
Эпилог
В Свердловск идет телеграмма. «Съемки фильма «Однажды летом» закончены месяц раньше срока тчк Директор картины Урецкий».
Кончилась наша экспедиция, наше своеобразное путешествие по Уралу, продолжавшееся в общей сложности около четырех месяцев.
Первые и самые придирчивые ценители его результатов — мы сами. На экране студийного просмотрового зала снова и снова проходят перед нами ВсеволодоБлагодатск, Сосьва, Тагил. Непосвященный ничего бы не понял: беспорядочной чередой сменяются на немом экране куски и кусочки каких-то эпизодов. Актеры беззвучно шевелят губами, кусочки повторяются по нескольку раз, и каждый начинается появлением черной доски с написанными на ней мелом цифрами. И так много часов подряд.
Прежде чем из всего огромного количества снятого материала родится фильм, еще многие-многие руки разных специалистов пройдет он.
