Горная кудель

1. Чего-то не хватает
1
Из глубин земного шара на поверхность земли были извергнуты огненно-жидкие массы — габбро,имеющего в себе небольшое количество полевого шпата, слюду, перидотит, пироксенит, дунит — породы преимущественно темного цвета. Серпенс — по-латыни — змея. Серпентин, или змеевик — горная порода, образовавшаяся из перечисленных выше изверженных пород. Породы остыли и закристаллизовались.
Но земной шар жил. Земная кора дышала. Горообразовательные явления не прекращались. Извержения повторялись.
И вновь под гул в недрах земли, под сотрясение почвы, в парах, в облаках газа, в венце из пепла и камней, брошенных на много километров ввысь,извергались накаленные до тысячи градусов огненно жидкие массы, коверкая, химически изменяя извергнутые ранее породы.

2
Забойщик работает кайлом, лежа на боку в темном забое. Жарко и душно на такой глубине. Ползут по телу грязные потные потоки. Угольная пыль разъедает глаза. Пробует забойщик надевать очки, да ничего не получается. Потеют стекла, мутнеют, а вытереть нечем. Ладно, и так хорошо. Откатчики ждут. Давай уголь! Отгребай, грузи! Мало, мало! Еще! Стране нужен уголь. Топки паровозов ненасытны.
Забойщик работает равномерно и точно. Поднимает руки и острием кайлы подрубает породу. Хороший уголь, жирный. Он вгрызается в пласт, думая о паровозных колесах, бегущих по рельсам, о красных товарных вагонах, груженых лесом, зерном, машинами, рудой. В каждом восемнадцать тонн. Это уже вес! Над этим можно попотеть. Товарный состав едет, пока его тянет паровоз. Паровоз тянет, пока есть давление пара. Нужен уголь. Еще, еще… Чорт возьми! Ну и спешка! Мрак. Полный непроницаемый, как уголь, жирный на-ощупь. Проклятая лампа! Вторично за день подводит. Потухла, окаянная!
Забойщик нащупывает лампу, бросает кайлу и ногами вперед вылезает из забоя. Здесь на подпорке висит другая лампа. Ее нельзя брать. Она освещает вход в забой. Иди теперь чорт знает куда и доставай горящую лампу. Э т у ,потухшую, под землей, зажечь нельзя. Во-первых, она герметичесски заперта, во-вторых, попробуй, чиркни спичкой. Не успеешь и прищуриться, как полыхнет огонь, тебя схватят огненные струи, швырнут о землю, помчатся по шахте, вырывая крепления, калеча людей, поджигая уголь. С гремучим газом шутки плохи.
Идет забойщик к клети. Пусть обменяют ему лампу. Он скажет, что виноват, что надо было оправить фитиль, посмотреть утром, не короток ли.
— Виноват… Как же, так я и повинюсь!
Шляпы вы с вентиляторами, а не инженеры.Вот сегодня же на собрании заявлю, чтобы непременно эти фитили заменили во всех лампах несгораемыми, как на других шахтах, пропитанными асбестом.

3
Химическая формула углекислоты —- газа, выделяющегося при всяком горении: одна частица углерода и две частицы кислорода — СО2. Формула воды: две частицы водорода и одна частица кислорода — Но . Магма, извергающаяся из недр, выделяет углекислоту и воду, превращенную в пар. Под страшным давлением находилась расплавленная порода. Газы и водяные пары искали выхода. Вот выход найден. Из кратера поднимается столб пара. Летят камни, сыплется пепел. Лава течет по склонам гор. Освобожденные пары и газы буравят землю, раскаляют земную кору и вырываются на поверхность, по дороге испепеляя своим жарким дыханием одни породы, превращая другие в кристаллы, в пыль.

4
Техник Монета наклонился к канадскому специалисту Магги и крикнул:
— Через час домна даст чугун!
Собственно говоря, канадец был на заводе гостем, и его это мало должно было интересовать. Но техник Монета хотел показать не только свои асбестовые разработки, но и по возможности все заводы в окрестности. Показать, что Урал дымится весь сразу, по всей своей территории и днем и ночью, что зажжены все домны, пылают все горны.
Нет, конечно техник Монета не был хвастуном, до этого далеко, недостатки он мог так же хорошо выявить и объяснить, как и достижения. Он просто очень любил свое дело и в каждом деле в Союзе, казалось, был кровно заинтересован.
А Магги было безразлично все, кроме интересов своей фирмы. Канадец высок и худ. Лицо малоподвижно. Улыбка — быстрый оскал зубов при настороженном взгляде серых глаз. Прежде чем стать агентом фирмы, пришлось поступиться совестью. Но жертвы дали результат.
Канадец Магги был представителем фирмы, диктующей рынку свои условия. Представителем — со всеми вытекающими последствиями. А это, кажется, все. И вывести Магги из равновесия могло лишь что либо необычное. Потому-то, когда он увидел рабочего, открывавшего топку, у него вдруг засверкали глаза и презрительная улыбка застыла на лице. Когда Магги выражает презрение, надо учесть, так как оно, как и все, принадлеж ащ ее фирме, стоит столько-то долларов.
Техник Монета тоже посмотрел на рабочего, открывшего топку. Рабочий орудовал длинной кочергой. В домне ревело пламя. Языки его по временам высовывались из топки, словно ловя рабочего. Кочегарка накалялась. Рабочий танцовал. Он изгибался, спасаясь от жарких выходов, прятал лицо, отворачивался, спешил, обливаясь потом. Красные отсветы плясали по голому телу. Одни только блики, казалось, могли сжечь кожу, мясо и кости. Рабочий задыхался. Что-то крикнул, чего нельзя было разобрать, бросил горячую кочергу, схватил другую и ловко вытащил громадный кусок шлака. Из последних сил закрыл дверцу и в изнеможении опустился наземь, на имея даже сил зачерпнуть деревянным ковшом воды из чана, чтобы облить пылающую, зудящую кожу и напиться.
Магги продолжал улыбаться.
Техник Монета подошел к рабочему» Кругом столпились его товарищи. Кто-то из них крикнул:
— Сколько раз мы говорили заводоуправлению. Точка! Чтобы завтра же были фартуки, рукавицы и маски!
Другой поддержал:
— Монета, товарищ Монета, что вы там делаете? И мы по плану работаем. Где ваша продукция?
Третий перикричал шум:
— Дали нам фартуки — сгорели. Дали рукавицы — сгорели. Выдали наколенники— сгорели.
Рабочий отдышался. Видно было, как билось меж ребрами сердце, толчками сотрясая грудь. Он сказал:
— Из шерсти, из брезента, из кожи одежа не годится. Пойдем сегодня в завком, чтобы завтра же были у нас настоящие…
— Маски!
— Фартуки!
— Наколенники!
— Рукавицы!
— Что говорят?— спросил канадец.
— Требуют,— ответил техник Монета,— требуют спецодежду из несгораемого, нетеплопроводного асбеста.

5
Основные породы выбросились на поверхность земной коры. Процесс горообразования еще не закончился. Он вновь и вновь начинается, сопровождаемый извержением кислых пород, содержащих значительное количество газов. Происходит непосредственный контакт с основными породами. Земля трескается, Пары и газы мчатся по извилистым трещинам, заполняют их и изменяют их строение. Основные породы — оливин и пироксен преобразуются.
Расшифруем химические уравнения.
Или: шесть частиц водяных паров и одна частица кислорода, действуя на три частицы оливина, дают в результате три частицы змеевика (серпентин) и одну минерала магнетита.
Или: три частицы углекислоты, четыре частицы водяных паров и одна частица кислорода, действующие на три частицы оливина, дают одну частицу магнетита, три магнезита, две кварца и две частицы змеевика.
Или: три частицы углекислоты и две частицы паров, действуя на три частицы пироксена, дают в результате четыре частицы кварца, три частицы кальцита и одну змеевика.
Итак, в конечном итоге мы видим, как рождается змеевиковая порода.

6
Клуб „Заря Коммуны” полон зрителями. Сегодня спектакль. Выступают любители. Переносный киноэкран убран, На блоках висит широкий складчатый занавес. За ним движение, стуки молота, поспешные шаги, выкрики.
В зале в первом ряду сидят на одной лавочке канадец Магги, техник Монета, Пепельный с Пепельной. Народу много.
Время начала прошло. Ожидание становится жарким и нетерпеливым.
Зачем сюда пришел Магги? Потому,что техник — очень добросовестный провожатый. Он внимателен к канадцу, чрезмерно предупредителен, готов на выдачу любой справки, почти настаивает, чтобы все сведения заносились гостем в блокнот. Техник Монета смотрит на блокнот канадца совсем как на свой собственный.
Может быть для этого имеются особые причины?
Магги уже знаком с Пепельными. Он не знает еще, как на них смотреть. Не решил. Ведь это немного необычно для него, хотя он и был подготовлен буржуазной прессой ко всему невероятному. Муж и жена отдают ребенка, недостигшего еще трехлетнего возраста, в детские ясли. Ясли преспокойно на весь летний сезон выезжают в лес, подальше от дымных заводов, и родители видят ребенка раз в неделю, и то если захотят сами, и то через забор и чтобы ребенок их не увидел.
Магги еще не решил, что это: жестокость, необходимость, вытекающая из странных экономических соотношений, простота нравов или действительно что-то от химерического коммунизма, дающего ростки в быт. Во всем следует разобраться.
Только что техник Монета, взяв за локоть Магги, хотел ему сказать, что сейчас начнется спектакль, как на сцене за занавесом крикнуло сразу несколько голосов, кто-то споткнулся, выронил что-то, зазвенело, разбиваясь, стекло, запахло керосином, и в наступившей тишине совершенно беззвучно гибкий язык пламени охватил край занавеса.
— Пожар!
Огонь прыгнул на складку и пополз вверх. Магги в панике поднялся. Но техник Монета заставил его сесть, положив ему свою тяжелую руку на плечо. Магги услыхал, как техник крикнул:
— Спокойно! Открывайте запасный выход. Не опрокидывайте скамеек.. Выйти успеем все. Нас немного. Спокойно. Спо-кой-но! Ребята, срывай занавес.
Под красной электрической лампочкой открылась широкая дверь в прохладный мрак звездной ночи. Высокое спокойное небо, неподвижные черные контуры гор, медлительное журчанье речки действовали, как и властное распоряжение техника.
Магги, вышел не торопясь. Но видно было, только ждал прыжка какого-нибудь зрителя, паникой превращ енного в зверя, одного лишь истерического вскрика, чтобы внезапно броситься напролом, подмять под себя первого попавшегося и попасть самому под ноги толпы.
Этого не случилось. А в зале занавес был сорван, огнетушители, шипя, погасили огонь, лужа керосина засыпана песком. На все ушло не больше пяти минут. Половина зала еще не успела выйти.
— Молодцы!— крикнул кто-то из толпы,— с вами не пропадешь.
— Не молодцы, а олухи,— возразил Пепельный.— Не пожар надо тушить, а меры принять, чтобы его не было. Месяц к постановке готовились и сорвали.
Иванов, заведующий клубом, выпачканный в саже, махнул рукой.
— Исправим, братишка, приходи завтра. На ять спектакль проведем.
Пепельный возразил опять:
— Надо было сегодня проводить. Головы где у вас? Хорошо, что все обошлось. Не тряпку вам надо вешать вместо занавеса, а настоящий театральный занавес, из несгораемой асбестовой ткани.

7
…При этом процессе превращения основных пород в змеевик масса породы увеличивается. Ее пересекают новые трещины, и змеевикование продолжается, пока вся масса не перейдет в змеевик с жилкам благородного змеевика, магнезита, кальцита.
Серпентин — темно-зеленого цвета. От действия кислот не изменяется. Разламывается при ударе на куски. Змеевик — соединение двух минералов,— антигорита и хризотила. Химические и физические их свойства тождественны. Но антигорит, растущий во всех направлениях с одинаковой скоростью, имеет пластинчатое сложение, а хризотил, растущий только в одном направлении, состоит из вытянутых кристаллов. Камни живут.
Камни могут вырасти и красавцами и уродами.
В антигоритовом змеевике преобладает антигорит, и излом породы из-за пластинчатого строения имеет плоскораковистый. Излом хризотилового змеевика, насыщенного хризотилом, шероховат. Опытный геолог всегда скажет, из какой породы образовался данный кусок серпентина, так как в нем всегда имеются участки, не озмеевикованные до конца. Далее мы рассмотрим происхождение в змеевике асбеста.

8
На юге, в большом винном подвале винодельческого совхоза, в тоннеле рабочий фильтровал каберне, темнокрасный густой сорт вина. Рабочий поступил в подвал недавно и, получив распоряжение бригадира, не успевшего подробно объяснить, в чем заключается фильтрование, решил произвести его на свой риск и страх. Перед этим ему дали маленький фильтровальный аппарат.
Решительно и не задумываясь, рабочий разобрал его, повертел в руках какую-то странную серую, мягкую на ощупь массу и выкинул ее, определив как бывшую в употреблении вату, негодную для нового фильтрования. Выкинутое заменил куском чистой полотняной тряпки и ватой. Собрал аппарат, наполнил вином и начал фильтрование
Из крана в бутыль стекали редкие рубиновые капли. Сперва вино шло мутной струйкой, а капать стало потом. Весь день убил рабочий на фильтрацию нескольких литров.
Перед шабашом понес пробу в лабораторию.
Лаборант, только приняв стакан с пробой, покраснел, оглянулся и, поманив к себе рабочего, крепко выругался.
— Что ты принес? Это же не вино. А запах,— лаборант понюхал,— да оно через день превратится в уксус. А цвет,— лаборант поднял стакан и посмотрел сквозь него,— это же помои. Что ты делал? Как фильтровал?
Рабочий рассказывал, а лаборант засмеялся. Потом стал серьезным.
— Я объясню тебе твою ошибку. Выкинь тряпку и вату. Они делу не помогут. А ту серую гадость собери, промой, высуши и положи в аппарат. Через нее можно фильтровать,— и лучшего фильтра пока еще не придумано,— воды, кислоты, хотя бы серные, какие хочешь масла, вино и газы. Да, да, газы. Э то ты не дрянь выбросил, а замечательный фильтр из… асбеста.

9
…Все произошло очень быстро. Первым вошел в помещение электростанции канадец Магги. За ним техник Монета. Обоих сразу поразил запах горящей ткани и резины.
Техник оглянулся. Горели провода у электромотора. Электротехник сидел у стола, склонив голову на вытянутые руки. Он спал. Машины работали. Моторы были перегружены работой. От моторов требовали все, что они могли дать. Но нужен был уход, а электротехник спал. Провода горели. Магги взглянул на раст пределительную доску. Монета понял — следовало выключить мотор. Монета крикнул:
— Эй, хозяин, проснись! Мотор горит!
Электротехник вскочил, недоуменно обвел пустым взглядом помещение, увидел огонь и дым и… кинулся не к рубильнику, а к мотору. Монета предупредил намерение электротехника, хотевшего рукой, ничем не защищенной, погасить горячую обмотку медного, раскаленного от высокой температуры провода.
— Мотор выключай!— рявкнул Монета.— Вот балда,— добавил он, трясущимися руками вытаскивая папиросу из кармана, когда электротехник успел выключить мотор.— Таких и свет не виды­вал!
Канадец бесстрастен. Что стоила жизнь одного человека, погибшего из-за собственной неосторожности! Прикоснись росонья электротехник к проводу, его бы убил ток.
Канадец повернулся к выходу. Здесь ничего не было примечательного. Пошел за ним и Монета. Стоя в дверях, техник обернулся.
— Слушай, хозяин, чтобы этих казусов не было больше. Чтобы обмотки не горели от перенакаливания, примени-ка ты метод изоляции, какой практикуется при изолировании арматурных секций и подземных кабелей — из хорошей тесьмы неэлектропроводного асбеста.

10
…Помните, мы говорили об образовании в змеевике трещин. Гнались по ним, как по трубам, газы, пары и другие горячие растворы. В этих растворах был растворен змеевик. Температура нагрева по мере удаления от источника понижалась. Раствор остывал, а избыточный змеевик в виде тонкоигольчатых кристаллов, тесно из-за давления прижатых друг к другу, выделялся по трещинам.

11
Канадец сел в автомобиль и посмотрел на часы. 10 часов вечера. Точность и предупредительность изменили Монете. Он должен был здесь быть еще в 8 часов. Управление чугуноплавильного и сталелитейного завода любезно предоставило свой форд к услугам канадца. В полчаса шофер доставит его на асбестовые разработки, несмотря на темень, на приближающуюся грозу. Что-либо очень важное задержало техника. Он даже не позвонил по телефону. Слишком мелочный повод, чтобы стоило сердиться. Магги спокоен и равнодушен.
Сирена автомобиля крикнула диким павлиньим вскриком. Зажглись фары. Магги откинулся на спинку сиденья. Автомобиль выехал из ворот заводского двора. На разработки вела довольно сносная дорога. Сперва она делала петлю между двух холмов, потом, окруженная густым лесом, всползала на гору, откуда вел к самым разработкам крутой спуск.
Молчаливые сосны и ели казались в темноте еще выше. Их черные контуры проплывали назад и позади смыкались с чернотой леса. Фордик фыркал и подпрыгивал, выпуская клубы вонючего дыма. Дорога огнями фар освещалась метров на десять вперед. По бокам полосы света насторожилась тьма.
Вот фордик с трудом влез на гору. Магги выпрямился и поправил шляпу. В лицо дунул свежий ветер. Прямо, на востоке, вспыхивали зарницы, словно кто-то, спрятавшись сам и утаив огонь, бросал от разной величины зеркал отсветы на тучи, нависшие низко и тяжело. Иногда ворчал гром. Фордик бесстрашно начал спуск. Но что-то случилось с тормозом. Фордик не желал останавливаться сразу, и колеса его визжали так резко, что Магги морщился. Шофер вполголоса ругался.
— Чорт бы его побрал,этот металлический тормоз. Сносился уж, дьявол, хоть палки вставляй в колеса!
Канадец, видя неладное, хотел было тронуть одним пальцем кожаное плечо шофера и предложить вылезти и дойти пешком до конца спуска, как шофер крикнул:
— Держись крепче, Америка, тормоза не держат!
Фордик катился вниз. В ушах рос визг и скрежет. Магги выпрыгнул из машины. Шофер повернул руль и тоже выпрыгнул. Еще момент и фордик, прыгнув с дороги, уткнулся в канаву, задрав вверх задние колеса.
Шофер не просил извинения. Сбросить машину в канаву было единственной мерой предупреждения нараставшей катастрофы. Шофер отошел и сел на камень. Магги наклонился, ища шляпу. В этот момент их залил свет фар выехавшей из-за густого кустарника, заслонявшего поворот, большой, длинной машины. Магги спокойно поднял и надел шляпу. Канадец без тени улыбки слушал извинения Монеты, внезапно вынырнувшего из темноты.
— Ихний форд никуда не годится. Это же известно всем курицам в округе* Пожалуйста пересядьте в этот автомобиль. Я запоздал. Пошли садиться.
— Товарищ, — из темноты донесся голос шофера.,— у меня тормоза металлические…
Монета ответил иронически:
— Нет у тебя в голове никаких тормозов. Ты должен был бы заменить металлические тормоза тормозной лентой из смеси латунной проволоки с асбестом.

12
Тонкоигольчатые кристаллики нарастали друг на друге перпендикулярно стенкам трещины, от них к середине. Лаборатория природы работала точно, без перебоев. Конечно на это уходил не один год. Кристаллики продолжали расти, пока не заполнили всех трещин. В середине образовалась „просечка»— тонкая жила, заполненная магнетитом. Если кристаллики росли только с одной стороны трещины, то „просечка“ сдвигалась в сторону или проходила совсем около стенки.
Этот описанный нами сложный, медлительный процесс образования кристалликов в трещиче называется генезисом, т. е. происхождением, рождением минерала асбест.

13
Огонь — стихия. Огня боятся. Заключенный в домне, плавит чугун и сталь, спаивает металл с металлом,печет в печах хлеб, нагревает воду в паровых котлах, сжигает траву на полотне железной дороги, избавляя рабочих от кропотливой ручной полки; огонь в быту — освещает, варит пищу, греет дома; в военной технике — сжигает людей, поджигает здания, освещает участки боев; вырвавшись из подчинения воле человека, лесным пожаром мчится по огромным пространствам, сжигает отдельные дома, села и города.
Человек старается уберечь от огня самое ценное, чему он придает особую важность, в частности, исторические документы. На чем писать и куда прятать? Сгорают папирус и кожа, плавятся свинец и олово, скручиваются листы из меди, стали, железа, алюминия, кирпич с клинообразными письменами трескается и крошится. И человек решил писать в таких случаях на бумаге,, сотканной из волокон асбеста.

14
Гнейс, директор лаборатории, отлично говорил по-немецки. Монете это обстоятельство, судя по сумрачному виду лица, не нравилось. Надо заметить вскользь, что Монета имел особые причины держать канадца под добровольным неослабным контролем. Маленькую тайну читатель узнает после.
Гнейс говорил. Магги записывал.
— В стенках лаборатории мы его, — директор кивнул в сторону Монеты, — испытываем. — Магги улыбнулся быстро и вежливо, поняв переносное значение фразы.— Все свойства испытываем. Чтобы повысить производительность и качество до полного удовлетворения спроса и победы конкуренции на мировом рынке. Запишите.
— Мы работаем в полном контакте с рабочими ударными бригадами, с кружком изобретателей и рационализаторов… Простите! Ага, это вы запишите, а через часок этот контакт, связь, спаянность вы увидите на деле. Вы говорите — любопытно? Но это закон, необходимость,, основа нашего производства. Я потом спрошу вас, какие экономические и другие причины толкают на Западе улучшение и изобретательство?
У канадца немного покраснели кончикиушей. Не смеется ли директор? Вероятно он читает газеты. Пресса достаточно осведомлена о сокращении производства, о поломке сложных машин и переходе работ на примитивы, отжившие лет сто — полтораста назад, о ликвидации огнем и потоплением готовой продукции.
— В частности,— продолжал Гнейс,— я всегда удивляюсь его кислотоупорности. Ни соли, ни любые кислоты не сожгут, не изменят кислотоупорного невыщелачиваемого асбеста.

15
… Процесс образования — гнездами — в трещинах змеевиков породы тонкоигольчатых кристалликов асбеста вам показан.
Пусть читатель считает первую главу предисловием, но она была необходима. Иначе читатель в конце повествования обязательно спросил бы: откуда произошел асбест? Пришлось бы возвращаться вспять.
Канадец и техник Монета существуют в действительности. Прежде чем встренться на Урале, на разработке месторождения асбеста, они встречались ранее. Магги об этом незначительном факте забыл.
О том, как он вспомнил о технике Монете, об обработке и обогащении асбестовой руды, будет рассказано дальше.

2. Канадец смотрит и слушает
1
Магги приложил к глазам бинокль. Пояснения давал Монета — неразлучный спутник канадца.
— Мы находимся на юге, против середины стороны треугольника, образуемого железнодорожными путями. Смотрите на карту. Слева, на запад— Свердловск, справа, на юго-востоке — станция Богданович, впереди, на северо-востоке станция Егоршино. Три угла, соединенные железной дорогой, образуют треугольный сектор — одно из богатейших месторождений асбеста.
Магги смотрел на запад. В окулярах бинокля проплывал пейзаж. Горный Урал демонстрировал себя. Пряталась в лощинах Исеть-река. В тех местах зелень была гуще и свежее. Высилась гряда Скитский угор, за ней Левина гора. Горы разобщены и неправильно расположены. Ничто не указывало на то, что севернее возвышается водораздельный кряж.
— Вот здесь, недалеко от Свердловска, академик Паллас предлагал соединить бассейны рек Камы и Оби,— Монета раскинул руки,— запад и восток, соединив каналом Чусовую с Исетью.
Канадец повел бинокль дальше. Свердловск, получивший еще в 1781 г. в бытность свою Екатеринбургом, губернский герб с символическими серебряной плавильной печью и рудокопной шахтой на зеленом поле, прятался в котловине. Севернее высились нагромождения из толстых гранитных плит, напоминая развалины башен. Эти скалы носят название Шарташских каменных палаток. Выше в котловине, поднятой над местностью на 22 метра, сверкало Шарташское озеро с берегами, усеянными гранитными валунами. Волчьей горой за Свердловском кончался водораздел. Он был выше гор, окружающих город. Где покрытые лесом, где голые они тянулись на север сплошной громадой.
— Там проходит вторая сторона нашего треугольника,— Монета показал на северо-запад.
— Сто двадцать один километр от Свердловска до Егоршина. Канадец круто повернулся к востоку. Здесь горы мельчали, принижались и круто переходили в необъятную плоскость.
Бинокль направился на север и северо-восток.
— Эти реки и ручейки,— пояснил техник,— стекают в Пышму-реку и в. Рефт-реку. Это западный склон водораздела. Теперь смотрите. Урал взрыт и взорван. Каждая гора вскрыта, на каждом квадратном километре шахта пробуравила землю. Мы строим; нам нужен уголь, железо, чугун, сталь. Нужна нефть, соль, калийные соли, медь, платина,, золото. Н адо все. Урал дымится. В Свердловске Верхисетский чугуно-плавильный, железоделательны й и литейный завод. В округе таких еще тринадцать. Смотрите, там должен быть на золотых приисках Березовский завод. Дальше Пышминско-Ключевской завод. Смотрите— дальше, на речке Большой Рефт,, находятся изумрудные копи. Смотрите: вперед, смотрите на запад и на юг. Везде заводы, везде рудники, шахты, прииски.
Канадец смотрел. Его поразила и захватила грандиозная картина. Дикая красота природы и человеческий труд, радостный и напряженный, дополняли друг друга. Горные кряжи, пропасти, леса„ котловины, быстрые реки и мелкие спокойные озера, солнце во всем, ясный воздух, заводы, рудники, невероятное богатство, неисчерпаемые сокровища недр Урала, стремление людей работать,, как можно скорей, как можно больше,, как можно лучше опьянили канадца. Что-то в облике природы, в темпах труда было новое, заражающее, притягивающее..
Магги отнял бинокль от глаз.
Наклоном головы, немного больше обычного, он поблагодарил техника за показ ему величественной панорамы горнозаводского Урала. Они сошли с горы, и автомобиль понес их на разработки. Монета с удовлетворением заметил, что, не смущаясь толчками, его спутник старательно заносит в блокнот впечатления.

2
С поворота они увидели асбестовые разработки. Техник попросил шофера остановить машину.
— Перед вами живая картина местности, геологическая карта. С севера на юг идет змеевик полосой в три-пять километров шириной. Оттуда с запада и отсюда с востока она стиснута гранитными массивами. Разрез нашего месторождения таков. Гранит, контактная зона тальковых и хлоритовых сланцев, основная изверженная порода габбро, затем змеевик с жилами гранита, порода пироксенит, за ней снова змеевик и дальше вперемежку зоны тальково хлоритовых сланцев, змеевика, гранита и в заключение опять гранитный массив. Я рисовал вам схему с запада на восток. Едем? Магги дотронулся рукой до шляпы. Автомобиль тронулся. Монета говорил, не умолкая.
Магги смотрел, слушал и записывал. Автомобиль пошел тише и на краю карьера остановился. Канадец и техник вышли из машины и направились на разработки.
Разработки велись карьерами. Они походили на гигантские полуразрушенные ступени неоконченной лестницы, ведущие в страну работ, еще более мощных по размаху.
По дну карьеров ползали люди. Хитрая сеть узкоколейной дороги оплела ступени. С самого дна по наклонному -спуску, поставленная на борту разреза лебедка вытягивала канатом прицепленные к нему вагоны с рудой. Наверху карьера паровозик подхватывал вагоны и тащил их на дробилки.
Разработки опоясывала стена леса. Кое-где торчали утесами, „шлиры“ пироксенита — дедушки змеевика, как не содержащих асбеста, их не трогали.
Магги и Монета начали спускаться. Магги то и дело наклонялся и всматривался. Что гость был специалист и большой знаток своего дела, техник отрицать не мог.
— Асбест из группы хризотиловой ,— говорил Магги, смело коверкая русские слова.— Он брал осколки асбеста, постукивал по ним молоточком, распушивал на волокна и трогал их, светложелтые и шелковистые на ощупь.— У вас, русских, есть для него обаятельное название: „горный лен “. Смотрите, как он плотен, не гнется и не ломается. И только,— Магги поколотил молоточком, отделив от куска группу волоконец толщиной в шнур,— и только расщепив его так, я смогу распушить его на отдельные волоконца. Как и всякий кристалл, он может делиться неизмеримое количество раз, всегда сохраняя даже в микровеличине присущее ему строение тонких игл.
Смотрите, какой великолепный рисунок. Все три типа жилкования пород.
Техник и канадец остановились, любуясь картиной. Срезанный уступ карьера обнажил жилы асбеста. Здесь был оторотчатый, или зальбандовый тип. Единственная жила асбеста мощностью в шесть сантиметров, отороченная змеевиком, прорезала слабо озмеевикованную породу периодотит. Жила шла круто вниз, скрываяясь в недрах земли.
Техник задумчиво промолвил:
— Эти жилы самые постоянные по протяжению и направлению. Отгрызая от них кусок за куском, можно, вероятно, провести шахту от наших месторождений до Тетфордского месторождения в провинции Квебек. Сквозь землю…
Канадец прямо посмотрел в глаза технику. Что скрывалось за этими словами? Принять ли их как преувеличение поэтически настроенного провожатого, или они имели осторожный, искусно замаскированный намек? Кто может знать здесь, на окраине России, о Магги, представителе солидной канадской фирмы?
— А вот, — продолжал техник без тени смущения,— сетчатый тип.
В обнаженном змеевике без всякого постоянства вели в разные стороны, обрываясь и начинаясь вновь, жилы асбеста различной толщины. На третий тип — мелкопрожильный — канадец указал молча. Здесь в змеевиковой породе проходили параллельно друг другу совсем тонкие, иные в полсантиметра толщиной, жилки асбеста.
— Оторотчатый тип жилкования,— объяснил техник,— при наиболее длинном волокне дает наименьший процент выхода. После него идет сетчатый и затем мелкопрожильный с выходом до тридцати процентов.
Магги и Монета продолжали спуск, о в воздухе по канату проползла нетка с рудой. Техник пояснил:
— Канат протянули недавно. Комсомолсьская ударная бригада постаралась. Сделали все во внеурочное время, как дарок к прошлому маю. И канат подвесили и установили обе станции внизу вверху. А вот, обратите внимание,— природа, создав асбест, сама же его испортила.
Магги увидел на стене карьера развленную некогда происшедшим геогическим переворотом жилу с раззанными вдоль трещины волокнами Зеста. В одном месте жила была перекошена и в нее вдавились обломки змеевика.
— Результат позднейших горообразательных процессов. Природа в данном случае допустила в своем производстве брак. Асбест ломок и жесток, то-есть лишен своих главных двух качеств. Смотрите, как наглядно показано: основная порода, из которой произошел змеевик, вкраплена в него отдельными зернышками магнетита в благородном змеевике — офите, вот этом, светлозепеном. Он имеет вид черных крупинок — пирамидок. А эти жилки молочнолого цвета, зернышки и налеты — магзит, кальцит… Уважаемый, дальше не стоит спускаться. Скоро окончание paбот. Пойдемте наверх, пообедаем, и я с вами переночую в конторе. Завтра с утра следуем производство. Вы еще мало дели людей. Познакомьтесь с рабочими.
Автомобиль помчал их к конторе. На рогу, круто спускавшуюся к мостику через речку, вдруг выбежал карапуз лет трех и остановился, как вкопанный, удивнный фыркающей, гудящей машиной, требовались десятые доли секунды, бы осмыслить происшедшее, принять ение, отдать приказ рукам и прити приказ в исполнение. Шофер блестяще выполнил эти условвия. Автомобиль врылся в землю без шума, почти мгновенно. Магги и Монету силой на переднее сиденье. Они подпись ошеломленные. Карапузик, испугавшись, улепетывал дороге вниз, поднимая тучи сухой пыли. Слышался его замиравший постепенно рев.
— Помните,— сказал, придя в себя, Монета,— как я опоздал однажды за и и выехал вам навстречу в десять  вечера, а фордик завода сбросил в канаву? Магги медленно кивнул головой.
— Ну вот. У форда были выходящие из употребления старомодные металлические тормоза. Они стерлись и не действовали. Могло случиться хуже. А вот вам пример. Фордик наверняка смял бы этого мальчугана, а наша машина остановилась на месте. Конечно от этого очень быстро снашиваются шины, но дело шло о жизни человечка. Спасли его тормоза, не металлические, а настоящие, бесшумные, нестирающиеся, из тормозной ленты, сотканной из смеси латунной проволоки с асбестом.

3
Вечер. На территории разработок он наступал раньше. Солнце опустилось за горы, зажигая стройные сосны на вершинах холмов. Их красные стволы, казалось, были объяты пламенем ровным и ярким. Из низин и от речки потянуло прохладой. Наступил час, когда дневные птицы перестали петь, а ночные еще не начинали.
На ровной площадке над рекой стоял широкий дом конторы. Стекла его должны были потухнуть, не отражая лучей уже зашедшего солнца. Но за окнами переливался огонь…
Монета протер глаза. Утомление? Нет. Не солнечный отсвет, а огонь изнутри окрасил широкие окна в пурпур.
— Но ведь в конторе пожар!-— воскликнул техник, приподымаясь на сидении. В подтверждение его слов по улице поселка промчалась машина местной добровольной пожарной дружины и остановилась перед конторой. Пожарные соскочили с сидений и принялись за дело.
Когда Магги и Монета подъехали к конторе, пожарный рукав был уже размотан и конец его опущен в реку. Шесть пар сильных рук качали рукоятки насоса. Группа пожарных проникла в дом с заднего хода. Посыпались стекла. Пламя выпрыгнуло из окон и лизнуло стены и край крыши.
— Сгорит, что он делает?— взглянул в изумлении Магги на пожарного, смело прошедшего сквозь огонь.
— Не волнуйтесь. Он в спецодежде,— техник Монета показал на других,— смотрите.
Пожарные руками, защищенными рукавицами, разбирали в помещении внутреннюю перегородку. Глухо доносились удары топориков. Вот, наконец, из брандспойта вырвалась струя воды. Огонь зашипел и сжался. Ему не дали возмож­ности разойтись. Он кидался зверем на людей и отступал. Жег руки работающих, но люди не чувствовали ожогов. Хватался за одежды, но она даже не тлела. Кидался на потолок, но мог его только закоптить. Вода продолжала литься.
Наступила ночь. Поселок зацвел освещенными окнами. Огонь был побежден. Усталые пожарные выходили из конторы. Начальник промышленной охраны, сидя на пне, писал протокол происшествия. — Вот, — техник подошел к канадцу.— Что стоило деревянной конторе превратиться в полчаса в груду угля и пепла? Говорят — неосторож ность. Не то от окурка, не то от свечки, на которой растапливали сургуч для печатей,— доищутся после. Факт тот, что незначительно пострадала внутренность. Контору спасли асбестовые прослойки из картона, асбоцементная крыша, потолок из асбоцементной фанеры. Пожарные были одеты в спецовку, сшитую из асбестовой ткани, в асбестовых рукавицах. Вы видели, как они обвязали веревкой внутренний столб, выдернули его и вытащили через окно? Канат тоже сплетен из асбестового волокна. У них есть и лестницы, халаты, ведра и маски все из того же несгораемого асбеста.
Магги стоял неподвижно черным столбом в темноте ночи.
— Придется нам,— вздохнул Монета,— сегодня переночевать в поселке. Идемте к одному охотнику, тут поблизости. Он накормит и рассказами из своей жизни развлечет.
Техник пошел к поселку. Оглянулся. Канадец шел сзади. Горы высились хребтами спящих китов, наковальнями, домнами, массивными и устойчивыми. Тонкий, как нежный зеленовато-серебристый кристалл асбеста, серп луны висел в пустоте неба.

4
Прежде чем войти в избу, канадец, остановился и внимательно ее рассмотрел. Он был поражен толщиной сруба. Бревна, потемневшие от времени и твердые, как слоновая кость, имели в диаметре почти метр. Изба была крыта глиняной черепицей. Оконца,, совсем маленькие, прорезаны очень высоко, что указывало на большой подпол. Высокий забор, глухой, с плотно закрытыми тяжелыми воротами, окружал двор.
Техник подошел к калитке в воротах и брякнул массивным железным кольцом. Во дворе раздался сиплый лай, послышался’ звук трения кольца о проволоку и бренчанье цепи. Минуты через две, в течение которых собака непрерывно ворчала, калитку открыл высокий бородатый человек. Монета перешагнул порог.
— Ну, Вырезуб, принимай гостей. Такая история случилась, что ночевать негде, а тут товарищ из Москвы.
— Слыхал,— Вырезуб отступил, пропуская Магги. В избе, оказавшейся просторной и прохладной, канадец и техник уселись на скамью. Ярко горела на столе лампа ровным пламенем.
Вырезуб поставил на стол шахтерскую лампочку и зажег ее.
— Пойду, дичины принесу. Не огневайся за поедь. Какая есть. Гостите хоть год,— и ушел в сени. — Кто это?— спросил канадец, с любопытством оглядываясь.
— Рабочий здешний, в свободное время охотой промышляет. Шахтером был в Кизеле. А здесь бригадир. Изба, не знаю, как ему досталась. Как будто семейку купчиков раскулачили, он ее и занял.
Канадец удивленно приподнял брови.
— О, вы не понимаете, — спохватился техник,— эти купцы здешний народ спаивали и обдирали; их выслали, а домик , перешел тресту. Изба-то лет двести назад выстроена и еще пятьсот с лишним простоит. Строили с расчетом. Теперь эти стены ни пила не возьмет, ни топор. Не дом, а крепость — идеал англичан. Видели забор и ворота? От самого Чингис-хана можно отсидеться.
Вошел Вырезуб.
— Контора-то у вас того,— сказал он мягким басом,— малость погорела внутри? Чтой-то на неделю многовато, двух  пожариков. В театре чуть греха не случилось… А сейчас я вам гуся дикого сделаю по-своему, в мешке своем.
Вскоре в русской печи запылали дрова. Пока они перегорали в угли, хозяин избы натаскал вороха свежего душистого сена, постлал сверху полотняные дорожки, в изголовье положил диванные валики.
— Вот вам и постель. Лучшей не сыщете. Со вкусом поспите. Я между прочим на кроватях валяться не любитель не выношу. Либо сена охапку, либо хворосту вязанку, изба ли, лес, горы,— все одно. Привык. Не переделаешь.
Магги привык спать на чистых простынях, перинах, с пуховыми подушками под головой, под стеганым одеялом, в комнате, где, проснувшись, можно протянуть руку, звонком вызвать слугу и приказать подать кофе. Но и канадца потянуло скорее лечь на примитивную постель, так как она выглядела свежо и чисто. Вырезуб рассказывал, а канадец с удивлением следил за оригинальным способом приготовления пищи. Ощипанный гусь был положен в серый мешок и закрыт в горячую золу и угли. Магги ожисьдал, что ткань затлеется, и недоумепавал, зачем это нужно. Но мешок не сгорел.
— Вот про мешок расскажу вам. Был я как-то в Монголии. Скитался там. Народ темный, лама на ламе сидят да свое вечное „ом мани пад ме хум “ бормочут. Это заклинание к ихнему богу Будде. Пробрался я как-то с паломниками через сухие пески и снежные бураны плоскогорий в буддийский храм. Маяты перенес,— не рассказать. Сколько этих паломников с верблюдами погибло!
Добрались. Все свои сбережения отдали. Прямо нищими остались. Одни в монахи решили поступить, другие в кабалу — на работу, а третьи на Будду надеялись, что выведет их обратно, либо еще куда. Праздник ихний подошел. Нарядились ламы кто во что горазд, как на маскараде. И рога тут, и хвосты, и огонь на одежде, и головы из прутьев и материи сделаны втрое больше человеческих. Изображать, значит, решили духов злых и добрых. Весь день бесновались. Богомольцы, видя великолепие, последнее жертвовали, а ламам того и надо.
Ночь пришла. И вот раскрываются главные ворота храма, а внутри огонь разложен. Столбы резные с рожами потолок подпирают, статуи будд ихних сидят по-разному, раззолочены и рассеребрены. Драгоценные камни на их каменных одеждах. А ламы в своих костюмах этак преспокойно сперва гуськом по горячим углям да горящему хворосту прошлись, а потом хоровод составили.
Взвыл народ, на это чудо дивясь. Значит, действительно их бог от огня и жары опекает. Я спервоначалу рот разинул. А потом как провозгласил один лама, старший над ними, что вон висит неугасимая лампадка вот уже тысячу лет и фитиль цел-целешенек,— так опамятовался.
Дернула меня нелегкая выступить. Знал я, что ламы людей морочат. И обувь, и одежда, и лампада — все из того же асбеста сделаны. Вон до чего додумались.
И пожалуй, задолго до нашего они умели горную кудель прясть, только в тайне держали.
Вышел я, бросил на жар мешок этот, встал на него ногами и стою. Тут уж последние богомольцы наземь попадали и кататься стали. Не успел я глазом моргнуть, как тихонечко да незаметно ворота и прикрылись, а меня схватили под руки и повели.
Вырезуб помолчал и перевернул мешок с гусем.
— Откуда асбест достал, из которого мешок скроен? Как узнал, что он не горит? Говорил ли кому-нибудь? И конкуренции боялись и более серьзное дело в виду имели. Был у них лама, столетний, и знал он месторождение асбеста в ихней Монголии, не говорил никому; если надо — сам достанет; перед смертью хотел тайну преемнику поведать, да не успел. А водить людей за нос надо было продолжать.
Еще раз Вырезуб промолчал и продолжал глухо:
— Пытали меня. Объяснил, что у себя на родине мешок сделал своими руками. Что охотник я и в лесу всякую дичь в мешке жарю, чтобы с котелком не возиться. Удобно, говорю, и чисто. Не верили. Месяц сидел у них в подвале, думал — выпустят. И решил бежать. Голому бежать в пески и горы тамошние — смерть. Но все едино. А то помучат всласть, да искалечат ламы проклятые. Ну и бежал. Двух сторожей-воинов так стукнул головами друг об дружку, что они тут же лапти кверху — и дух вон. Через шесть месяцев через Ургу домой попал.
Целую книгу написать можно. Вот как. Действительно, есть техника разная— и наша и ваша. Кто какой цели служит. Забыть не могу. Гусь зажарился. Канадец и техник поужинали. Вырезуб пожелал спокойной ночи и вышел. Канадец, чувствуя приятную усталость, с наслаждением растянулся на сене.

3. Техник Монета рассказывает
1
В президиум производственного совещания был выбран рабочий Пепельный председателем и комсомолец Иванов секретарем. Слово дали технику Монете.
— Собственно говоря, мое слово будет походить на лекцию. Я расскажу вам о канадском способе обогащения асбестовой руды. Он отличен от нашего. А способов пока что лишь два и существует — русский и канадский. А третий в стадии опытов. Я могу вам рассказать все так же подробно, как смог бы сделать это, если бы захотел, инженер Магги. Но не будем злоупотреблять его временем. Магги бесстрастно глядел в пространство. Но пальцы руки слишком сильно сдавили карандаш и сломали его. Никто не обратил на это внимания. Только один рабочий, приземистый и сутулый, медленно наклонился к технику.
— Что тебе, Оя? — спросил тот.
— Не будь меня звать Иохан Оя, если это не он,— шепнул рабочий. — Молчи,— быстро возразил Монета.— Поди и сядь. Это он самый и есть.
Монета откашлялся, рабочее собрание насторожилось.
— Итак, как обрабатывают асбестовую руду, хотя бы на Тетфордском месторождении в Апалахской горной цепи провинции Квебек, в Канаде,— такова тема. Вам слышно, инженер Магги?
— Благодарю.
— Могу предложить занять место за столом.
— Благодарю. Пепельный строго постучал стаканом по графину.
— Продолжаю! Сперва немного цифр.
Упомянутое мной месторождение дает около семидесяти процентов всей добычи асбеста в Канаде. Жилы асбеста залегают в змеевике площадью в семьдесят пять километров, происшедшем из основных пород габбро и перидотита. Выход асбеста из вынутой породы до шести процентов. Запасов хватит лет на двадцать, а может и больше, если темпы развития асбестовой промышленности будут понижаться. Кроме того, асбестовые участки становятся беднее, и количество вынутой пустой породы на одну тонну асбеста растет. Видите, получается что-то в роде тупика. И асбеста нет, т.е. истощается, и конкурировать надо, и конкуренция ведет к снижению продажной стоимости, а расходы не окупаются.
Канадский способ обогащения основан на разной тяжести асбестового волокна и пустой породы. Руда поступает в дробилки. Здесь она измельчается и просушивается. От непрерывного грохота можно оглохнуть. Рабочие практикуют затыкание ушей ватой.
Иохан Оя, сидевший с краю первой скамейки, утвердительно кивнул головой.
— Затем руда поступает в циклоны — дробилки с двумя массивными стальными пропеллерами, вращающимися в противоположные стороны. Здесь происходит полнейшее размельчение ираспушовка волокна. Продукт представляет смесь из ватообразного волокна, пыли и зерен пустой породы. Далее эту смесь принимают грохота. Они качаются, вся Мелочь отсеивается, а оставшееся подходит к разгрузочному концу, где током воздуха, воздуховсасывающей трубы распушенное волокно передается по трубам в коллекторы. Четыре-пять раз принимают грохота остатки руды до тех пор, пока не будет извлечено все волокно. В последнее время физическая сила — руки и спины рабочих — стала заменять дорогой электрический ток и водяной пар пародвигателей. Как видите, у них рационализация шагает.
Магги не имел права принять последнюю фразу на свой счет и потому быстрым оскалом зубов приветствовал иронию докладчика. Но что-то стало канадцу не нравиться.
— Из коллекторов волокно попадает в сетчатые цилиндрические сортировки. Сита сортируют волокно по длине и освобождают от пыли. Остатки вновь идут на грохота. Из сортировок последовательными повторными работами на грохоте получается готовая продукция. Поняли? Процесс, очень не сложен и имеет свои недостатки. Воздух полон асбестовой пылью. Игольчатые кристаллики попадают в легкие, и процент заболевания туберкулезом очень велик. А респираторы стоят денег. Не правда ли? Иохан Оя молча утвердительно наклонил голову.
— Затем из-за слишком энергичной работы пропеллеров волокно получается сильно распушенным, а рынок ценит менее распушенный, т. е. игольчатый асбестовый товар, какой самого высшего качества может дать только русский способ обработки. И потому, на ряду с дробилками, рабочие и день и ночь занимаются ручной обработкой. В канадском способе есть одно преимущество. Оно заключается в том, что низкие сорта извлекаются полностью, в то время как у нас волокна длиной до двух и одной десятой сантиметра почти не утилизируются.
Рабочие слушали внимательно. Техник умел говорить, умел сухие цифры показать в виде понятных, показательных образов.
Когда Монета закончил доклад, председатель Пепельный спросил, есть ли у собрания вопросы, и один из первых высказался.
— Иванов, запиши в протокол, что информацию Монеты одобряем и приветствуем, что мы, рабочие, выносим следующее впечатление: канадский способ обогащения уступает, нашему, что и в нашем есть минусы, но их можно довести до нуля, и что приложим также все усилия к практическому применению мокрого способа.
Канадец насторожился. Неужели они держат в секрете опыты с третьим способом? Вполне понятно и оправдываемо: „секрет изобретателя» — таков лозунг промышленников Европы и Америки. Каждый прячет от других свой секрет приготовления мыла, зубных щеток, стали, газов, сортов хлебных злаков, боясь конкуренции. Секреты продаются дорого.
— Мокрый способ находится в стадии опытов,— сказал техник, но мы его не скрываем, как, возможно, думает инженер Магги. Наоборот, этот способ брошен в массы и ими подхвачен. Коллективное творчество в тысячу раз производительнее, чем замкнутое, индивидуальное. Мы имеем сотни предложений, многие из которых проверяются и включаются в общую цепь опытов.
Когда Пепельный закрыл собрание, к Монете снова подошел широколицый Иохан Оя.
Техник нетерпеливо махнул рукой в его сторону.
— Молчи, говорят, и про него и про меня. Что надо, из рук не выпущу. Не про личности помни, это забудь, а про дело. На него плевать, лишь бы узнать, кто за спиной стоит и какие ниточки дергает. Иди, иди…

2
Не дав отдохнуть и пяти минут, техник затащил Магги в автомобиль и, не спрашивая разрешения, повез в механически^ и слесарные мастерские.
Магги молчал. Он думал, он решал проблему. Он нервничал, ни минуты не оставаясь один. Боялся за исход возложенного на него поручения, к первой части которого только приступил. Аншлаг первой части: „смотри и слушай». Записи в блокноте увеличивались. Цифры и цифры. Отчет будет полный. Вторая часть должна была носить название: „действуй». В случае невозможности действовать можно удовлетвориться первой.половиной плана.
Магги напряженно думал: „Кто такое техник Монета? Почему он так отлично знает Тетфордское месторождение? Кем техник был информирован или видел ли все сам? Наконец, знает ли техник Магги?»
— Здравствуй, товарищ Когтит— приветствовал техник рабочего, сунувшего в горн остывший конец железа,— значит, ты у нас теперь. Сбежал с завода-то?
— Помните, мы были на чугуноплавильном заводе во время выплавки чугуна? Товарищ Когти — тот самый р а ­ бочий, который потерял сознание и был поводом к протесту рабочих против косности заводоуправления, не приобретавшего асбестовых костюмов. Вот смотрите, как здесь смело обращаются с огнем, не боятся ожогов.
Давно бы сгорела одежда рабочих от сыплющихся на нее искр и частиц раскаленных металлов. Били по горячей стали тяжелые молоты, расплавленный свинец выплескивался из ковшей. В топках паровых котлов бушевал огонь. Но он не жег. Магги вспомнил рассказ Вырезуба и невольно сравнил целевое назначение необыкновенной каменной кудели. Там — ради религиозных целей,— орудие запугивания и эксплоатации. Здесь — рабочие двигались быстро и ловко, зная, что капля раскаленного свинца, попав на колено, не прожжет ногу до самой кости. Искры, летящие из-под молота, раз за разом бьющего по раскаленной добела полосе железа, не прожгут рубаху, и не надо прятать руки. Ноги защищены асбестовыми наколенниками, рукавицй сделаны из асбестовой ткани, передники сотканы из асбестового холста. Жар топок не проходит сквозь нетеплопроводную одежду. Сколько экономится здоровья, сил, времени!
Ученик вытащил железный прут и, зажав его в клещах, положил на наковальню. Когти схватил молот и, покрикивая, начал ковать. Кузнец стоял в ореоле искр невредим. Ученик поворачивал полосу, принимавшую постепенно волнообразную четырехгранную форму одной из деталей в дробилке. Здесь в мастерских происходил текущий ремонт машин. Всегда требовалось что-либо починить, заменить изношенные части новыми, выковать новую часть.
Техник водил канадца по цехам. У Магги закружилась голова. Он видел заводы Круппа в Эссене, его водили по самым большим заводам обоих полушарий, и везде он проходил холодный, спокойный, несмотря на титаническую работу машин, на рев и гул. Видел согнутые плечи, сутулые спины, цепкие худые руки, горящие злобой и недоверием глаза, видел смерти и несчастья и оставался спокойным. Маленькие ма­стерские, заброшенные на горный Урал поразили его не машинами, размером работ. Он видел как рабочий Когти во время работы улыбался как перекидывались шутками, и никто их не останавливал, и производительность от этого не падала. Видел канадцев стеклянные потолки и окна от земли до потолка. И видел сводки по десяткам месяцев, где кривая производительности, кривые качества и количества думая параллелями врастали в план и перерастали контрольные цифры:
„Пятилетка»,— подумал Магги с уважением, страхом и злобой.

3
В библиотеке клуба „Заря коммуны” канадец рассматривал карту. На стене висели ярко окрашенные полушарики. На картах были нанесены главнейшие месторождения асбеста во всех странах.
Монета взял указку.
— Канада,— сказал он,— и вот цифры На производственном совещании вы слыхали, я констатировал падение падение Первая половина 1930 года дала резкое снижение мировой добычи.
Южная Америка. Родзейское месторождение. В 1910 году добыто 300 тонн. В 1914 году началась война. Уральский асбест не смог попасть на мировой рынок, и добычу пришлось форсировать. В 1929 году добыто 38 390 тонн. Месторож дение имеет большое будущее в виду близости порта и удобных условии разработки. И к тому же дешевые рабочие руки туземцев.
Все сведения, сообщаемые техником канадец знал наизусть. Но не протестовал против навязанной ему лекции.
— Остров Кипр,— продолжал -техник,— Средиземное море. Месторождение известно около четырех тысяч лет Затем: южная Африка, Италия, Япония. В разных странах, кроме того, имеются незначительные запасы асбеста. Их в расчет принимать не приходится, как не имеющих промышленного значения.
В это время в дверь просунулась совершенно голая голова.
Она тут же скрылась, а ее обладатель крикнул кому-то:
— Товарищи, он здесь. Теперь он вала
— Тащи сюда,— отозвалось несколько голосов.— Гони Монету… Не начнем без него.
— Слышь-ка Монета,— голова вновь просунулась в дверь, подмигнув лукаво,— тебя кличут. Актив собрался.Бригаду выбирают на соревнование. Идешь, что ли?
Техник положил указку, вежливым поворотом туловища молча предложил Магги следовать за ним.
— Вы увидите одну из граней нашей производственной жизни. Пройдемте в зал.
Магги привык смотреть на рабочих как на рабочий скот. Утром на него надевают ярмо. Вечером ярмо снимают. Отработав положенные часы, рабочий идет с заводов, рудников, построек, не оглядываясь, часто проклиная труд. Рабочие считают его тяжелым наказанием, необходимой мерой для изыскания средств существования. Вырабатывать сверх нормы заставляет надежда на получение лишнего доллара. Интересы производства в расчет не принимаются. Ново было для Магги и необычно,что рабочие и служащие часами просиживали на собраниях, горячо спорили, забывая о времени.
Появление Магги и техника было встречено одобрительным гулом. Председатель, тот, который вызвал Монету, занял свое место.
— Товарищи, только один вопросец на повестке дня. Выборы бригады для подведения итогов за второй квартал года по социалистическому соревнованию с Режевскими копями.
Техник пояснил канадцу.
— Режевское месторождение находится неподалеку от нас. С ними был заключен договор на соревнование, и в первом квартале мы оказались побитыми. Судя по тому, что они помалкивают и бригаду мы посылаем первые, верх в этом квартале возьмем мы. Председатель объяснил цели и задачи соревнования и попросил выставлять кандидатуры. Голосовали дружно. Бригадиром был выбран техник Монета.
— Но послушайте,— возмутился тот,— у меня и так нагрузок достаточно!
Председатель хитро и смешливо подмигнул.
— А ты разгрузись. Одна-то нагрузка тебя совсем затаскала. Скинь ее, нечего няньчится.
Монета сделал круглые предостерегающие глаза, боясь, что председатель еще что-либо ляпнет, но того уже потащила в угол для таинственного совещания группа молодежи. Он только успел крикнуть на ходу тоном утопающего:
— Собрание считаю закрытым.
Преследуя свои цели, Магги встал и мерным шагом направился в библиотеку.
Там, перед двумя шкафами, расположилась молоденькая дежурная. Магги приветствовал ее быстрой улыбкой. За тем, заложив руки за спину, подошел к карте Союза ССР.

4
Монета объяснил:
— Урал. На первом месте стоит Баженовское месторождение асбеста. Вот в тридцати километрах к северу от него Режевское, с которым мы соревнуемся. Разведанных запасов около пятидесяти тысяч тонн. В 1910 году выработано 600 тонн. В этом достанем 3000.
Канадца удивил оборот речи „достанем». Разве скажет он, Магги, что на Родзейских месторождениях в таком-то году „мы“ достанем столько-то тонн? Ведь Родзейское месторождение принадлежит другому, конкурирующему концерну.
— Алапаевское. Находится в тридцати километрах к северу от Режевского. Габбро-перидотитовая полоса. Невьянское, или Красноуральское месторождение. Разработка началась еще в 1780 году, состоит из четырех рудников. На Среднем 2/рале разведаны и пока имеют лишь минералогическое, а не промышленное значение следующие месторождения: гора Шелковая близ Верхнетагильского завода и Асбестовая гора к западу от Сысертского завода. Запишите.
Магги не нуждался в совете. Листы блокнота покрывались записями. — На Северном Урале учтены месторождения по реке Большой Мойве, притоку Вншеры. Удивительный сине-зеленоватый асбест. По реке Анчуку, притоку Вижая, и по рекам Сосьве и Криву.
Южный Урал. Небольшие запасы низкосортного асбеста. В Миасском районе — Таловое месторождение. Есть кое-какие незначительные запасы в верховьях реки Урала, они отнесены к числу резервных. Вот эти черные пирамидки в бассейне рек Сакмары, Большой Казанахты и Урман-Зелаира — тоже разведанные месторождения.
Указка скользнула вниз.
— Кавказ, Грузия. Район озера Севан — Близ Мысогорска в Нагорном Карабахе — Худесское месторождений в республиках Казакской, Киргизской и Узбекской и в Ойротской автономной области. Две группы асбестовых месторожденийв Кузнцко-Алтайском районе, близ Минусинска. В верховьях рек Иркута, Окии Белой, в Бурято-Моногольсокй республике мы записали более 60 заявок на асбест. Вот здесь, в Танну-Тувинской республике, геологическая партия Академии наук СССР в настоящее время обследует богатейшие месторождения. Результаты пока не известны. Запишите.
Когда блок-нот с целлулоидовой крышкой был затянут широким резновым кольцом и спрятан в карман, Монета предложил канадцу пойти в избу рабочего Вырезуба.
— Время ложиться спать. Завтра весь день придется пробыть на ногах. Так надо вам многое показать, а через пять дней вы решили уехать. Очень жаль. Здесь следует пожить год или даже совсем остаться.

4. Сроки и качество
1
Техник повел канадца на разработки.
Вновь, перед ними открылась гигантская котловина, ступени, идущие вниз, в недра земли, в глубь лаборатории природы, в темень прошедших веков.
Катились по рельсам вагонетки. Рабочие по путям подкатывали под капая кабелькрана четырехтонные скипы с рудой. Руда подхватывалась кабелькранси и вытряхивалась в завалочный бульвар.
Двигались люди, вагонетки, перекликались паровозы, скрежетали экскаваторы, черпая ковшом сразу целый кубометр породы, раздробленной ночью подрывными работами. Люди копошились муравьями.
Прошедший дождик увлажнил землю, прибил пыль, а трава и кустарник зазеленели еще ярче и свежее. Канадцу дышалось легко.
Странное дело, он стал гнать от себя мысли о поручении, возложенном на него фирмой. Не хотелось думать о возвращении, о скором отъезде. Но выдержка и дисциплина тут же взяли верх над пагубной сентиментальностью.
Губы сжались плотнее, тверже стал хлаг и угрюмее взгляд. Надо помнить, что он — в стране врагов. О нет, дело не в шовинизме, не в национальной розни, от таких мыслей Магги далек, все объяс­няется, как здесь говорят, экономиче­ской политикой.
Вот она, эта политика, взрывает землю, дробит куски пород, нагружает ваго­нетки, загружает дробилки и сортирует асбест — замечательный, шелковистый, высшего качества.
Магги идет не спотыкаясь. Где кон­чаются рельсы, стоит вагонетка, рядом распряженная серая лошадь. На боль­шом валуне сидит и курит козью ножку рабочий, широкоскулый, с глазами-ще­лочками.
— Здорово, Салат, — приветствовал техник возчика.
— О, здоров,— ответил тот и зажму­рился. — Ах, какой погода, какой солнца, какой работа! Салат смеется. Салат ра­дуется. Бригад шибко копает. Салат много денег получит.
Молодой парнишка подкатил к путям тачку. Салат схватил лопату и через минуту руда была перекидана в вагонетку.
— В этой партии бригадиром наш Вырезуб,— сообщил техник канадцу.— Здорово накручивает. Пройдемте к нему.
Десять человек рабочих кирками и бурильными молотками разбивали по­ роду. Выше всех на голову был Выре­ зуб, приютивший канадца в своей избе. Он издали улыбнулся и, бросив кирку, подошел к технику.
— Пришли проведать? Смотрите. Ни­ чего не имеем против. По-ударному ра­ботаем. Вырезуб показывал. Магги смотрел. Железо вонзалось в руду. Глыбы отка­лывались кайлой, отбивалась молотками пустая порода. Рабочие не ленились на­гибаться и выбирать малейшие куски с жилами асбеста. На участке Вырезуба жилкование было оторотчатого типа, более легкого по выборке. Рабочие, по­глядывая на пришедших, перекидыва­лись шутками, подбадривали друг друга, добродушно посмеивались.
— Работа у нас ладится. В срок да через план вышагиваем.
— План?— спросил Магги, вынимая блокнот.
— Бригадир!— крикнул один из ра­бочих, опуская кирку,— увяжи ему наши сроки с пятилетним. Слыхали мы, что это иностранный товарищ из центра. Вишь книжку вынул, значит, запишет. Вот что, ребята, закуривай на пять ми­нут, послушаем. Канадец оказался в центре оживлен­ной группы. Техник заглянул в свою записную книжку.
— Вот вам, товарищи, цифры, а вы знаете, что язык цифр самый показа­ тельный. В 1929 г. по Союзу вы работа­ но асбеста 39 042 тонны. Мало? Мало! Это двенадцать процентов всей мировой продукции. А во вторую пятилетку до­ ведем выработку до цифры в 200000 тонн.
— Вот это загнули, — одобрительно засмеялись рабочие, смущенно переглядываясь.— А. выполним?
— Здравствуйте, — поклонился тех­ник,— откуда приехали? А знаете, какая у нас арифметика? Четыре равняется пяти. Наши пять в четыре уложились. А есть предприятия в Союзе, которые начали еще весной вторую пятилетку, а нам до нее еще полтора года, т.е. до четвертого, последнего года пятилетки. Не ошибитесь, инженер Магги, тут нужна точность. Хорошо, Вырезуб, скажи, как выполняются наши ударные обязатель­ства?
— Повысить производительность тру­да на двадцать процентов, а мы повы­сили на тридцать.
— Может быть,— промолвил Магги,— ваши планы были преуменьшены?
— Какой там! Сначала никто и под­писывать обязательства не хотел. Гово­рили, куда больше. А вот же вам факт налицо. Спелись друг с другом. Нала­дились все по конвейеру, ни пропусков, ни прогулов, ни пьянок. К примеру ска­зать, пятьдесят кубометров вам вынуть во столько-то декад, а мы шестьдесят пять вынули, да пять ден в запасе имеем. А мало таких дней? Они уже наши. Как жилы из породы по кускам откалываем, так и дни эти от пятилетки. В роде, если картину нарисовать, чтобы товарищу понятно было, мы здесь руду вынимаем на декаду раньше срока, а у пятилетки с хвоста эта декада отсекается, укора­чивается она, и нам сама навстречу идет. Так Турксиб с двух концов стро­ился, так и мы с пятилеткой друг другу навстречу идем и вот где-либо по сере­дине иди подальше встретимся, огля­немся, а пятилетки-то и нет, вторую прокладывай.
— Запишите, инженер Магги,— промолвил Монета.
— Вот в этом бараке происходит единственная на наших разработках руч­ная обработка асбеста. В Канаде, как вы вероятно знаете, на ряду с полной механизацией всех звеньев работы, до настоящего времени сохранился и руч­ной способ. Вся продукция Южноафри­канского союза обрабтывается исклю­чительно ручным способом. Частично он применяется и у нас на Урале. Все качественные преимущества на стороне этого способа. Машина не может заме­нить человеческих рук полностью. Для самого длинного волокна мы применяем руки. Зайдемте.
Барак представлял собой навес, защи­щенный стенами с трех сторон. Более двух десятков рабочих занимались обра­боткой асбеста.
Канадец медленно прошелся между ними.
Раздавался неправильный стук молот­ков. Летели осколки камня. Вот рабочий, в больших автомобильных очках, сидит на большом камне, подложив под себя два сложенных вчетверо мешка. Ногами, обутыми в лапти, он ловко ворочает кусок породы, непрерывно ударяя молотком, высвобождая асбестовую жилу. С левой стороны растет куча пустой породы, с правой — кусковой асбест. Порода отделяется легко. Но просидеть восемь часов в таком положении не легко, и для этого требуется не только выносливость, но и сноровка. Необхо­димо как можно меньше двигаться, ерзать на твердом сидении, изредка на­клоняться вперед, поправляя камень и отбирая асбест от породы. Сидеть реко­мендуется как можно прямее, имея для этого длинную рукоятку молотка, и ста­раться переворачивать камень ногами. Немудрено, что рабочие, занятые ручной обработкой, избегая пыли при работе на дробилках, болеют профболезнями, связанными с их сидячим положением. В углу барака канадец заметил моло­дого рабочего в юнгштурмовке, отка­лывавшего породу от асбеста на нако­вальне. Здесь свой большой минус. Приходится часто нагибаться то за соскользнувшим с наковальни камнем, то для поднятия другого для обработки. Два перевязанных пальца на левой руке красноречиво говорили против этой рационализации.
Кусковой асбест собирался в корзи­ны и относился к одной стороне барака.
Там Маги постоял несколько минут.
Партия женщин сортировала асбест по длине. Он имеет тот вид, каким был в жиле. Только на поверхности отщепляются отдельные волокна. Точно стандартизировать волкона по длине не представляет трудностей. Кроме того, каждый кусок по своему составу соверешенно однороден, потому-что кусковой асбест  и ценится выше механизированного.
Магги постоял только минуту, так как женщины оказались очень смешливыми и, не стесняясь, начали критиковать молчаливую фигуру иностранца. Канадец улыбнулся им своей молниеносной улыбкой, и, провожаемый веселым хохотом, вышел с техником из барарка.
– Зайдемте по дороге в клуб, – предложил Монета. – Закусим в столовой и оттуда айда к дробовикам.
Магги ожидал увидеть в столовой длинные столы со слоем грязи и жира, врытые в землю скамьи, миски, деревянные ложки. В громадной столовой стояли столики и табуретки. Чистые клеенки, солонки, стандартные алюминиевые ложки, белая посуда. Обед горяч и вкусен.
Пробыв полдня на воздухе, канадец пообедал с удовольствием.
– Хорошо! – одобрил он. – Но это стоит денег, больших денег, не все ли равно, где им есть.
Монета нахмурился и промолчал. Не разводить же политграмоту перед иностранцем! Подумал: «Ладно, я и Иохан Оя тебя знаем, тебя не переделаешь».
– Между прочим, зайдемте в зрительный зал, – сказал он вслух. – Повесили новый занавес. Говорят какой-то художник из рабочих Баженовских разработок разрисовал его. Пожалуйста.
Магги последнее время привык подчиняться всем предложениям своего руководителя, зная, что протестовать бесполезно. Техник все равно покажет и расскажет все, что считает нужным.
В зале темно. Техник включил свет. Сцена была отгорожена от зала большим новым занавесом. Художник нарисовал на нем, немного не придерживаясь пропорций и перспектив, но наивно и восторженно три фигуры на фоне завода, поля и моря. Взявшись за руки, стояли, глядя вдаль, красноармеец в буденовке, крестьянин с косой и рабочий с тяжелым на плече молотом.
– Примитивно, но с настроением, – сказал Монета и, подойдя к занавесу, потрогал его. потрогал его. Потом вынул клочок бу­маги из кармана, поджег его, и поднес к занавесу.
Магги сделал протестующее движе­ние. Но… занавес не загорелся. Огонь его даже и не опалил. Монета весело улыбнулся.
— Помните, инженер Магги, отложен­ный из-за пожара спектакль? Вы видели, как горел занавес, какая опасность угро­жала всему помещению? Теперь здесь повесили занавес из асбестовой ткани. Он не горит, а по статистическим све­дениям начинаются пожары в театрах в большинстве случаев с занавеса. Кроме того, он отделяет часть театра, подверг­шуюся пожару, от другой, локализирует огонь. Замечательная вещь этот асбест, уверяю вас. Запишите.
Магги приподнял брови. Техник пред­лагал записать азбучные истины.
Монета потушил огонь. В темноте раздался ровный голос техника.
— Теперь посетим дробилки, уважа­емый инженер Магги. Вы убедитесь во­очию в преимуществе русского способа обогащения перед… вашим канадским. Будьте добры следовать за мной.
Как хотелось Магги увидеть лицо тех­ника. И, странная вещь, голос в тем­ноте показался знакомым. Канадцу сорок лет. Тридцать из них — скитания и бро­дяжества. Никакая память не сохранит все голоса, все лица, все движения. Память может изменить. Возможно, тех­ ник применяет выражение „вашим ка­надским» не потому, что считает Магги канадцем, а относится к нему, как к иностранцу, подразумевая под словом „канадским» вообще иностранное, не русское. Через десять минут после вы­хода из клуба Магги и Монета пришли к дробильным машинам.

5. Асбест держит экзамен
1.
Метрах в ста от карьера сгрудились в беспорядке здания обогатительной фабрики. Магги услыхал грохот. Это дробилки старательно пережевывали руду. По временам шум обрывали, тогда слыш­но было, как где-то внизу пыхтела равно­мерно электростанция.
Их было три неуклюжих, слонопо­добных, тяжело, но уверенно двигаю­щихся дробилки. Стоял рядом с ними, надо было кричать. Лязг железа, стуки моторов, перекатывание камней в утробах машин, грохот нагрузки и загрузки. В воздухе стояла, медленно оседая, асбе­стовая пыль—враг рабочих. Только при ветре можно свободно дышать. — Загоняют, Салат, машины ваших коней!— приветствовал техник татарина- возчика, подъехавшего в этот момент ко двору завода.
Салат правил длинными вожжами, стоя на перекладине сзади вагонетки. Лошадь устало мотала головой и отфыркивалась. Салат улыбнулся.
— День работает, ночь отдыхает. Спит как, ой-ой! Ест как, ой-ой! Шибко спит, шибко есть. Смотри — вечер. Салат тоже устал. Смотри—машины. Тоже устали. Лошадь кормлю. А машину чистят — блистят. Да.
Салат спрыгнул с вагонетки и одним поворотом рычага опрокинул ее. Руда с шумом начинающегося оползня ссыпа­лась в завалочный бункер.
— Вот…— возчик помахал рукой и по­чмокал губами.— Бригада копает час, вагонетку грузят—другой, везем на го­ра—третий. А тут чик— и готово. Да.
— Механизация всех звеньев рабо­ты — великое дело и одно из важней­ших условий для выполнения пятилет­ки, — заметил техник. — В Южноафри­канском союзе здесь, на месте Салата, работало бы двадцать человек, получая каждый одну двадцатую часть его за­работка.
Магги наклонил голову. С этим рассуждением нельзя было не согласиться. Азбучная истина и необходимость. Как же иначе извлекать прибыль из пред­приятий?
На ажурном мостике сбоку дробиль­ной машины стоял рабочий, в котором канадец признал Пепельного. Машина послушно повиновалась малейшему по­вороту и переводу рычага. На блоках и штангах ползла, вися в воздухе, как бы отделенная от туловища рукой, бес­конечная лента элеватора. Ковш и с зубчатыми краями, полные руды, покачи­ваясь и подрагивая, плыли вверх и на самом сгибе живой руки вдруг опроки­дывались, высыпая содержимое в ма­шину. Легко сползали ковши вниз, чтобы снова подхватить сразу столько, сколько умещается на трех лопатах.
Техник наклонился к Магги.
— Сосчитайте на досуге, скольких рабочих заменяет элеватор. Три. дробилки наперегонки перемалы­вали и растирали зубьями вращающихся челюстей асбестовую руду.
Цилиндрами, как их здесь называли рабочие, барабанного типа грохотами руководил механик, зырянин Оньков. Он принимал в грохота раздробленную и высушенную руду. Здесь производи­ лось отделение от пыли и мелочи. Грохота, имея отделения с сетками разных номеров, разделяли материал на четыре класса.
Масса асбеста, выбрасываемая дро­бильными машинами, ничем не походила на жильный асбест, и вообще трудно было в массе спутанных, тонко распу­шенных волокон, напоминающей вату, мягкой на ощупь, угадать ее минераль­ное происхождение. Грохота питали наклонные обогатительные плоскости.
У канадца загорелись глаза. Специ­алист и знаток своего дела в нем брал верх над агентом фирмы. Он слыхал о русском способе обогащения, и вот ему пришлось его увидеть.
От грохотов элеватор вновь поднимал уже раздробленную руду вверх, где она поступала в колодец с наклонными плоскостями. Колодец был высотою во все здание фабрики, т.е. в три этажа. Внутри колодца распушенная, высушен­ная, рассортированная по длине волокна масса поступала на плоскости беспере­бойно, равномерным слоем. Плоскости — деревянные щиты, обитые железом,— бы ­ ли размещены в колодце с наклоном в 45°.
Монета дотронулся до плеча Магги.
— Остроумный способ, применяемый только у нас в Союзе. Запишите. Осно­ван на свойстве большего трения между волокнами асбеста и листом железа.
Под действием силы тяжести распу­шенное волокно медленно сползало по щитам. Зерна пустой породы катились быстрее, перегоняли волокна асбеста и с конца наклонной плоскости летели по инерции вперед, собираясь в кучу метрах в полутора от края щита. А волокно, не спеша, подползало и падало отвесно вниз, образуя под самым концом плоскости вторую кучу полупродукта. Так просто производилось обогащение. Пу­стая порода вновь шла в грохота, а полу­ продукт. загружался на щиты, чтобы проползти опять до конца и упасть уже в виде готового продукта определен­ного класса.
Карандаш Магги скользил по бумаге. За его спиной остановился широко­плечий Иохан Оя. Рабочий глядел испод­лобья. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Покосившись на строго смот­ревшего техника, Оя глубоко вздохнул и прошел дальше. Оба, техник и рабочий, хорошо без слов друг друга поняли. Магги ничего не заметил. Хотя и еле заметным поклоном, но ему пришлось ответить на приветствие высокой, стройной работницы в красной косынке, жене рабочего Пепельного. Она относила в ящиках волокно в упаковочную.
— Механизация, однако, не полная,— поделился своими впечатлениями с тех­ником канадец.
— Постой, — вдруг заорал Оньков,— товарищ Монета, попроси его обождать, сейчас будет гудок на обед. Мы оста­новим машины и послушаем, что он говорит. Как же так без нас?
Техник ничего не успел ответить. Звонко, вибрирующе загудела электро­станция. Грохот дробилок оборвался. Грохота остановились. Слез со своего командорского мостика Пепельный. По­дошел Оньков.
Рабочие, вытирая лица окружили Магги.
— Механизация не полная,— повторил канадец начало своей речи к необычайной для него аудитории.— Целиком следует перейти на транспортирование породы из карьера от бункеров кабель-кранов к обогатительной фабрике паровой тягой и этим заменить живые лошадиные силы лошадиными силами машин.
— Правильно,— поддержали рабочие.
— Здесь-то он так говорит о силах,— жарко зашептал Иохан Оя на ухо тех­нику,— а там, помнишь, спрятал электро­воз и заменил человеком. А? Магги посмотрел в записную книж­ку.
— Асбестовая пыль вредна для рабо­чих. Избавиться от пыли при вашем способе обработки нельзя. В этом его несовершенство.
— На профвредность получаем,— от­кликнулись слушатели,— молоко пьем. На учете состоим. В первую очередь в санатории и курорты едем. Дополни­ тельный отпуск имеем. Скоро респира­торы получим. Что еще? Давай.
— Низкие сорта асбеста не извле­каются. Даже пыль можно утилизиро­вать, а у вас волокна длиной в одну десятую сантиметра вместе с пустой породой выбрасываются.
— Это, пожалуй, правильно. Только и мы не промах. На производственном совещании решено поставить вентиля­ торы. Всю пыль высосут. Чистую поро­ду земле вернем. Так говорю?
— Однородности по длине волокон не достигается или же она достигается относительно. В ситах ваших грохотов волокна должны падать на ячейки длин­ной стороной и задерживаться на том сите, диаметр ячеек которого меньше длины волокна. На три, четыре сорта сортируется тоже относительно, потому что не каждое волокно упадет вдоль ячейки. Одни волокна падают стоймя и могут, как иголка, пройти сквозь все сита. Другие падают поперек и задер­живаются в первом сите. Такова мое наблюдение.
— Эго верно,— взял слово Оньков.— Только у нас асбест получается стебель­чатый, игольчатый, не скомканный. А при канадском способе он так распушен, что на вату походит. Пропеллеры его так обрабатывают, что родная мать змеевик не узнает. Стоимость-то и сни­жается, а качество от слишком силь­ных пропеллеров уже не то.
— Инвентарь устарел, износился,— продолжал Магги.
— Ну, это уже вопрос другой плоско­сти,— возразили рабочие.— Но что верно, то верно. Как используем машины эти на все сто процентов, к тому времени нам по заказу новенькие привезут с наших же заводов, да еще с запасными частями. А то эта вот дробилка поломайся только — и кончено, мастери три-четыре дня новую часть в кузнице, не выписывать же из Америки!
И ответы рабочих пунктуальный во всем Магги заносил в блок-нот. Ведь это пока что сырой материал, из кото­рого выльется и сформируется план. Все важно, все нужно.

2
Монета посмотрел на часы.
— Товарищи, обед прозеваете. Идем­те-ка все гуртом в столовую. Инженер Магги, я думаю, не откажется. По дороге он увидит наш новый рабочий поселок.
Пошли. Пересекли по выходе со двора обогатительной фабрики проез­жую дорогу, ведущую к железнодорож­ной станции, и вступили в тенистую аллейку из молодых саженых берез и елочек с хвоей цвета вороненой стали.
По сторонам дороги выстроились дву­мя ровными шеренгами двухэтажные деревянные домики, каждый на восемь квартир. В палисадниках бегали дети. Не было дома без радиоантенны на крыше. По столбам перекинулись электрические провода. Дорожки были утрамбованы и чисто выметены. За поселком дорога делала два зигзага по склону холма и подходила к клубу. Рабочие, сокращая путь, пересекли дорогу узкой, крутой тропинкой.
Столовая уже наполовину опустела. Проворные подавальщицы убирали сто­лы и заворчали на явившихся рабочих:
— Где это вы пропадали? Нет того, чтобы порядком поесть, пока горячо
Отшучиваясь, рабочие разместились за столами. Магги ел не торопясь. Против него сидел широкоплечий, коренастый Иохан Оя. Он заинтересовал канадца и заставил насторожиться. Вышколенный Магги так же хорошо чувствовал на себе внимательные взгляды, не оборачи­аясь и не поднимая глаз, как и упор­ное нежелание глядеть на него. Избегающий встретиться взглядом с вашим так же достоин внимания, как и стерегущий все ваши движения.
Магги присматривался к соседу. К кон­цу обеда его опасения рассеялись. Повидимому, у рабочего болели зубы, чем объяснялась насупленность и молчаливость.
Иохан Оя поднялся, прикрывая ла­донью нижнюю челюсть. Рабочие покончили с обедом быстро. После всех вышли Монета и канадец. Они вновь направились к обогатительному заводу.

3
На опытной станции, стоящий рядом с лабораторией, испытывали все свойства добываемого асбеста. Канадца и техника встретил заведующий Урканов в белом халате и докторском колпаке.
— Нас назвали бы в средние века алхимиками и обязательно сожгли бы за содружество с нечистой силой,— скалал ­ он, коротко посмеиваясь.— Мы утверж­даем, что железо превратить в золото теоретически вполне возможно. Мы ут­верждаем также, что из камня можно прясть ткани. Разве одно не удивитель­нее другого?
Вот смотрите — прядильный аппарат.  Асбестовые текстильные изделия нужны промышленности.
Есть два способа прядения. Один, известный с древнейших времен, и другой, возникший только в эти годы. Асбест  смешивался со льном или хлопком. Вследствие короткости волокон прясть из чистого асбеста до сих пор не удавалось. Асбестовая ткань прожигалась кислстами, чем удаляли примеси и получали чистую ткань не в полном смысле этого слова, так как огонь и кислота не делают свое дело в совершенстве.
Рядом — другой прядильный аппарат, современный, где с помощью целого ряда  усовершенствований достигается прядение из чистого асбеста. Асбестовые ткани бывают различными, имея каждая свое применение в од­ной из областей промышленности. Ткань делается из асбеста с металлическим переплетением, с резиновыми прослойками. Изделия изготовлятся в виде матрацев и подушек, имеющих поверхность из асбестовой ткани, а внутри не­ битых волокном.

4
— Асбест огнестоек. Он спас нашу  контору от полного уничтожения огнем. Занавес в театре теперь не загорится. Рабочие заводов и фабрик защищен от огня асбестовой спецодеждой.
От действия высоких температур ас­ бест не изменяется и не сгорает, потому что он является минералом.
Есть однако предел и для него. Он плавится при температуре в 1500°, в то время как олово плавится при 226°, а свинец при 162°.
Другой предел, за которым меняются технологические свойства асбеста, яв­ляется температура в 800е, когда он ста­новится хрупким, перестает быть проч­ным и эластичным.
Но в технике асбест имеет третий предел — температуру в 450°, когда он становится менее прочным. Дело в том, что асбест содержит от одиннадцати до четырнадцати процентов воды двух ти­пов: конституционной и гигроскопи­ческой. Первый тип, конституционная вода, та, что входит в химический со ­ став асбеста, при температуре в 700° безвозвратно исчезает, меняя конститу­цию асбеста. Гигрокопическая вода испаряется при 100°, и асбест вновь ее вбирает из атмосферы.
Урканов замолчал. Под ревнивым взо­ром техника канадец записывал в блокнот полученные сведения.
— Теперь смотрите, вот наши прибо­ры, испытывающие асбест на разрыв. Они очень несложны — зажимы, чашки весов и гири. Беру простую льняную нить, имеющую поперечное сечение в один миллиметр.
Урканов показал ниточку и зажал ее в тиски. На свободный конец, тоже с по­мощью зажима, подвесил чашку весов.
— Она весит килограмм, — пояснил заведующий.— Беру гири.
Одна за другой накладывались на чашку весов плоские гири по пяти кило­граммов весом каждая. Их набралось десять штук, когда Урканов стал класть осторожно разные разновески. Неожи­данно нить лопнула, и чашка весов с ги­рями упала на кожаную подушку.
Урканов продолжал опыт.
— Беру волокно асбеста, доставленное сегодня для испытания, тоже попереч­ным сечением в один миллиметр.
Вновь стал, вырастать столбец гирь и разновесов. Магги и техник боялись дышать, когда двадцать гирь, по десяти килограммов каждая, лежали в чашке. Волокно асбеста не рвалось.
— Этот волос выдержит тяжесть лю­бого подростка, работающего в наших заводских школах.
Урканов стал класть маленькие разновески, считая вслух. Канадец и техник совсем перестали дышать. Зрелище было удивительное.
— Двести тринадцать килограм! — объ­явил Урканов и положил еще разно­веску. Волокно не вы держало и разорвалось. Урканов выпрямился.— Разве это ткань? Она крепче стали и железа.
Заведующий восторженно поднял ру­ку и повторил торжествующе:
— Двести тринадцать килограм на­ грузки!

5
— Асбест не теплопроводен и приме­няется как термоизоляционный материал для паровозных и пароходных котлов, труб, когда борются с потерей тепла. Асбест неэлектропроводен, кислото- и щелочеупорен. Вот асбест, добываемый на нашем месторождении. Отличного- качества.
Канадец взял в руки волоконце и, зажав между большим и указательным пальцами, стал рвать его в перпендику­лярном направлении, стараясь изломать. После четырех перегибов волокно разо­рвалось. Магги молча посмотрел на тех­ника.
— О, это из седьмого карьера — мелкий асбест,— пояснил Урканов.— Попро­буйте этот.
Магги принял из рук заведующего другой пучек волокон и переломил его после десяти перегибов.
— Жесткий асбест,— определил он.
Техник покраснел.
— Не думайте, инженер Магги, что наш асбест исключительно ломкий в жесткий. Это образцы из единичных карь­еров. На каждой разработке встречаются, и все типы жилкования и все сорта асбеста.
Канадец берет третье волоконце и пы­тается перервать его. Но усилия ни к чему не приводят.
Волокно только пу­шится в середине и не рвется. Асбест выдержал испытание. Урканов еще с полчаса беседовал с Магги. Когда прогудел гудок электро­станции, Монета повел Магги в лабо­раторию.

6.Белые халаты и черные руки
1
Гнейс быстро говорил по-немецки,, поглядывая на Магги поверх очков.
— С доисторических времен известен асбест. На острове Кипре его добывали за четыре тысячи лет до нашей эры. Пряли асбестовые ткани еще тогда. Но служили они для религиозных релей. Асбест получил название „горного льна“. С наступлением эпохи пара и электри­чества асбест стал применяться в тех­нике для полезных целей, сначала в домашнем быту, потом в промышлен­ности.
Гнейс показал на рисунки и схемы на стене.
— Асбест делится на две различных группы — роговообманковый и хризотиловый. В первый входят два минерала: крокодилит и амозит. В промышленно­сти царит хризотил-асбест. На его долю падает девяносто пять процентов всей мировой добычи.
Наши разработки добывают хризотил-асбест. Вот он.
Канадец пощупал шелковистый, свет­ложелтого цвета пучок волоконец. Длина его колебалась от совсем крошечных обрывков до волокон в пятнадцать сантиметров длиной.
Магги потеребил пучок. Волоконца распушились. Асбест был высшего сорта.
Гнейс продолжал.
— Поговорим о запасах. По Союзу записаны в инвентарь асбестовые богат­ства в количестве четырех миллионов тонн, учтенных и разведанных. Но цифру эту следует увеличить в пятнадцать — двадцать раз. И вот почему. Для обеспе­чения асбестодобывающей промышлен­ности участками месторождений, надеж­ными по запасам, разведывались место­ рождения, так сказать, те, где асбест сам лез нам в руки. Прилегающие мест­ности в расчет не принимались. Техник Монета показывал вам с Чудового камня геологическую картину нашего района. С севера на юг тянется полоса змееви­ковых пород, и лишь узкая лента в этой полосе разведана и взвешена. Запасы в глубину подсчитывались не более чем на пятьдесят метров, в то время как на глубине в сто пятьдесят-двести метров картина залеганий пород и жилкования асбеста не меняется. Начав разработку шахтами, мы отодвинем полное истоще­ние на неопределенное время и на осно­вании этого сможем считать запасы асбе­ста в Союзе неисчерпаемыми. Не правда ли, дух захватывает?
Магги быстро улыбнулся. Странно. В этой стране все люди чем-либо одержимы. Так много говорят о своих недо­статках, промахах, неувязках и в то же время с таким энтузиазмом рассказывают о планах, о перспективах, о будущем.
В дверь постучались. Ага! Это они вероятно, сквозные бригады, ударники и изобретатели. Интересно, где за гра­ницей пустят в стены химических лабраторий рабочих, имеющих претензию на контроль над чрезвычайно сложно требующей громадных знаний и опыта, работой, рабочих, не знающих не только химической формулы обрабатываемого ими продукта, но и не могущих отли­чить пробирки от колбы. Кто из ученых потерпит, чтобы к нему пришли и строго спросили, в какой стадии находятся опыты, кто из ученых примет предло­жение помощи?
— Творческая инициатва масс,— промолвил Монета,— является на пятьдесят процентов залогом побед на всех фрон­тах нашей культурной и промышленной жизни. В кабинет вошла группа рабочих. Они молча поклонились директору Гней­су и разместились по комнате, кто — усевшись на стул, кто — просто присло­нясь к стене. Гнейс постучал карандашом по столу.
— Беру слово. Не для вас, находя­щихся в курсе дела, а для иностранного инженера, товарища Магги, я скажу вводное слово. Есть два способа обо­гащения асбестовой руды, канадский и русский. Канадский применяется за гра­ницей, русский — только у нас. И тот и другой имеют свои достоинства и недостатки. Последних в канадском способе больше. Но асбест нужен, а асбест высокосортный. Ручная обработ­ка — это капля в море, кустарничество. И потому теперь мы очень заинтересованы в рационализации, в механизации в усовершенствовании производства, в уплотнении рабочего дня. В частности, в Ленинграде производятся опыты с мокрым способом обогащения.
Магги записывал в блок-нот. Поставил вопрос для себя. Почему сами рабочие приветствуют рационализацию, имеющую последствием освобождение части рабочих рук, сокращение штата? Куда денутся освобожденные? Увеличат армию безработных. Армии такой он пока не видел. Для всех достает работы. Очень странно, как они здесь регулируем такие невероятно сложные вопросы.
— Но при мокром способе асбест с трудом отдает полученную им влагу,  а применять высокие температуры рискованно. При 415° асбестовое волокно становится менее прочным,— добавил Гнейс.

2
Рабочие начали горячо обсуждать мокрый способ обогащения. Они видели его преимущество над всеми другими, а минусы, о которых говорили, их оста­новить не могли.
Канадец сидел молча, не вступая в прения. Его дело было наблюдать и записывать. Слово взял пожилой рабочий из треть­ его карьера, зарегистрированный конто­рой разработок как изобретатель, полу­чивший уже несколько премий.
— Думали так. Составим сейчас ма­ленький наказик, наметим сроки, при­зовем на помощь изобретателей и заин­тересуем общественность. Главные пун­кты по-моему таковы: сконструировать такой тип сушилок, в которых волокно асбеста не сваливалось бы в войлок, либо перед сушкой как-нибудь во­локно распушивать и расчесывать и затем, чтобы процесс сушки происходил скорее и не влиял на качество продук­ции от температуры.
Гнейс улыбнулся.
— Приемлемо. Только вы там тоже мозгами пошевелите. Соберемся у нас, ну, хотя бы через десять дней. Мало? Ага, достаточно. Значит, решено.
Рабочие пропрощались и ушли. Магги быстро писал.
— Вы не спросили их фамилии?
— Зачем?— удивился Гнейс.— Вы ду­маете, они не придут? Но они придут обязательно. Они в этом заинтересованы. Мне не нужно вовсе знать их по именам. Разве всех упомнишь? Я получаю пись­ма с разных концов Союза. Неужели мне их все помнить. Неужели изменение сушильной печи, одного рычага, формы дробильных зубцов закреплять за опре­деленными товарищами? Главное-то в производстве, в количестве, качестве, времени, дешевизне.

3
Магги осматривал витрины. Там были собраны образцы изделий из асбестовых смесей. Трубы, черепицы, листы волни­стой фанеры. Гнейс, перейдя после посе­щения рабочих на немецкий язык, объяс­нял. Канадец записывал. Монета стоял за спиной Магги.
— Коротковолокнистые сорта асбеста широко применяются в строительном деле. Что такое „этернит»? Пятнадцать процентов асбеста и восемьдесят пять процентов портландского цемента. По­лучается замечательный шифер. В рабо­чем поселке наших разработок дома крыты черепицей из этернита. Возьмите в руки.
Магги покачал на ладони этернито­вую черепицу, удивляясь ее необыкно­венной легкости.
— Качества этернитовых изделий сле­дующие: легки, пилятся и режутся как дерево, буравятся, пробиваются гвоздями. Конечно, несгораемы. Жара, мороз, дожди, град не влияют на них. Нетеп­лопроводны, неэлектропроводны, водо­непроницаемы. Кроме того, дешевы и прочны. Мы делаем из смеси даже части машин. Два свойства — прочность на разрыв асбеста и свойство крепко схва­тывать примеси цемента имеет асбоце­мент. В него идут самые низкие сорта асбеста и пыль.
Канадец посмотрел на модели домиков под стеклянными крышками ви­трин.
— Образцы построек из асбоцемента. Незаменимые постройки в местностях, подверженных частым землетрясениям, прочны на разрыв. Из различных соста­вов асбоцемента производятся различные работы на строительствах: штукатурные, водоупорные, кровельные, печные. Как видите, асбест имеет не только большое настоящее, но и гигантское будущее.
— Простите, товарищ Гнейс,— пре­рвал лекцию директора Монета.— Сегод­ня мы с инженером Магги хотели еще посетить упаковочный цех и осмотреть процесс анализа проб. Так мало осталось времени до отъезда инженера Магги…
Гнейс посмотрел на браслет с часами и встал, протянув руку.
— Простите, я увлекся. Но на свою любимую тему я могу говорить сутки под ряд. Чрезвычайно польщен посеще­нием. Всего хорошего.
Магги улыбнулся и пожал руку ди­ректора. Через пять минут они были уже в упаковочном цехе.
Партии волокна упаковывались в меш­ки. На них ставилось клеймо стандарта. Отдел экспедиции по заявкам предприя­тий и по приказу центрального управ­ления треста транспортирует асбест во все концы Союза. Доменные печи пылают везде, по всему союзу возво­дятся здания, прокладываются тру­бы и кабели, пыхтят паровые машины, мчится на подъем и под уклон авто­ транспорт, летают самолеты, плавится чугун, сталь, медь. Асбест нужен везде.
Таксировщики железнодорожных стан­ций, определяя размер провозной платы за асбест и асбестовые изделия, не за­глядывают в руководства, отлично зная, что это за товар. Асбест, бывший тай­ ной в давно прошедшие времена, извес­тен теперь каждому школьнику и не по книгам, а в практическом применении.
— Страна строится,— говорил Моне­ та,— в процессе стройки растут кадры. Наша смена на асбестовых месторожде­ниях учится тут же.

4
В дверях с Магги столкнулся рабочий и наступил ему на ногу. Канадец про­ бормотал ругательство и руками оттолк­нул рабочего. Тот оступился и уронил на пол корзину с кусковым асбестом. Магги услышал ответное ругательство на том же языке, на каком и сам только что приветствовал появление неосторож­ного. Широкоплечий коренастый рабо­чий поднял загорелое лицо. На Магги взглянули два серых светлых глаза. Были во взгляде сдержанный гнев и презрение.
— Как ты неловок, Иохан Оя!— укоризненно покачал головой Монета и при­кусил губу. Рабочий медленно обошел канадца и прошел внутрь помещения.
Иохан Оя!
Молния прорезала мрак.
Магги вспомнил.
Канада. Провинция Квебек. Аппалахская горная цепь. Тетфордское место­ рождение асбеста. Карьер «А». Рельсы узкоколейки. Электромотор тянет пять вагонеток, груженных рудой. Правит плечистый рабочий в широкополой шляпе.
Солнце висит в середине неба. Рельсы положены временно. Выравнены клинья­ми, и камнями, подложенными под шпалы.
Один клин выскочил, рабочий не заме­тил. Поворот. Электромотор поднимает правое колесо в воздух. Мгновенье, Электромотор падает на груду камней.
Рабочий соскакивает и наклоняете? над ним. Магги видит. Магги возмущает­ся. Быстро подходит и гибкой трость» ударяет рабочего по спине. Инвентарь принадлежит фирме. Кто заплатит за мотор, выведенный из строя? Удар. Еще.  Еще.
Рабочий выпрямляется. Медленно под­нимает лицо. Поля шляпы открывают верхнюю часть лица. На Магги глядят в упор два серых светлых глаза. Трость, застывает в воздухе. Рабочий поднимает руку. Магги стоит молча. Подбегает надсмотрщик. Удар в лицо, и рабочий падает. Магги идет дальше спокойно не торопясь. Но взгляд побитого рабочего его преследует. Утром рабочий, опрокинувший мотор не вышел на работу. Он исчез.
Сценку эту видел приезжий из-за на русский инженер… Инженер пробыл на разработках два месяца.
Иохан Оя. Это он. Инжененр — это спутник канадца, техник Монета— память мгновенно восстановила события с мельчайшими деталями. Маггн вспомнил. Но знают ли его? Магги спокоен. Он улыбнулся быстро и вежливо и вы­ шел на улицу.

7. Канадец теряет чемодан
1
В избе прохладно. Вырезуб приветлив Монета попрежнему предупредителен. Вырезуб рассказывает о своей скитальческой жизни, о большом Урале. Он его знает весь— от льдов до травяных в степей. Спать легли рано. Магги не мог заснуть. Очень скоро постель показалась неудобной и жаркой. Нелепым и диким казалось все.
Что за страна, где приходится валять­ся на пучке соломы! Автомобиль к ва­шим услугам, но, сходя с него, вы попа­ даете в средневековье.
Рядом с рабочим поселком, электрифицированным, чистым, Магги видел за- дымленнный шатер кочевников-манси. Дикарь, сошедший с неоседланной ло­шади, широко улыбаясь, надевает на голову наушники радио. Контрасты уди­вительны. Эти советы, объединяющие такую массу национальностей, приняли из рук цивилизованного мира культуру, как необъезженную лошадь, взнуздали по-своему и бросили в бег по совер­шенно неожиданному пути.
Иохан Оя здесь, на Урале. Как он мог пробраться с одного материка на дру­гой? Узнал ли Иохан Оя его? Техник Монета — тот русский, командирован­ный на заграничные асбестовые разра­ботки, который провел два месяца на Тетфордских месторождениях. Узнал ли техник его? Если да, то придется уехать, не выполнив второй части программы. Придется спешно покинуть вообще тер­риторию Союза во избежание вежливого приглашения сесть в международный вагон для доставки под охраной до гра­ницы.
Государства сокращают продукцию. Хлеб сжшается. Кофейные деревья вырубаюся. Фермеры засевают половину поля. Переизбыток. Асбест так нужен, но он стал добываться в таком боль­шом количестве, что цена за тонну упа­ла, и, приходится добывание тормозить всяческими способами.
Инженеры и техники сознательно за­трудняют выработку. Часть машин пря­чется и их работа переносится на чело­веческие плечи. А тут на мировой рынок начал поступать советский асбест — ас­бест высшего качества. И кроме того, дешевле! Если они свои опыты с мокрым обогащением асбеста будут и дальше вести тем же темпом, укладывая добычу в сроки, давая изобретателям задания, то после перехода на третий, мокрый спо­соб советский асбест станет непобедим. Быстро делаются дела на Западе и в Новом свете. Продаю, покупаю. Сколько хотите за продажу секрета мокрого обогащения? Тысячу долларов? Десять тысяч? Тридцать тысяч? А за уничтожение изобретения и мол­чание? Еще столько же?
Пожалуйства — чек. Деньги получите в банке, сегодня через час.
Но как здесь подступиться? Гнейс — ди­ректор лаборатории. Имея дело с одним человеком, всегда можно рассчитывать на благоприятный исход переговоров. Деньги, шантаж, просьбы и угрозы — средств много. Но в этой стране ничего не делается втихомолку. Каждое изобре­тение считается достоянием всех тру­дящихся, принадлежит стране. За Гней­сом стоят рабочие: Вырезубы, Когти, Пепельные, Салаты, Оньковы. Тысячи, миллионы. Миллионы глаз внимательных и понимающих. Контроль и помощь. Всего золотого фонда Соединенных шта­тов и Великобритании не хватило бы на подкуп, если бы это являлось воз­можным.
Дело из-за этого страшно ослож­няется.
У Магги горит голова и пересохло во рту. Завтра он уезжает. Решено. В Москву, а оттуда — во свояси. Задерживаться бессмысленно. Намеки Монеты и взгляд Йохана Оя. Нет. Он, Магги, узнан. Сомнений нет. Больше здесь де­лать нечего. В путь!
— Как жаль,— говорит Монета,— а я хотел показать вам подрывные работы, разведки и закладку шахты. Очень жаль, что уезжаете. Но что делать. Если при­ шла телеграмма из центра, значит, там ваше присутствие необходимо. Не бес­ покойтесь. Я доставлю вас на автомобиле до станции как раз к приходу по­езда. Билет будет заказан по телефону. Никаких хлопот. Никаких случайностей. Прямое сообщение Свердловск — Мо­сква. При желании можно на самолете.
Магги дотрогивается кончиками паль­цев до шляпы. Очень хорошо. Он бы еще остался на разработках, но его вы­зывают в центр. Жаль. Но Магги на­деется еще раз встретиться с любезным техником. Что? Да, возможно еще этой же осенью.
Под окном провыла призывающе сирена машины. Канадец вышел из избы и сел на мягкое сиденье. Техник сам уклады вал вещи в заднее багажное отделение. Автомобиль поехал. Поплыли мимо постройки разработок. В котловине карь­ ера в этот ранний час утра еще клу­бился туман. Лес стоял молчаливый. Замерла ночная жизнь. А дневная толь­ко начала пробуждаться. Монета гово­рил без умолку, называя горы, речки, деревни.
На станции они только успели пройти на перрон, как подкатил поезд.
— Скорей!— торопил техник, подса­живая канадца и передавая ему вещи.
— Чемодан!— крикнул Магги, недо­считавшись одного чемодана, того са­мого, куда он утром сложил все запис­ки и образцы.
— Бегу!
Монета бросился через помещение вокзала к автомобилю, но здесь, вместо того чтобы скорее схватить чемодан и бежать обратно, встал и выжидающе посмотрел на паровоз. Только когда послышался свисток кондуктора и ответный гудок паровоза, техник вынул из автомобиля чемодан и пошел на перрон… Но было уже поздно… Мимо проплывали вагоны… Магги стоял на подножке. Монета поставил чемодан на землю и развел руками. Он сделал все, что мог.„ Поезд скрылся. Только клубы дыма таяли, зацепившись за деревья. Авто­мобиль доставил техника с заветным че­моданом канадца обратно на разработки.

2
В тот же день в избе Вырезуба собралась группа рабочих. В их числе был и Иохан Оя. Говорил Монета.
— Вот что, товарищи. Был здесь у нас в гостях инженер, иностранный специ­алист, консультант из центра, канадец Магги. Случайно я и Иохан Оя, канад­ский эмигрант, знаем его лично. Два года назад я был в командировке за границей и видел, как инженер Магги избил ра­бочего Йохана Оя. Этот факт запомнил­ся. Каково же было мое удивление, когда товарищ из центра оказался представи­телем иностранной фирмы. Как он попал в наш Союз? Что ему было надо? Бес­корыстия от таких акул, как Магги, ожи­дать не приходится. Тут было что-то не то. Я ходил за Магги неотступно, спал рядом с ним и ел за одним столом. Совершенно случайно,— техник улыб­нулся,— чемодан господина Магги ос­тался у меня. Я посмотрел кое-что и расскажу вам об инженере. А чемодан со всем содержимым придется напра­вить в Москву. Дело слишком большое и касается не только нас. Инженер Магги подписал контракт с нашим правитель­ством на двухлетнюю работу в Союзе. Но дело в том, что в сущности Магги пос­лан одной из крупнейших фирм в наш Союз для борьбы с советским асбестом.
Магги — экономический шпион. Но мы его разоблачили и на его происки в свою очередь ответим количеством к качеством продукции. Не страшны нам Магги. Нас — миллионы!

---

---