Рассказ о том, как, вернувшись в родные пенаты, можно встретиться не только с воспоминаниями, но и с дикими зверями
Всё переменилось
Недавно мне довелось побывать в одной лесной местности, где всего полсотни лет назад жили люди. Они строили дома и дороги, пасли скот, держали огороды, добывали живицу, охотились. С распадом Союза им пришлось покинуть эти места. Об их былом присутствии говорят только сохранившиеся кое-где среди болот отсыпанные полотна дорог, глубокие колеи на них, да на местах домов – обрушенные ямы-подполья, в которых они хранили картофель, соленья и варенья.
Сейчас все это превратилось в густые непролазные заросли из двухметровой крапивы, репейника высотой под три метра и травой по грудь. Я жил в этой местности в детские годы и в юности. И влечёт меня сюда постоянно.
В те времена, ещё будучи подростком, я обошёл все здешние рощи и знал их как свои пять пальцев. Были у меня в лесу любимые тропинки, пути, поля, полянки, деревья, ручьи и речки. С тех пор прошло много-много лет…
Ушли люди, и со временем эта местность превратилась в звериное царство. Сейчас в речках постоянно плещется рыба, за которой охотятся нырки, на озёрах жируют утки, в небе кружат ястребы, бобры строят плотины.
Все лесные поляны – бывшие выпасы домашней скотины – превратились в пастбища для лосей, косуль и кабанов. В леса в былые времена только иногда заходили волки. Сейчас же они живут здесь постоянно, как и пришедшие в последние годы медведи. В прежние годы хозяевами здесь были люди, а незваными гостями – звери. Всё переменилось. Хозяевами стали дикие звери, а люди получили статус незваных гостей.
Угрожали криками
И вот я снова на своей Малой Родине… Мой путь пролегал по любимым местам. По пути следования я очень внимательно отслеживал на своём маршруте признаки пребывания лесных зверей, в том числе и хищников. Но следов медведей и волков так и не приметил, хотя встречу с ними не исключал. Все поселковые и лесные дороги густо заросли черёмухой, ольхой, осиной и берёзой. Повсюду цвёл хмель, который опутывал своими плетями деревья, кустарники и даже травы.
Путь через двухметровые заросли крапивы был настоящим испытанием. От соприкосновения с ней горели руки, лицо, губы – обезопасить себя от её «объятий» было невозможно. Высоченный репей, словно охранник, преграждал мне путь, и я срезал его ножом или рубил топором. Всё это превращало моё передвижение в сплошное мучение. В итоге мне пришлось изменить первоначальный маршрут, и я не смог дойти до нескольких из намеченных целей моего похода.
Раньше от своего дома до деревенского клуба я доходил за десять минут, а сейчас в его направлении мне удалось пройти лишь двести метров за целый час времени и я, исчерпав терпение, повернул обратно.
От былых мостов через ручейки, речушки и болотинки не осталось ничего. А там, где они были, появилась трясина, которую я никак не ожидал встретить. Это стоило мне очередного экстрима и промокшей одежды. Решил не терять времени и пойти сначала в лес, а уже на обратном пути, при наличии этого самого времени, вернуться в деревню.
К своему бывшему дому стал «пробиваться» не со стороны реки сквозь густые заросли ивы, а со стороны леса. Трава местами была мне по грудь и оплетала ноги при ходьбе. Мне приходилось приминать её ногами, что очень сильно замедляло скорость передвижения. Поэтому я выбирал звериные наброды и шёл по ним, что не только облегчало мой путь, но и удлиняло его.
Местами трава на лесных полянах были истоптана, перемешана копытными. Хорошие проходы-коридоры в травяных зарослях формировались кабаньими выводками и по ним, по этим тропам, шлось довольно неплохо. Повсюду встречались лёжки животных: косуль, кабанов, лосей.
Так косули, когда я тревожил их, отходили на несколько метров в заросли, останавливались и пугали меня своими «страшными» криками. Если я продолжал движение, то часть из них убегала, а часть обходила меня полукругом и возвращалась на место своей лёжки. Один «крутой» олень вышел из зарослей и, уставившись на меня в упор, пытался прогнать чужака угрожающим рыком. Я двинулся в его сторону, и тогда он, отступив и недовольно ругаясь, скрылся в лесу.
Когда-то в детстве я читал Владимира Арсеньева (русского путешественника, географа, этнографа, писателя, исследователя Дальнего Востока), который в одной из книг описывает ночлег своей команды в дальневосточной тайге. Спать спокойно казакам было невозможно из-за постоянных криков изюбров.
Сейчас было примерно то же самое, только здесь всю ночь кричали не изюбры, а косули. Постоянные крики этих животных сопровождали меня всё время похода, и не было покоя от них ни днём, ни ночью. Начало и середина августа – это период гона у косуль, потому и вели они себя очень активно.
В одну из ночёвок расположился на краю бывшего поля, под старой раскидистой сосной. Уже глубоко за полночь услышал, что косули идут по кромке леса прямо на меня. Ночевал открыто в спальнике: головой к сосне, ногами в сторону поля. Мне с трудом удалось отогнать табунок косуль, звонко хлопая в ладоши. Они обошли меня за сосной буквально в метре. А в это время я инстинктивно прикрылся капюшоном спальника и руками, чтобы не наступили мне на голову.
Клыкастое облако
На этом мои ночные приключения не закончились. В утренних сумерках проснулся я от непонятного шума со стороны поля. Стал смотреть в ту сторону и вскоре увидел движущиеся среди трав тёмные силуэты животных. Это был выводок кабанов. Они кормились, иногда негромко похрюкивая, и помаленьку продвигались в мою сторону.
Самая крупная свинья-кабаниха шла впереди, остальные держались чуть сзади. Я думал, что они почуют меня и обойдут место ночлега. Позднее сообразил, что они и не могли меня учуять, так как неуловимое движение воздуха было от поля к лесу. Лежал, не шевелясь, однако звери подходили ко мне всё ближе и ближе.
Не сразу я понял, что можно здесь предпринять. Опасался обозначить себя, так как время для полноценной защиты мной было уже упущено. Кабаниха с детишками – довольно опасная компания. Какое мать примет решение, увидев меня, одному Богу ведомо. Это животное известно своими дерзкими нападениями на людей, и даже не каждый опытный охотник рискнёт охотиться на него.
Напряжение всё нарастало. Когда между нами оставалось примерно пятнадцать-двадцать метров, я громко щёлкнул языком. Все звери мгновенно подняли головы и, замерев, как изваяния, в панике соображали – что это было, откуда донёсся этот незнакомый им звук, что делать и куда смотаться. Ясно одно: спасаться надо не на поле, а в зарослях. И все они через секунду с визгом бросились к лесу.
А я даже и испугаться не успел, не то что выскочить из спальника! Хорошо, что я лежал перед огромной сосной! Она и спасла меня – звери обогнули её. Клыкастое серое облако облетело меня, справа и слева сметая на своём пути все лесные препятствия.
Зверь меня видит
В одну из последующих ночей, зная про опасность быть «слегка примятым» копытами животных, на ночёвку я расположился на краю речного обрыва. Голова у меня со стороны леса была закрыта стволом огромной сосны метрового диаметра, а со стороны реки был отвесный обрыв примерно пять метров высотой. Получалось, что я обезопасил себя хотя бы наполовину. Звери могли подойти ко мне только со стороны зарослей, а со стороны обрыва это было исключено.
В том месте, где я решил в этот раз переночевать, трава была сильно примята. Видимо, какой-то зверь тоже облюбовал этот уголок для отдыха. Здесь, на лесной подстилке, я обнаружил веточки осины, будто срезанные ножом, и подумал, что здесь до меня трапезничал бобр…
Был спокойный, тихий вечер. Солнце медленно садилось. Его лучи уже касались верхушек сосен на западе, когда на ночлег совсем рядом со мной расположились чёрные вороны. Они втроём долго переговаривались меж собой, сидя на верхушках огромных сосен. Как только последние лучи солнца скрылись за деревьями, все они разом смолкли. Замолчали и дятлы, и синицы… Лес засыпал…
Мой ночлег, как всегда, был устроен по-простому. Постелил коврик, на него спальник. Вот и вся моя постелька. Обозначив для себя рукой край обрыва, я и заснул. Проснулся ровно в полночь от того, что кто-то шумно ломился в мою сторону. Судя по всему, это было довольно крупное животное, которое ломало приличные сучья на своём пути. Причём этот кто-то был уже совсем рядом, метрах в десяти-пятнадцати от меня.
Светила полная луна, ярко горели звёзды… Но заросли, откуда шёл зверь, оставались в тени деревьев и поэтому невозможно было ничего увидеть. Подумал, что на меня опять прёт косуля. Стал хлопать в ладоши – бесполезно. Зверь продолжал приближаться ко мне. Тогда я расстегнул спальник, достал нож и ударил им несколько раз по корпусу металлического термоса. Треск сучьев прекратился, зверь встал и замер. Я постучал ещё раза три – зверь ни с места. Тогда я устрашающе крикнул несколько раз – бесполезно. Стало страшновато, что делать, я не знал…
Рядом, в ногах, стояла сосна подходящего диаметра, на которую смог бы залезть. И я стал поглядывать на неё, как на возможное средство своего спасения. Время шло…
Зверь стоял. А я, полулежа, прислонившись спиной к сосне, ждал развития событий. Было ясно, что зверь меня видит, потому что участок моего ночлега чуть приподнят по отношению к месту расположения неизвестного животного.
Кто бы это мог быть?
Особенно опасался я нападения бобра и кабана. Мне известен случай, когда бобр при нападении на человека прокусил ему артерию на ноге. И хотя рядом были люди, человека спасти не удалось. Кабан ещё опаснее бобра – он своими клыками просто вспарывает любого соперника. В общем, без комментариев…
Я знал, что здесь живут ещё и рыси. Но рысь ходит бесшумно, да и не нападает она на людей, а бобр и кабан – известное хулиганье, в особенности последний. Известна в народе пословица: «на медведя идёшь – соломки бери, на кабана идёшь – гроб тащи».
При нападении охотничьих собак на кабана он шутя сечёт их клыками и из трёх собак запросто делает шесть. Вспороть живот серьёзному сопернику для кабана – сущий пустяк. Его клыки остры, как шпаги, к тому же управляются они неуёмной силой.
Ночь… темень… человек… и рядом какой-то непонятный крупный зверь… Необычным для меня было то, что он совершенно не боялся! Неопределенность и неизвестность развития ситуации всегда вносит сумятицу в мысли, а надо ведь как-то действовать.
Термос отпугнул
Я встал, дотянулся до свисающей с сосны длинной сухой ветви, с трудом сломал её. Она переломилась с громким треском. Я что есть силы ударил ею плашмя по стволу дерева. Зверь ни с места!
Мне стало совсем не по себе. Для отражения возможной атаки зверя сломанную ветку я приберёг. Вконец ошарашило то, что даже треск ветви, похожий на выстрел, и звук сильного удара по дереву не испугали его. Дело принимало серьезнейший оборот. Я стал искать, что можно поджечь, чтобы испугать его пламенем.
Но спички лежали в кармане рюкзака, и их ещё надо было найти среди вещей. Да и под рукой ничего подходящего для поджога не было. Я искал глазами какой-либо предмет, чтобы бросить его в сторону неизвестного, но ничего не находилось.
Тогда я отвернул металлическую крышку от термоса и стал сильно стучать ею по его корпусу. Зверь тотчас отпрыгнул и снова встал. Я продолжал стучать изо всей силы… И вдруг услышал, как затрещали сучья – он обходил меня небольшим полукругом. Было ясно, что для него такой звук – непонятный и, возможно, опасный. Вот этот стук и отпугнул его.
Отошёл от меня ночной гость и снова встал метрах в двадцати у края обрыва, выше по течению реки. Затем он громко выразил недовольство ещё несколько раз. Чуть погодя стал он отдаляться, ругаясь. И только тогда я вздохнул спокойно. По недовольному голосу этого животного мне стало ясно, что бранил он незваного гостя в своём доме. И понять вполне можно, потому что шёл он на своё любимое место ночлега, а тут занято.
Не передать словами
Ночь была холодной. Я подождал ещё немного, и уже совсем продрогший, снова лёг досыпать. Но спальник уже не застегивал, а для безопасности накрылся им, как одеялом. Остатки ночи прошли спокойно. Все остальные ночёвки в этой местности я держал рядом с собой палку, на которую намотал бересту. В подобном опасном случае планировал поджечь её и отгонять пришельцев пламенем.
Трудно понять, кто приходил ко мне ночью. Скорее всего, это был кабан, возможно косуля, но может быть и кто-то другой…
Возвращаясь из леса, мне пришлось ориентироваться по компасу. По нему я вышел точно на свою улицу, но не сразу смог узнать её. Она вся заросла лесом, который хозяйничал уже и на самой улице и во дворах, некогда стоящих вдоль дороги домов. И вот я вновь на опушке леса, где раньше был мой дом. Посидел на его фундаменте, повспоминал былое: родителей, друзей, себя в детстве… Вспомнил корову Марту, своих беззаветно преданных собак… И всю прошлую прекрасную Жизнь…
Увидел и свои любимые сосны, что росли около дома, подошёл и обнял их. Вот на этой сосне я частенько учил уроки. На ней же мы с товарищами преодолевали страх высоты. А возле той сосны мы подростками сидели вечерами у костра, играли в лапту, городки. И здесь же мы отмечали окончание службы в армии.
Третьей сосны не было. Её срубил чужак-фермер в перестроечные годы. Сосна для него была обычным материалом. Подумалось – уйдём мы скоро, а деревья ещё переживут не одно поколение и после нас…
Долго стоял я, задумавшись… Деловито кружились в небе канюки. Где-то рядом кричали олени, громко стрекотали кузнечики. Синицы весело переговаривались, с любопытством поглядывая на меня с берёзы, которую я посадил в детстве около своего дома… Невозможно передать словами те чувства, что испытываешь, стоя на родной покинутой Земле…
И вот я уже неделю дома – в большом городе. Моя Малая Родина снова зовёт и манит к себе. И конечно же поеду! (Фото 10, Фото 11, Фото 0)
