Этот исполинский тополь (осокорь) стал свидетелем жизни множества поколений башкирского поселения под горой Кунгак со дня его основания в середине XVIII века.
Станет домом
Оторванное порывом ветра от ветки могучего дерева опушённое семя медленно бросало из стороны в сторону, пока оно не упало в стремительно бегущий ручей. Вода намочила пух, семя намокло, бурлящие воды то опускали его на дно, то поднимали на поверхность. Из миллионов сестричек-семян, уносимых ветром от матери-дерева, оно одно оказалось в этом ручье, уносящем его всё дальше на север.
На одном из поворотов русла семя не успело последовать за течением и осталось прибитым к небольшой заводи. Но долго оставаться здесь было не суждено: тяжёлое копыто сохатого глубоко погрузило его в мягкий грунт ручья. Однако семя не захотело оставаться здесь утопленным. Оно сумело зацепиться вместе с вязкой грязью к краю копыта и выбраться на берег. Несколько раз оно погружалось в след и вот, вновь оказавшись под землёй, семя отцепилось от переднего копыта, а заднее прошлось у края глубокого следа, обвалив часть земли прямо на него.
В один из солнечных весенних дней в лунке того самого следа показался небольшой побег. Будучи семенем, он уже видел этот мир, но сейчас дело иное – теперь уже невозможно переместиться, и, чтобы увидеть мир, нужно расти. А чтобы развиваться, необходимо на первых порах просто выжить в этой полной неожиданностей среде. Теперь этот маленький клочок лесной земли станет домом для едва появившегося на свет ростка.
Годы волнений
Наступил 1740 год, деревце вытянулось. По листочкам можно было определить, что относится оно к тополиному роду. Рядом с ним росли берёзки, ивы, а ближе всех соседствовала вечнозелёная шершавая ель, наверное, одного с ним возраста. Могучих деревьев в округе было ещё больше: куда ни глянь, зеленели их кроны. А вокруг обосновывались и разрастались небольшие башкирские поселения. Для жизни людей необходимы были строения, которые воздвигались из деревьев.
Иногда молодому тополю становилось больно смотреть, как человек, всё дальше углубляясь в лес, выбирал самые лучшие и ровные стволы, рубил их, и с помощью лошадей либо на телеге, или волоком уносил с собой. Однажды такое ещё живое стройное дерево протащили совсем рядом с тополёнком, лишь чудом не поломав его и не втоптав в грязь. А недавно вблизи свалили высокую липу, верхние, самые тонкие ветви которой больно ударили его, но не сломали. Липу уволокли, а на месте падения дерева наш герой заметил опрокинутую, сломанную в нескольких местах, ту самую молодую ёлочку. Ей не повезло… не стало теперь ближайшей соседки.
Каждый месяц тополь прибавлял в росте и уже свысока поглядывал на окружающие кустарники и мелкорослые деревья. Среди людей шли какие-то волнения, движения. Мужское население верхом на лошадях, обвешанное оружием, целыми деревнями уходило куда-то за гору. Позже вновь возвращалось, но уже в меньшем количестве…
Тополь тогда не понимал, что шли периодические башкирские восстания. Это продолжалось долго, поэтапно. Волнение проявлялось и в голосах людей: крики, брань, плач. Слышны были выстрелы, топот копыт, ржание лошадей. Часто можно было видеть пеших людей, углубляющихся в лес, к склонам гор, чтобы занимать какие-то позиции, с которых проглядывалась вся округа. Но однажды, в один миг, волнения утихли, наступило затишье. «Наверное, помирились», – подумал тополь.
Радость бытия
Время летело быстро. Год сменялся годом, наступил ХIХ век. Прошло более полувека, как тополь появился на свет. Он окреп, вытянулся, появилась обширная крона. Но, в отличие от стройных соседок лип и берёз, высокого роста не достиг, наверное, подействовали на него угнетающие факторы или стресс. Зато он был шире и мощнее, его ветви могли посоперничать со стволами своих соседей.
Жители ближайших деревень, занимающиеся собирательством в лесу, чаще всего для отдыха выбирали именно его: удобно было прислониться к стволу, да и рядом протекал чистый звонкий ручей. В такие моменты тополь чувствовал себя нужным и даже старался меньше шуметь листьями, чтобы послушать разговоры: «О чём же они говорят?»
Недалеко возвышалась гора Кунгак, она была самой приметной вершиной в округе. Тополю нравилось смотреть на неё. Наверное, и людям она нравилась, потому что в определённый момент к его подножию и даже на открытую поляну на вершине стали стягиваться огромное количество конных всадников. «Собираются на какой-то праздник», – подумал тополь, с интересом наблюдая за происходящими событиями.
Тревожные годы
Но, шёл 1812 год… Конники собирались и, по мере укомплектования отрядов, длинной вереницей уходили куда-то вдаль… Выяснилось, что мирной жизни угрожают чужеземцы-французы, лидер которых заболел идеей мирового господства. Об этом тополь узнал у влюблённой пары, беседующей под его кроной. Парень со своей верной лошадкой тоже собирался к западным границам страны, а девушка, прислонив голову к груди батыра, тихо роняла слёзы к корням дерева. Вместе с ними загрустил и он, листья неестественно поникли на кончиках черенков. Дереву хотелось обнять и защитить эту пару своими ветвями…
Как же обрадовался тополь, увидев под своей зелёной кроной вновь ту самую влюблённую пару спустя время. На сей раз эмоции у них были совсем другие – радость, смех и веселье. Тополь понял, что всё сложилось хорошо, французов прогнали, а парень на своей лошадке дошёл до самого Парижа. Более двадцати полков башкир-ополченцев воевало против армии Наполеона. Северными Амурами назвали их французы.
Лук со стрелами он прислонил к стволу дерева и заключил свою любимую в нежные объятия. Лошадка также молчаливо, как и в прошлый раз, щипала на поляне траву, будто бы и не было той дороги через полмира на чужбину. И уже через минуту она медленно увозила своего хозяина и его подругу в сторону деревни. Тополь был рад, что у этой пары всё сложилось благополучно!
Воля к жизни
Подходил к концу ХIХ век. Дерево продолжало увеличиваться в ширину. Вокруг местности, где рос тополь, появилась большая открытая поляна, куда в летнее время приходили на сенокос жители деревень. У каждого аула был свой участок, споров не было: травы хватало на всех. Лишь одно озеро неподалёку служило для двух деревень предметом раздора: не могли поделить его соседи, каждый из них считал водоём своим. Озеро удобно располагалось на границе двух населённых пунктов и использовалось как водопой для скота. Тополь же думал о своём: «Хорошо, что мне не приходится претендовать на озеро, ведь у меня есть такой замечательный ручей, протекающий прямо под тенью моей кроны, и что такое жажда, мне незнакомо».
В суровые долгие зимы тополю было приятно ощущать на своих ветвях мягкое снежное одеяло. Весной и летом скучать не приходилось: нужно было заниматься своим зелёным нарядом. Порою удобные широкие ветви служили отличным укромным местом для гнёзд птиц, в которых появлялись маленькие, вечно голодные пищащие птенцы. Тополю было приятно такое соседство, он ощущал себя домом для них, осознавал своё важное участие в их жизни, старался укрыть гнездо от внешних воздействий – более широкие листья словно зонты прикрывали желторотых птенцов от глаз хищников и непогоды. А когда пернатые, вырастая, улетали, в ветвях становилось тихо, пустовало гнездо, – он грустил.
Интересно наблюдать
Тополь продолжал свою жизнь, он стал одним из самых крупных и массивных деревьев в округе. Однажды на ветку запрыгнул неведомый для тополя зверь, похожий на крупную кошку. За всю свою жизнь дерево видело разных живых существ: волков, воющих рядом с ним и оставляющих свои пахучие метки на стволе, медведя, царапающего мощными когтями его кору, кабанов, копающихся у корней. Но этот зверь был ему незнаком.
Ловко забравшись на ветку, прогнул дугою спину и, точа когти, застыл в устрашающем оскале. Удобно расположившись, начал облизывать свои лапы и спину, приводя себя в порядок. Кончики ушей со своеобразными кисточками на концах ни секунды не оставались без движения, улавливая звуки в округе на все триста шестьдесят градусов. Закончив свои дела, зверь ловко и беззвучно спрыгнул наземь и также бесшумно исчез среди высоких кустарников.
После тяжёлой войны с фашистской Германией полнота жизни не сразу вернулась в округу. Более 700 тысяч ополченцев ушло из башкирских земель на защиту Родины, почти половина из них – не вернулась… Труд на общее благо во все времена был лучшим душевным целителем. Тополю нравилось наблюдать, как в округе человек осваивал новые земли, засевал культурами и собирал урожай. Особенно интересно было наблюдать за гудящими тракторами, постепенно заменившими тяжёлую тягловую работу лошадей. Люди работали дружно, открыто, на благо общего дела.
Даже тополь чувствовал себя здесь нужным, и ему находили применение: на удобную ветку суетливый и бодрый дедушка из ближайшей деревни повесил какую-то конуру. Тополь не мог понять, что это такое. Но, когда рядом зажужжал рой пчёл, догадался, что это домик для них. Через несколько дней старичок, ловко забравшись на ветви, снял улей с пчёлами и унёс его к себе: будет теперь у семьи целебный мёд на зиму. Тополь сиял и радовался каждому дню, каждому сезону. Время летело быстро: зелёный наряд сменялся на жёлтый, который в свою очередь трансформировался в белый – и так по кругу… Минуло более двухсот восьмидесяти лет…
Достоин внимания
Впервые я оказался под кроной старожила – чёрного тополя (осокоря) около шести лет назад. Познакомил меня с ним мой друг, чьи родственники с давних времён проживают в соседней деревне. Они знали о существовании осокоря не понаслышке, а по рассказам их пожилого родственника. Тополь был таким же крупным в его детстве, как и сегодня.
Я называю его Исполином, ведь он является самым крупным деревом в районе, окружность его ствола достигает почти восемь метров. И он по сей день здравствует и продолжает расти. По информации дендрологов, чёрные тополя имеют продолжительность жизни до трёхсот лет (в иных случаях до четырёхсот лет). К глубокой старости они начинают разрастаться вширь. Наш тополь именно такой, видимо, подходит к концу и его история. Часто захаживаю в гости к своему другу Исполину.
Обниму, посижу под его кроной, прислонившись спиной к стволу. Ручей, протекающий рядом, уже пересох. Одна могучая ветка моего древесного друга тоже уже давно не зелёная. Сколько же всего он видел! Возможно, он разменяет четвёртый век и станет свидетелем жизни и свершений новых поколений. Пожелаем же всем мирной жизни под дозором нашего исполина!..
