Порой человеку хочется объяснить всё то необычное, что он встречает на своём пути в походе или на вершине.
Многим в этом помогает фантазия. Вот и мне захотелось сочинить некую историю-сказку к тому, что в реальности произвело неизгладимое впечатление и, конечно, рассказать, как это было со мной на самом деле. Но обо всём по порядку.
Днём – камни, ночью – медведи
Сидела как-то старая ведьма в своём жилище на горе Калагаз, наблюдала в зеркале, что происходит вокруг. Вдруг в отражении, как на экране, появилась информация о человеческих сердцах, которые прежде были утеряны в горах, а теперь оказались в чьих-то руках.
Старуха знала, что люди часто теряют свои сердца, и особенно много на хребте Зюраткуль. Тут же созвала она зверей и заявила, что так дело оставить нельзя. Ведь кто-то теряет, а кто-то находит, и уже не возвращает.
А люди без сердец продолжают ходить в горы, но начинают устраивать здесь пожары, губят деревья, вырывают с корнями цветы («а их лучше вообще не трогать, а только фотографировать»), разрушают грибницы и стреляют по медведям в берлогах («хотя те и сами большие озорники»).
Попросила принять как данность, что за всем Уралом она уследить не сможет, но на подшефной территории Национального парка «Зюраткуль» обязательно наведёт порядок. Поэтому нужно, чтобы прямо сейчас среди зверей нашлись «волонтёры», которые будут дежурить на хребте Зюраткуль, патрулировать местность, и собирать потерянные людьми сердца. Иначе «волонтёров» назначит сама.
Все сразу согласились. Птицы решили смотреть за местностью сверху. Зайцы, лисы и белки – патрулировать лес. Волки и рыси – наблюдать за общим порядком. Выдры, бобры и ондатры – следить, чтобы сердца не падали на дно, не уносились течением рек и не были проглочены рыбами.
Волонтёрить на хребте Зюраткуль оставалось только медведям. При этом было непонятно, как дежурить на вершине и не пугать при этом людей. Ведьма подумала и предложила на день превращать медведей в большущие камни, а ночью опять – в живых медведей. И уже тогда собирать всё забытое на склонах и плато хребта. Добавила, что знает, что делать с потерянными сердцами, и как возвращать их людям.
Медведи не могли отказаться, так как уже давно сердилась на них ведьма за разорение, приносимое лесу. Полезли они на гору, и, только добрались до вершины, сразу превратились в громадные глыбы. Эти глыбы в виде красивых останцев теперь привлекают ещё больше туристов, сердца которых при виде местных красот начинают трепетать в груди и выпрыгивать. Но об этом у меня другая, реальная история. (На фотографиях: забытые в горах сердца, которые собрала Инна Колотилова, и бережно хранит у себя).
Нет сил оторваться!
Я часто слышал от друзей, от знакомых и читал в социальных сетях эту странную, казалось бы, фразу: «Я оставил на хребте Зюраткуль своё сердце». Произносилась она очень чётко, весомо. Становилось ясно, что да, действительно, всё так и было.
Оставалось непонятным, как забытые сердца опять возвращались к людям? Пытаясь решить эту загадку, я погожим воскресным утром сел в большой туристический автобус, который направился к хребту Зюраткуль.
Когда подъехали к горе, был уже почти полдень. Яркое солнце стояло в зените, освещало белоснежную верхушку горы, блестевшую в его лучах, как сахарная пудра. Лучи падали на водную гладь озера, подсвечивали стоявшие над вершиной кучевые облака. Всё пространство между горой, облаками и озером сияло белым, необычайно чистым светом, оторваться от этого великолепия не было сил, но меня уже звал инструктор, он говорил, что на вершине будет ещё красивее. Я, безусловно, верил ему, и старался не отставать от группы.
Подъём оказался лёгким. Тропа, покрытая деревянным настилом, шла прямо и вверх. И необычайно красивый лес оставался по бокам, не преграждал дорогу. Мы поднялись очень быстро и оказались в том месте, где тёмные пихты были внизу, а над нами было лишь солнце, небо, очень яркие облака и слепящая глаз вершина.
По кварцевым глыбам
Невероятное по красоте горное озеро, раньше имевшее форму сердца, но теперь изменившее свои очертания, лежало прямо под горой, блестело на солнце, словно зеркало. Мы видели его полностью, и, поднимаясь вверх, всё оглядывались и оглядывались на него, словно заворожённые.
Теперь мы шли по курумнику, по блестящим, большим, кварцевым глыбам, напоминающим сверкающий сахар. Теперь, чуть правее тропы, над нами возвышался огромный, молочно-белый останец, и, дойдя до него, мы увидели вдалеке ещё один такой же, только бурого цвета.
Все вокруг фотографировались и на фоне останцев, и на фоне лежавшего внизу озера, стояли и любовались открывшейся панорамой вершин особенно чётко видневшегося, распластанного, словно бурая туша, Большого Нургуша.
То одна, то другая чья-нибудь рубашка или куртка вдруг начинали трепетать, ходить ходуном, внезапно из неё вываливалось сердце и, подпрыгивая и шлёпая по камням, спешило укрыться в расщелинах среди них. Но туристы этого не замечали, до того были погружены в созерцание открывшихся видов. Я и сам с большим трудом удержал своё сердце, буквально сжав в кулак, хотя для того, чтобы понять, как же они будут возвращены людям. Может, лучше было бы его отпустить?..
День уже начинал клониться к вечеру, окрестные скалы окрасились закатными лучами, люди спускались вниз, очарованные увиденным, так и не поняв, что их сердца остались среди камней. В надежде, что ситуация как-то объяснится, я отпросился у инструктора и на всю ночь остался на вершине, расположившись за большим камнем.
Ночная сказка
В момент, когда солнце почти скрылось за ближайшей горой, на востоке появилась луна. Серебристая дорожка от неё протянулась к озеру, достигла вершины, осветила кварцитовый курумник, а также останцы, тёмными силуэтами возвышавшиеся над местностью. Те неожиданно зашевелились, затрещали, расправились, отряхнулись, и стали по форме напоминать медведей.
Медведи-останцы медленно, в развалку, пошли по вершине горы, начали собирать разбросанный туристами мусор, складывали его в пакет и отделяли от мусора упаковки с едой. Спускались вниз по склону горы, счищали грязь с кварцитовых глыб, поднимали камни, собирали лежавшие под ними сердца. Осторожно сдували с предсердий травинки и пыль, и бережно, очень нежно, складывали находки в большущий пакет.
Так косолапые прошли до самого подножья горы, попутно поправили расшатавшийся настил, укрепили покосившуюся беседку у тропы, и вновь вернулись наверх. С собой принесли утерянный кем-то телефон. Начали по нему звонить, тут же, из-за горы, на большущей растопыренной коряге прилетела ведьма, забрала пакет с продуктами, пообещала хорошей погоды, и стремительно улетела обратно. Позади коряги развевался огромный флаг: «Большая Калагаза навсегда!»
Проводив ведьму, медведи начали наводить телефон на собранные ночью сердца, складывали их в мешочки из серо-зелёного лишайника, что-то писали сверху, и тщательно запаковывали. Ближе к утру на вершину взлетела телега с тремя запряжёнными оленями, возничим был леший, его я сразу узнал, так как два года назад, перед Новым годом, в образе Деда Мороза он встречал нас у горы Лукаш. По бокам тележки горели яркие буквы: «Ферма у подножья».
Сердца погрузили, они заняли практически всю тележку, но нашлось место и для мешка с мусором, лешему передали найденный телефон, который успели упаковать в кору лиственницы, и повозка помчалась в направлении Челябинска. Уже почти рассвело, медведи встали на те же места, где были днём раньше, и сразу превратились в кварцитовые глыбы.
Снова бьются часто
Солнце осветило вершину, ударило лучами в камни, преломилось в полупрозрачном кварце, брызнуло в облака переливами радуги, те засияли глубоким молочным светом и озарили окрестности.
А тем временем на вершину уже поднимались туристы. Они с восхищением смотрели на останцы, на серебристую гладь озера внизу, на бесконечную череду сине-зелёных гор, медленно уходящих ближе к горизонту и тающих в туманной дымке.
Люди неожиданно замирали, стояли, расслабленно глядя вдаль, и было видно, как начинают учащенно биться сердца, стараясь скорее выпрыгнуть из груди…
