Старики, если вызвать их на откровенность, расскажут много удивительного и интересного. После таких рассказов начинаешь понимать, что камбарцы были участниками многих исторических событий, о которых мы обычно узнаем из книг и фильмов. Одну такую историю я и хочу рассказать.
Старшая дочь
Жила в Камбарском заводе Осинского уезда Пермской губернии (сегодня г. Камбарка Удмуртской республики) обычная семья. Отец Василий Андреевич Мичков был знатным портным, а «законная жена его» (так она записана в метрической книге Успенской церкви) Евдокия Стефановна вела домашнее хозяйство. 9 февраля 1890 года у них родилась дочь Анна. Затем еще три дочери: Екатерина, Анастасия и Ольга. В трудах и заботах о детях протекали годы. И все было хорошо, да грянула Первая мировая война. К тому времени Анна была уже замужем и носила фамилию Кузьминых. Ее мужа призвали на фронт. А семьи ведь жили в основном на заработки мужчин, так что трудно пришлось и Анне.
В Ипатьевском доме
А тут еще и 1917 год. Две революции всю жизнь перевернули. В поисках заработков люди стали уезжать из родных мест. На следующий год уехала в Екатеринбург и Анна, оставив малолетнего сына Ивана с матерью.
Устроилась каким-то чудом на работу не куда-нибудь, а в дом купца Ипатьева, в котором к тому времени уже содержался в заточении бывший император Николай II с семьей. Возложили на Анну заботу о двух коровах, обеспечивающих царскую семью молоком. Ухаживать за коровами для Анны было делом привычным, тем более что сена и муки для их кормления хватало.
В один из дней, подоив одну из коров, Анна поднялась в дом с ведром молока. «Анна, ты опять обеих коров в одно ведро подоила, смотри, молоко скиснет», – сделала ей замечание супруга царя Александра Федоровна. «Да вы что? – ответила ей женщина. – Это одна корова столько дает».
Процедив молоко, Анна вернулась в сарай доить вторую корову. Насыпав муки в ведро для мешанки, чтобы покормить скотину, услышала, что в хлев кто-то зашел. Оглянувшись, увидела царя с супругой. «Теперь мне понятно, почему коровы доятся ведрами», – сказал Николай Александрович. Одна из коров потянулась к нему мордой, которая вся была в муке, царь погладил животное. «Тебе не жалко, Анюта, столько муки класть?» – спросил он прислугу. «Да много ее, надолго хватит», – ответила бойкая женщина. С тех пор царь стал звать ее Анютой. Она понравилась царской семье своим трудолюбием и душевной открытостью (прежняя женщина, смотревшая за скотиной, была ленива, и коровы у нее не давали и половины того молока, что надаивала Анна).
Так как прислуги было мало, приходилось нашей землячке работать и на кухне, помогая готовить, подавать на стол. Видела она, что, когда царская семья обедала, охранники бесцеремонно брали со стола самое вкусное и тут же съедали.
Царевич Алексей был болен, вспоминала впоследствии Анна Васильевна, и отец всегда был возле него. И очень беспокоился, если по какой-то причине не мог быть рядом.
Дом был обнесен высоким забором, охрану несли вооруженные рабочие. В один из летних дней пришли люди в кожанках и устроили в комнатах обыск. Они перетряхнули все вещи, копались в книгах и белье. Все пленники и прислуга стояли на тех местах, где их застал обыск. Анюта оказалась в одной комнате с Николаем Александровичем. Царь стоял на коленях перед киотом и молился. Он ни разу не повернулся и не встал за все время унизительной процедуры. Один из чекистов, выворачивая чемоданы, матерно ругался, всячески обзывая царя. Испуганная Анюта стояла в дверях. В одном из чемоданов чекист нашел длинные черные кружева. Повертев их в руках, он кинул их Анюте: «Возьми, тебе пригодятся, ты еще молодая».
После обыска охрана в доме была полностью заменена и узники стали ждать чего-то страшного.
Фотография от царя
В один из последующих дней царь позвал Анюту к себе, долго благодарил ее за труд, говорил о том, что его дети ее полюбили. «Тебе надо уходить от нас», – сказал ей Николай Александрович. «На память о нас и за твое усердие и доброту прими на память нашу семейную фотографию», – сказал царь. Со слезами на глазах Анюта попрощалась со всей семьей и ушла, спрятав на себе эту фотографию. Возможно, уход из Ипатьевского дома спас ее от неприятностей.
Щука с мукой и луком
В Екатеринбурге она не осталась, уехала в Камбарку. Муж все еще где-то воевал, и не было о нем никаких известий. К ней сватались, но она всем отказывала. Супруг вернулся через 11 лет после ухода на фронт. Оказывается, ее Егор был в немецком плену. Вскоре у них родился второй сын – Сергей (впоследствии участник Великой Отечественной войны).
Анна Васильевна часто вспоминала о своей жизни в Екатеринбурге, рассказывала об этом и своей племяннице Зое, которая рано осталась без матери. Приходя к ней в гости, всегда приносила необычные угощения. Например, жареную щуку, фаршированную крупой с луком. «Такое блюдо готовили на царский стол», – говорила она.
Она нигде не работала и ходила в Успенскую церковь, молилась.
С годами у нее появилось страстное увлечение – голуби. Они жили у нее прямо в доме. Она говорила, что голуби, как люди, разговаривают с нею. От своих младших сестер она отличалась грамотностью, речью и манерами, так как успела, находясь в Екатеринбурге, впитать в себя быт и культуру общения в царской семье.
Всю жизнь она бережно хранила в сундуке черные кружева и большую коричневую фотографию царской семьи. После ее смерти фотография хранилась у племянницы на комоде, на виду у всех, но в конце 1980 годов она исчезла.
Перед смертью Анна говорила сыну Сергею о своем желании, чтобы в день ее похорон шел дождь, так как он смывает все грехи, а затем выглянуло бы солнце. Все так и случилось. Умерла она в сентябре 1954 года.
Никаких записей Анна Васильевна Кузьминых не оставила, время было такое, что чужим о службе царской семье рассказывать было нельзя. Ее основной слушательницей была племянница Зоя Григорьевна Жижина, со слов которой и записан этот рассказ.
После расстрела царской семьи и прислуги с 16 на 17 июля 1918 года в газетах появилось следующее сообщение:
«Расстрел Николая Романова
Москва, 19 июля. В последние дни столице красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность: приближение чехословацких банд, в то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевших целью вырвать из рук советской власти коронованного палача. Ввиду этого Уральский областной совет постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение во вторник, 16 июля; жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Всероссийский ЦИК признал решение Уральского областного совета правильным.
Конфискация имущества царского дома.
Издан декрет о конфискации имущества низложенного русского царя и членов царского дома».
Газета «Труженик», г. Сарапул Вятской губернии от 26 июля 1918 года
