Литература пришла в этот мир вместе с Гутенбергом. Как и печатный станок, литература содержит
в себе литеру, некий сокрытый шаблон, раз за разом отпечатывающийся на бумаге. И морфология здесь на вторых ролях, литературу определяет не наименование, а способ восприятия текста. До Гутенберга текст слушали — слишком большой ценностью была рукописная книга, чтобы чтение стало хотя бы относительно массовым. Почти все догутенберговские художественные тексты вышли из устного творчества, следовательно, считаться литературой не могут. Гомер — не литература, Эзоп — не литература, Шекспир — не литература. От этого их творения не становятся хуже, просто следует понимать, что они — другие, и рассчитаны не на читателя, а на слушателя или зрителя.
Фантастика же возникла намного раньше. Эпос о Гильгамеше, созданный в XXII веке до н. э., это уже
фантастика. Не литература, но фантастика, миф здесь перемешан с жизнью реально существовавшего правителя.
«Невероятные приключения по ту сторону Туле» Антония Диогена тоже фантастика, чего стоит одно
пешее путешествие героя на Луну!
