Мама – это святое. Спешно прибываем в квартиру. Кто у нас тут мама? Вот те раз! Пожилая негритянка мечется в широкой кровати и вяло постанывает. Украдкой смотрю на девушку. Обычная среднерусская курносина, афропризнаков не наблюдается. Ладно, с этим потом разберемся.
У кровати тазик с рвотными массами. Молодец, не выбросила. Нагибаюсь, рассматриваю. Массами это назвать нельзя, так, жидкость бледно-желтого цвета с вкраплениями желчи и, кажется, крови. Не здорово. Опускаю экспресс-диагност ТКС-3, краем уха слушаю, как девушка рассказывает, что мама третий день не ест. Негритянка еле слышно сообщает, что у нее ничего не болит, только наизнанку выворачивает. Ничего себе, а наизнанку выворачиваться не больно?
Диагност звякнул. Снимаю показания. Бактериальный фон – терпимо, токсины – в норме, радиационный – почти хорошо. В чем шутка юмора? Неужели органические яды? Фосфолипаза, например. Это было бы неприятно: они экспресс-методом не определяются, а диагностируются, главным образом, по внешнему виду трупа. До которого не хотелось бы доводить.
– Как зрачки, Николай Павлович? — спрашиваю доктора.
– Немного расширены.
Тоже ничего не дает.
Иду на кухню выбросить колпачок диагноста. Вбегает девушка.
– Мама пить просит, передайте чайник.
Передаю. Что-то меня царапнуло, не понимаю пока что. Интуиция у меня так себе, куда мне до Маши!
