Еще с вечера в палатке были сложены тюки с казною посольства и самыми ценными из даров. А около шатра, окружив его, будто крепостным валом, громоздились самые большие мешки.
— Наша палатка — словно пещера сокровищ, — пошутил Утана.
— Сокровищ? Меня, наверное, сведет с ума это слово, — пробормотал сквозь зубы молодой перс, следом за командиром снова заходя внутрь. — Значит, людей дахи не собираются приносить в жертву Солнцу?
— Людей — нет. Солнцу нужен только дух белого коня — такие ведь и влекут его небесную колесницу.
Молодой перс остановился напротив друга.
— Послушай, Утана. А что, если Голубая Ветвь — это изображение той самой волшебной конской травы, которой выкармливают «небесных» лошадей в долинах Хары? Может, это растение действует, как хаума наших жрецов, которая наполняет душу страстью и заставляет ее парить.
Глаза старшего из персов загорелись, будто он выпил священный напиток ариев, о котором упомянул Арианда.
— Да, — сказал он. — Ты кстати вспомнил о хауме. Только, может быть, кони здесь вообще не причем?
Он походил по палатке, размышляя вслух.
— Действительно заманчиво предположить, что Голубая Ветвь — это и есть само сокровище. Вернее, его изображение. Из его сока и готовят — не для коней, по- моему, а для людей! — таинственное снадобье, побеждающее то, чего больше всего боится человек.
— Саму смерть?
Утана помолчал немного.
— Согласно учению Заратуштры1, существует так называемая белая хаума — сок бессмертия.
— Что это за сок бессмертия, Утана? — удивленно переспросил молодой перс. — Первый раз слышу о таком.
— О нем мне поведал один из мидийских магов, когда мы вступили в их столицу. Все народы верят, что на Мировой Горе растет Дерево Жизни. Так вот, по словам этого мага, белая хаума и есть это Дерево. Вернее, сок из него.
Старший посол замолчал и перевел дух, ополоснув горло живительной влагой. Правда, нехаумой, а чистой водой из Майасы.
