Город умирал.
Сто тысяч жителей привычно крутились в повседневных заботах. Работали. Получали зарплату.
Тратили. Всё как обычно. Так же, как было когда-то, как будет потом. Обычно люди и знать не знают, жив их город или нет. А мёртвых городов намного больше. Это факт. Данность.
Тлен и запустение, думал город подхваченную у кого-то из людей мысль. Ветер несёт к реке бумажки, пластиковые стаканчики, обрывки кульков. Пахнет бензином и первой зеленью. Цветут по переулкам пролески, пробиваясь сквозь сугробы старых окурков. Тлен и запустение. Люди не умеют выделить их из бесконечности окружающих фактов. Поэтому люди живут даже в мёртвых городах.
Бреду по набережной, всхлипываю — дура дурой… как же всё достало!
Факт?
— Нет, просто… всё достало, все достали… смысла нет.
Не факт.
— Ну да. Знаю, истеричка. Дура. Ненормальная. Тридцать скоро, а ума, как у восьмиклассницы, — под ноги подворачивается банка из-под пива, громыхающая, так и напрашивается на пинок. — Достало. Надоело. Не хочу, — катится, гремя, обгоняет хлипкие полупрозрачные стаканчики. Хоть её попинать, и то хлеб: душу отвести. — А что, имею право! Моя жизнь. Задолбали. Коллеги. Начальство. Отчёты. Работу домой на выходные, — банка, не выдержав побоев, перелетает низенький парапет и уплывает, покачиваясь. Кричу вслед: — И город этот, из которого даже в отпуск не вырвешься, да! А вот хрен вам всем!
